Ло впервые поворачивается всем телом к Диллону.
— Держу пари, ты все знаешь об этом рте, верно?
— О Боже, — бормочу я неразборчиво.
— Эй, не смей, блядь, так о ней говорить, — Диллон пытается защитить мою честь.
Что происходит?!
Ло поднимает свои брови.
— Значит, теперь ты вдруг проявил галантность и встал на ее защиту? Ты трахнул ее в туалете. Не веди себя так, будто ты хороший парень в этой ситуации.
— Остановись, Ло, — я бросаю на него предупреждающий взгляд, который может быть затерян под моими раскрасневшимися щеками. Если он затеет драку, я попаду в чёрный список клуба.
— Да, Ло... остановись, — с вызовом говорит Диллон. Мое лицо так горит, что я думаю, что на моей коже могут быть ожоги второй степени. Ло долго, не моргая, смотрит на Диллона.
— Я недостаточно пьян для этого дерьма, — объявляет Ло. Он встает со стула и быстро оплачивает счет в баре. Пока я жду, Диллон сжимает мое запястье, и я пытаюсь вырваться.
— Могу я узнать твой номер? — спрашивает он.
Ло засовывает бумажник в свой задний карман.
— Она не знает, как говорить «нет». Так что я собираюсь сделать это за нее.
Спасибо. Но вместо того, чтобы что-то сказать, Ло показывает ему средний палец.
Я не смотрю на Диллона. Ло. Или на любого другого человека в «Голубой комнате». Я выбегаю из клуба, ничего так не желая, как испариться с этого момента и взмыть в воздух.
Скользнув в свой спортивный BMW, Ло молча присоединяется ко мне. Поездка на машине домой остается такой же, если не считать звука, с которым Ло отвинчивает свою фляжку и отхлебывает ее, как будто он неделю провел в ловушке в пустыне Сахара. Мы избегаем разговоров или упоминаний о плохой ночи, пока не войдем в квартиру.
Я бросаю свои ключи в корзину у двери и Ло бросается к запертым шкафам с алкоголем. Моя рука дрожит, и я заправляю выбившийся локон за ухо. Мне нужна разрядка.
Знакомые звуки звякающих бутылок наполняют кухню.
— Ты хочешь чего-нибудь выпить? — спрашивает Ло, сосредоточившись на своей бурде.
— Нет. Я собираюсь позвонить кое-кому, чтобы он пришел. Если они все еще будут здесь утром, ты можешь сделать, как ты обычно делаешь?
Он колеблется, и бутылка бурбона застывает над его стаканом.
— Возможно, я буду в отключке. Я всю ночь пил дерьмовое пиво.
О, он вот-вот напьется.
— Утром у нас ланч, — говорю я напряженным голосом. Мало что провоцирует настоящую ссору между нами, но я чувствую, что она назревает.
— Я знаю. Я проснусь ради этого, но, может быть, не для того, чтобы помочь тебе. Это все, что я имею в виду.
Моя грудь вздымается.
— Ты испортил мне вечер. Ты не обязан был идти со мной в клуб и затевать спор, — вырываюсь я. — Теперь я должна страдать, потому что ты не захотел пить голубую гребаную водку.
— Хорошо, возвращайся в клуб и будь раздражена этим придурком всю ночь. Я оказал тебе услугу, Лили.
Нерациональный гнев захлестывает меня, и я с силой толкаю один из стульев. Он опрокидывается и ломает ножку. Я заползаю обратно в себя, мгновенно чувствуя себя неловко из-за того, что повредила предмет мебели.
— Вау, — огрызается Ло. — Не надо как Халк крушить квартиру.
Его зависимость мешает моей зависимости. Алкоголь превосходит секс, и это убивает меня. Или, по крайней мере, ту часть меня, которая нуждается в хорошем сексе, предпочтительно таком, который длится дольше пяти минут.
Я смотрю на сломанный стул и чувствую себя такой глупой. Я сажусь на корточки и ставлю его. Перепады настроения. Ло понимает, каково это превратиться в нуждающегося фрика, но я все еще не могу посмотреть ему в глаза.
— Ты уже большая девочка, Лил, — говорит он после минутного молчания. Я слышу, как он размешивает лед в своем напитке. — Если ты хочешь с кем-то переспать, то ты должна быть той, кто их вышвырнет. Я не мешаю тебе заниматься сексом.
Я не знаю, почему я так себя чувствую или почему его слова так сильно меня расстраивают. Я не двигаюсь с места, пока не чувствую, что Ло достаёт мой недавно купленный телефон из кармана. Я хмурюсь, когда он просматривает мои контакты и находит номер мужской эскорт-службы. Он набирает номер и прижимает трубку к моему уху, потягивая свой напиток.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Я беру у него телефон и говорю: — Спасибо.
Он уклончиво пожимает плечами, но мышцы на его плечах напрягаются. Не говоря больше ни слова, он уходит в свою спальню. Мои нервы успокаиваются, и предвкушение начинает нарастать.
Линия щелкает.
— Здравствуйте, чем мы можем быть полезны?
Будильник на моем телефоне звонит в третий раз, раздражающая мелодия арфы, выбор которой я серьезно должна пересмотреть. Я вылезаю из-под одеяла, стараясь не задеть мужское тело, распростертое с другой стороны. Мне не следовало позволять ему оставаться на ночь, но я потеряла счет времени. Даже несмотря на то, что эти… жиголо работают по часам, волнение наполняет их глаза при виде молодого клиента, который не среднего возраста и не страдает ожирением. Поэтому иногда они требуют за сверхурочную работу, но в данном случае это была моя вина.
Захочет ли он остаться на завтрак? Я не так хорошо знаю протокол жиголо и не знаю, что говорить или делать потом. Обычно я заставляю Ло постучать в мою дверь и сказать парню, чтобы он убирался. Гораздо проще. Цифровые часы на моей белой тумбочке светятся красным. Десять утра. У меня есть час, чтобы прихорошиться и принять душ перед обедом в особняке Вилланова.
Я быстро натягиваю футболку, которая заканчивается на моих бедрах, и смотрю на свою кровать: хорошо сложенный мужчина лет тридцати с небольшим с татуировками, растянувшимися вдоль его торса. Его конечности запутались в моих фиолетовых простынях, он потерял сознание от всего этого секса. Разве он не должен был уже привыкнуть к этому? Вы не видите же, что я веду себя так, будто проглотила бутылочку снотворного.
— Эй, — говорю я робко. Он едва шевелится. Ладно, Лили, возьми себя в руки. Если Ло верит, что я смогу это сделать, то я, конечно, смогу. Верно?
Я делаю глубокий вдох, борясь с сильным румянцем и нервами, которые угрожают подняться. Пожалуйста, не начинай со мной разговор.
— Эй! — я трясу его за ноги, и он издает долгий, похожий на медвежий стон. Да! Жиголо трет глаза и приподнимается на локте.
— Который час? — невнятно спрашивает он.
— Поздно. Мне нужно, чтобы ты ушел.
Он плюхается обратно на матрас с протяжным скулящим звуком. Что это было? Он что, только что умер?
— Дай мне проснуться, хорошо?
— Мне скоро нужно кое-где быть. Ты должен идти.
Он прищуривается, смотря на меня, свет слишком пронизывает его вялые глаза.
— Пока ты одеваешься, я приготовлю нам кофе. Как тебе такой план?
— Я платила тебе не за то, чтобы ты тусовался со мной, — говорю я, обретая некоторую уверенность. Почему это так сложно? Неужели мои просьбы настолько необоснованны?
Он бросает на меня раздраженный взгляд, и я мгновенно чувствую себя сукой. Я отступаю назад.
— Принято к сведению, — он встает, чтобы забрать свои джинсы и застегнуть пуговицы. Да, он уходит. Но затем он останавливается и окидывает взглядом мое тело. Я замираю. — Для той, кто вчера вечером была совсем не сдержанной, сейчас ты испытываешь невероятный дискомфорт, — он ждет, пока я объясню.
Я открываю рот и закрываю его, не зная, что сказать.
— Или секс не соответствовал твоим стандартам?
Я поворачиваю голову.
— Ты можешь просто уйти?
— Тебе стыдно? Я не понимаю...
Конечно, мне стыдно. Я позвонила жиголо от отчаяния, потому что это звучало приятно, потому что я знала, что это облегчит что-то во мне, что жаждало этого. Я хотела бы быть одной из тех девушек, у которых хватает смелости сделать это, потому что они исследуют свою сексуальность, но для меня, он был нужен мне, чтобы исполнить желание, которое только и делает, что мучает меня. И он напоминает мне обо всем, что я ненавижу в себе. Что я позволяю своему нижнему мозгу управлять моей ночью. Что я не могу быть нормальной девушкой и просто забыть о сексе хоть на секунду. Только одну.