Она не походила на кокетку, похитившую и съевшую его ужин, при каждом куске облизывающую ложку, скорее на юную королеву, удравшую из дворца ради веселой интрижки, или — его взгляд скользнул к пухлым губам — на дорогую куртизанку, отдыхающую от чрезмерного внимания мужчин.
Желания преследовало Гейба весь вечер, отчего у него сводило челюсти.
Ему хотелось дотронуться до нее, провести ладонью по шелковистой коже щеки, похлопать пальцем по мягким пухлым губам, погрузить лицо в ароматную массу волос.
Впрочем, вероятно, любое его движение будет воспринято как намек на секс.
Габриэль посмотрел на дорогу, его рот скривился в иронической усмешке. В прошлом он имел отличную возможность закрутить с ней роман и всегда находил причины для отказа себе в этом удовольствии.
Он был слишком занят работой, а она — развлечениями и флиртом. Ему нужно было растить братьев и строить бизнес, что вело к возрастанию ответственности, она же ни за что не отвечала.
Он предпочитал все свои любовные дела вести открыто и честно, веря, что роман — это удовольствие для двух взрослых людей без намека на привязанность и без жалоб.
У Мэллори существовали постоянные сложности и драмы.
— Габриэль, — сквозь плотную завесу мыслей долетел до сознания Гейба ее голос. Она вдруг сделалась серьезной, словно угадала его настроение.
— Что?
— Зачем ты приехал сегодня? Скажи правду.
— Я уже говорил: чтобы проверить…
— Нет, — прервала его Мэллори, повернув к нему лицо. — Если бы ты хотел проверить замки, то позвонил бы мне или по компьютеру сбросил сообщение. Для этого не требуется личного участия.
— Ну, хорошо, — он медленно кивнул. — Ты меня поймала. Я хотел убедиться, что с тобой полный порядок. Меня беспокоят твои соседи. Очень неблагоприятная среда. И сегодня, кстати, я убедился в этом еще раз.
Девушка проигнорировала игривые нотки в его голосе.
— Допустим. Хотя почему это тебя беспокоит? Почему именно теперь, ведь я живу здесь уже много месяцев.
— Тут нет тайны, Мэллори. Пока мы не встретились на прошлой неделе, я просто не знал, что тебе нужна помощь. Теперь я знаю.
— И ты считаешь, что обязан помогать мне?
— Можно и так сказать.
Гейб услышал, как она глубоко вдохнула и осторожно выдохнула.
— Из-за моего отца? Ты чувствуешь вину за то, что разоблачил его?
Несколько секунд Гейб колебался. Он на собственном опыте знал, что дети всегда оправдывают родителей и ершистость часто является всего лишь защитной реакцией, поэтому он понимал, что следует сказать правду.
— Нет. Тебе, возможно, не понравятся мои слова, но я твердо уверен, что твоего отца следует отправить в тюрьму за растрату и обман людей.
— О!
Это единственное восклицание повергло его в смущение, но он решил, что выдался подходящий момент, чтобы расставить все точки над i. Он заглушил мотор и обернулся к ней.
— Ты считаешь меня хладнокровным мерзавцем, Мэллори?
Уголки ее соблазнительного рта слегка приподнялись.
— Я не понимаю тебя. Если ты приехал не ради моего отца и не ради секса, тогда зачем, Габриэль? Почему тебя заботит то, что может со мной случиться?
— А почему меня не должно это заботить? Мы ведь друзья, и…
— Нет. — Мэллори покачала головой. — Мы не друзья. Возможно, не мне говорить… — в ее голосе появились знакомые насмешливые нотки, — но даже я знаю, что друзья проводят вместе время, разговаривают, знают о мечтах друг друга, делятся секретами. Ты и я… мы просто знакомые, связанные одним кругом общения, а теперь и его нет.
Ему следовало удовлетвориться определением их отношений, но почему-то оно вызвало у него зубовный скрежет.
— Твой отец заслуживает сурового наказания, но…ты невиновна. Не важно, воспринимаешь ли ты это как ошибку суда или неудачный поворот судьбы, но тебе не нужно отвечать за его злодеяния.
— И это делает меня невольным потерпевшим?
Гейб долго пытался подобрать нужное слово, но, как нарочно, именно в этот момент лексикон вдруг обеднел.
— Полагаю, можно и так сказать. Я не люблю навешивать ярлыки. Ты не должна была потерять все, к чему привыкла. В то время как он веселится в экзотических странах, ты едва сводишь концы с концами.
— И ты здесь, чтобы поправить мои дела и восстановить справедливость.
— Да. — Вовремя вспомнив ее неоднозначную реакцию на его слова о помощи, он быстро добавил: — Если позволишь.
— Понятно. — Мэллори откинулась на спинку сиденья. — Тогда вот тебе мой ответ. — Она вдруг выпрямилась и посмотрела ему в лицо, глаза ее возмущенно сверкнули. — Иди ты к черту.
Мэллори схватила сумочку, распахнула дверь и выскочила на мостовую прежде, чем Гейб успел что-либо ответить.
Он выбежал из машины и почти у самой двери схватил ее за руку.
— В чем проблема? — закричал Гейб, разворачивая девушку к себе лицом.
— В тебе! — крикнула она в ответ и резко выдернула свою руку. — Ты самодовольный, эгоистичный индюк! Почему ты считаешь, что я соглашусь быть твоим «питомцем»?
— Что?
— Ты туговат на ухо или так самовлюблен, что ничего не замечаешь вокруг? Мне по буквам произнести? Я не хочу ни твоей жалости, ни благотворительности. Я всегда была, есть и буду в полном порядке!
— Ты так думаешь? — Гейб не помнил, когда последний раз выходил из себя, но сейчас чувствовал, что едва держит себя в руках. Он всегда руководил своими эмоциями, а не они им.
— Да! — Мэллори открыла сумочку и начала копошиться в ней. — И мне не нужны твои чертовы деньги! — Она вытащила мятые купюры и бросила их в Гейба.
Он не думал, не взвешивал, он действовал. Многие года тренировки сказались моментально, и он одной рукой на лету поймал банкноты, другой обнял девушку за талию.
Ошибка, мелькнуло в голове. Но Гейб уже чувствовал теплое, упругое женское тело. Он глубоко вдохнул аромат ее волос, что тоже было ошибкой, потому что от запаха экзотических цветов у него тут же закружилась голова. В мозгу словно бомба взорвалась, и от паха вверх и вниз побежала горячая волна.
Швырнув деньги на землю, он погрузил руку в тяжелую шелковую волну волос и прижался ртом к ее губам. Если она и сопротивлялась, то только первые несколько секунд, затем, издав слабый звук, от которого напряглось его тело, она закинула обе руки ему на шею и жадно поцеловала его в ответ.
Господи, что за губы! Полные, влажные, мягкие. Как часто за все эти годы Гейб гадал, какой у них вкус!
Он желал не просто поцелуя, а обладания, желал проглотить Мэллори целиком. Многослойная одежда сковывала движения, поэтому он провел рукой по ее высокой шее до маленькой впадинки на ключице. Кожа на ощупь казалась атласной. Гейб едва не задохнулся, представив эту женщину обнаженной.