Я не вовремя вспоминаю о недавнем скандале, который пронёсся по всей России. У многодетной семьи забрали десятерых приёмных детей, потому что у них на теле были обнаружены синяки и кровоподтёки. Дети жаловались, что приёмные родители заставляли их много работать, а если те осмеливались ослушаться, отец воспитывал жестоко — с помощью крепкого армейского ремня.
— Я хочу взять Майю под опеку, — произношу твёрже.
— Если не ошибаюсь, вы студентка, да, Вита?
— Я учусь и работаю.
— Кем? Санитаркой?
— Медсестрой.
— И вы не замужем, верно?
Кивнув, понимаю, к чему она клонит.
— На вашем попечении старенькая бабушка, и сестру хотите забрать. Уровень дохода низкий, жилплощадь маленькая. С большой долей вероятности опека примет решение в пользу Кузнецовых. Нет, вы, конечно, можете попробовать подать документы, но… Этот вопрос почти решён.
Я выхожу из кабинета директора нервная и взвинченная. На вопросы бабули отмахиваюсь и как могу успокаиваю сестру. Вот бы Кирилл показал ей парочку приёмчиков на боксёрском мешке, как учил и меня когда-то… Мне пригодилось. Однажды чуть сумочку не стащили у метро. Я замахнулась, ударила нападающего точно, как показывал Самсонов.
— Я заберу тебя отсюда, — шепчу Майе на ухо, когда мы прощаемся. — Не грусти.
В воскресенье мы с бабулей половину дня проводим на рынке. От её былого энтузиазма не остаётся и следа. Знаю, что она сильно волнуется, как там Майя, и уже начинаю жалеть о том, что бабулю с собой взяла.
Мы покупаем овощи, мясо и молочную продукцию. Забиваем холодильник и совместно готовим ужин. Кажется, будто я ненадолго возвращаюсь в счастливое детство.
Утро понедельника пролетает почти незаметно. Я занимаюсь назначениями врача, ставлю капельницы и инъекции. Улыбаюсь, хотя на душе тревога.
Из коротких статей в сети успела прочитать, что представляет из себя семья Кузнецовых. Кто-то восхищается ими, кто-то крутит пальцем у виска и считает, что они эксплуатируют детский труд, а опека почему-то закрывает на это глаза. Глубоко верующие, имеют свою пчелиную ферму и содержат много скота. Об огороде отдельный разговор. Овощей высаживается столько, что бóльшая часть идёт на продажу.
С этими мыслями я иду в сестринскую, чтобы выпить чай и немного расслабиться в компании Кати.
— Ты молодец, Вита, что решила забрать Майю из детского дома. Бабуля, сестра. Где двое, там и трое! Вместе ведь веселее. Я не видела вживую картины твоей сестры, только на фотографии, но Кузнецовы погубят её талант!
— Ещё бы мне отдали девочку… С завтрашнего дня начну собирать документы.
— Моя тётка недавно усыновляла мальчишку и, чтобы опека не придралась, заключила фиктивный брак со своим давним другом. Он состоятельный, имеет связи. Помог ей здорово, а потом они развелись.
— И где я возьму себе фиктивного мужа?
Катя лукаво улыбается.
— Почему бы тебе не попросить помощи у Кирилла? Я прекрасно видела, как он на тебя смотрел, Вита! Думаю, отказать тебе Самсонов просто не сможет.
Глава 8
* * *
Я совершенно растеряна и дезориентирована!
Понятия не имею, что делать дальше и куда бежать в первую очередь. Ещё и бабуля дровишек подкидывает. «Нужно срочно забирать Майю. Немедленно! Пока не случилось беды. Пока девчонка с собой ничего не сделала на фоне депрессии». А то я не знаю! Тоже волнуюсь и очень сильно! Прекрасно помню себя в её возрасте. Не такая, как остальные, изгой, белая ворона. Кажется, будто весь мир против тебя настроен. И ты борешься, борешься. Часто бессмысленно. Поэтому сломаться можно в два счёта, если рядом нет поддержки.
Едва выдаётся свободная минутка, закрываюсь в тёмной кладовке и, сев на табуретку, набираю номер Серёжи. Ноги гудят от усталости, я всё, что нужно, сделала. Работать процедурной медсестрой непросто — на тебе огромная ответственность. По сто раз сверяюсь с назначениями врачей, чтобы не дай бог не перепутать. Наслышана, что бывало и такое. Иначе почему со скандалом уволили прошлую медсестру? Мне никто не говорит причин, но подозреваю, что она здорово накосячила.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
На другом конце провода идут длинные гудки. Серёжа меня всегда и во всём поддерживает. Как может и как умеет. Он вообще другой, не такой как Кирилл. Более спокойный и выдержанный. С ним в принципе невозможна безбашенность и спонтанные поступки. Но я часто думаю о том, что, возможно, именно это мне и нужно. К чёрту тахикардию, судороги и проблемы с дыхалкой. Куда проще жить в постоянном штиле.
Серёжа тут же снимает трубку. Не занят, может разговаривать. Он внимательно выслушивает рассказ о нашей с бабулей субботней поездке в детский дом. Негодует, когда я перехожу к теме синяков у Майи. И надолго замолкает, едва сообщаю о том, что хочу взять сестру под опеку.
— Ты сейчас шутишь? — переспрашивает Серёжа.
— А что, похоже? — тут же огрызаюсь в ответ.
— Нет, просто я немного в шоке, Вита. Зачем тебе это? В двадцать два года! У тебя вся жизнь впереди. Интересная, свободная. Ребёнок, пусть и такой взрослый, как Майя, — это обуза. Хватит, ты уже бабушку к себе перевезла… Сердобольная ты моя душа.
Меня захлёстывает негодование, буря поднимается внутри. А говорила, тихо и спокойно с ним… Он же видел Майю! Ездил со мной в первый раз. Потом долго размышлял на тему финансирования детских учреждений. Что с этим в стране крупные проблемы! Бедные дети, живут в плохих условиях. А теперь вот так, да?
— У тебя нестабильная зарплата, Вита, — продолжает нудить Серёжа. — Учёба в медвузе. После лета, может, и вовсе не сможешь работать, потому что времени не будет. И что потом? На что содержать Майю? Только не говори, что на бюджетные деньги: сама в курсе, что платят чуть больше двадцатки! Не справишься с обязанностями — Майю заберут.
— Ты говоришь, как директор детского дома! — закипаю я. — Ещё оправдай физическую расправу, которую устроили Майе другие дети! И тогда я точно положу трубку!
На самом деле злит то, что в его словах есть доля истины. Я шатко и неуверенно стою на ногах. Сегодня работа есть, а завтра её нет. И что потом?
Но я не нотации хотела услышать, а получить поддержку. Что вдвоём мы справимся, например.
— Я не собирался оправдывать. Это всё же разные вещи, — вздыхает Серёжа. — Вот скажи мне… с чего ты взяла, что Кузнецовы плохие? Да, хотят взять над Майей опеку. Да, у них уже много приёмных детей. Какие минусы? Не пойму… Они могут дать твоей сестре гораздо больше, чем ты сама.
— Спасибо, что выслушал! — произношу, поднявшись с табуретки и направляясь к двери. — Это была последняя капля, потому что в твоих дерьмовых советах я не нуждалась. Мне пора!
— Вита-Вита… Не стоит так остро реагировать на правду, — последнее, что слышу, прежде чем бросить трубку.
Я не просто остро реагирую… Я злюсь! Дико! Серёжа, мой спокойный и ласковый Серёжа, всегда понимающий и добрый, только что сказал, что я не способна справиться с сестрой-подростком!
В этот момент я серьёзно задумываюсь над словами Кати, хотя недавно их высмеяла! Чтобы я?.. Ещё раз?.. Связалась с Самсоновым? Да ни за что!
Выхожу из кладовки, громко, на весь этаж, хлопаю дверью и возвращаюсь в процедурный кабинет. Надо успокоиться, надо… Потому что руки дрожат, меня всю трясёт. Как я буду работать в таком состоянии?
В кабинете ждёт новенькая пациентка. Бледная, с потрескавшимися губами и заплаканными глазами. Старшая медсестра тоже здесь. От неё мне здорово влетает! Оказывается, пока я разговаривала по телефону, меня обыскались. Пациентка худенькая, тоненькая. Никто не может попасть в вену. Уже и Катя пробовала, и Вера. Только что побежали вызывать из реанимации медсестричек, на случай если я не справлюсь.
Старшая сопит над душой, когда я, надев перчатки и обработав руки, фиксирую вену и прижимаю её пальцами чуть ниже места введения катетера. Видно, что девушке искололи всё, что только можно! Бедная, она вздрагивает и жмурится, как только я к ней прикасаюсь.