Оглядевшись, Мерри увидела, что они выехали из леса и теперь двигались по бесконечным болотистым просторам. На открытой местности солнце нещадно палило.
С каждой минутой Мерри чувствовала себя все более и более раскрепощенной. Оба хранили молчание, и Мерри с интересом рассматривала растения, попадавшиеся им на пути.
Тут Мерри осознала, что прижалась спиной к воину, сидевшему сзади, и на мгновение напряглась, но тут же расслабилась. У Мерри больше не было опасений, что капитан может ее изнасиловать. И девушка решила пересмотреть свое отношение к мужчинам, в частности, к воинам.
За несколько часов знакомства Феникс снискал ее уважение. Он спас ей жизнь, а она еще не поблагодарила его за это. Однако нарушать молчание не хотелось. Все утро он держался с ней предельно вежливо, несмотря на угрозу проклясть его мужское достоинство. Более того, он свернул со своего пути следования, чтобы доставить ее в целости и сохранности в отчий дом.
Она и представить себе не могла, что на свете еще существуют галантные рыцари. Ее отец тоже был добрым и благородным, но принадлежал к числу ученых, а не воинов. Сэр Люк, напротив, ассоциировался у нее с мужчинами, подобными Фергюсону, готовыми пролить кровь ради спортивного интереса, попиравшими законы нравственности. Такие мужчины ставили превыше всего удовлетворение собственной похоти.
Однако у сэра Люка не было ничего общего с Фергюсоном, разве что оба отлично владели оружием. Там, где Фергюсон проявлял жестокость и несдержанность, капитан демонстрировал достоинство и благовоспитанность.
Хотя капитан не надел военного снаряжения, он представлялся Мерри воплощением благородства, в то время как его имя свидетельствовало о том, что происхождения он был не аристократического. «Как, интересно, – думала она, – ему удалось достичь своего нынешнего положения?»
Мерри внимательно изучала ратников. В зависимости от ландшафта они ехали рядами по двое или по трое. Во главе процессии развевались два стяга: один с изображением королевской короны, второй – с золотым фениксом на пурпурном поле.
Вероятно, сэр Люк был отличным военачальником и благодаря своему таланту стал доверенным человеком принца.
– Почему они зовут вас Феникс? – спросила Мерри.
– Я вытащил из огня принца Генриха и его брата, – ответил Люк обыденным тоном, словно не совершил ничего особенного.
Воображение нарисовало Мерри недостающие детали. Согласно преданию, Феникс восстает из пепла к новой жизни. Принц, вероятно, чувствовал себя в долгу перед сэром Люком.
– Поэтому вы и стали командовать войском? – снопа поинтересовалась она.
– В какой-то мере да. Я внук графа Арундела, – пояснил он без тени высокомерия.
Поразмыслив, Мерри произнесла:
– Но ваше имя не похоже на аристократическое. – И тут же поморщилась от собственной бестактности.
– Значит, вы судите об аристократичности человека по его имени, – невозмутимо промолвил Люк.
– Полагаю, этого не следует делать, не так ли? – Мерри не рискнула продолжать разговор на эту тему, хотя ее любопытство не было удовлетворено.
Мерри снова попыталась сосредоточиться на окружающем пейзаже, но ее мысли неизменно возвращались к капитану.
Жалобно замяукал Кит.
– Ему жарко, – сказала Мерри. – Может, выпустим его?
– Чтобы он снова вас поцарапал?
Тем не менее, сэр Люк все же развязал на суме шнурок, и кот немедленно высунул голову. Он с удивлением разглядывал местность, но попытки вырваться не предпринимал. Секунду спустя он устроился поудобнее, вполне смирившись с ролью пассажира.
Начался подъем в Кливлендские горы, и пейзаж резко преобразился. Покрытая ковром из ярких цветов и усеянная бесформенными обломками скал земля круто уходила вверх. То здесь, то там вздымались тисовые деревья, воздев к небу ветви, как руки в безмолвной мольбе о дожде. Высоко, в безупречной синеве неба, завис, дрейфуя в воздушных потоках, ястреб. Его крылья почти не шевелились. Мерри вдохнула воздух полной грудью. Однако она знала, что дома ее никто не ждет, разве что младшая сестра.
Мерри не подозревала, что длинные пряди ее волос ласкают Люку лицо. Вдыхая ее чистый, цветочный запах, он не мог не думать о ней как о женщине. Ее маленькое гибкое тело превосходно вписывалось в изгиб его торса. Он старался не замечать округлости ее плеч и соблазнительной груди, подрагивавшей под туникой Эрина. У ручья она выглядела такой женственной в мужском наряде его сквайра, что он испытал желание похитить девушку и увезти с собой.
По какой-то неизвестной причине Мерри была близка ему по духу. Хотя являлась его полной противоположностью: импульсивной, противоречивой, несдержанной. Что-то в ней затрагивало его душу. Может быть, ее беззащитность. Нельзя сказать, что его невеста не отличалась привлекательностью, скорее наоборот. Многие считали, что она само совершенство, и не скрывали зависти. Но Амалия казалась бесцветной в сравнении с девушкой, сидевшей перед ним в седле.
И хотя Люк восторгался королевской грацией Амалии, его не влекло к ней как к женщине. Но Люк внушал себе, что в брачных отношениях нет места похоти. Он относился к числу мужчин, которые в своих поступках руководствуются разумом, а не эмоциями. Союз с Амалией основывался на куда более важных вещах, таких как власть, земля, надежность.
И все же Люк жалел, что его супружеская постель будет холодной.
Мерри никогда не узнает, что Люка к ней влечет. Он и себе самому не хотел признаваться в этом.
Мерри была странным созданием, совершенно непохожим на дам из королевского окружения, которыми ему следовало бы искренне восхищаться. Вскинув вверх свой веснушчатый носик, она вдыхала воздух, как дикая кошка. Ее увлечение травами и кустарниками вызывало у него недоумение. Высокие и низкие, яркие и незаметные, они притягивали ее взгляд, и она, сама того не замечая, прижималась грудью к его руке, чтобы получше их разглядеть. И он невольно пытался себе представить, что испытает, ощутив в ладони тяжесть ее груди.
Из состояния задумчивости его вывело резкое движение Мерри в седле, когда, протянув руку, она схватилась за ветку дерева, под которым они проезжали. Не удержи ее Люк, она наверняка свалилась бы с лошади.
– Господи, леди, что вы делаете? – воскликнул он.
– Собираю ягоды.
Она протянула ему пригоршню, затем, разорвав кожуру ногтем большого пальца, слегка коснулась кончиком языка ягодной мякоти.
Люк выбил ягоды из ее ладони, и они взлетели в воздух.
– Зачем вы это сделали? – огорченно спросила она.
– Уж не хотите ли вы отравиться?
Ее сердитый взгляд тотчас потеплел.
– Нет, я ищу средство от ожогов, – пояснила она.