наивысшего умения…».
Выхода не было. Лохмоть потихоньку, вдоль стены прокрался к окну и, осторожно приоткрыв один из ставней, сделал щелку буквально в палец толщиной, через которую выглянул во двор. Там было тихо. Светило потихоньку сдавало свои позиции, клонясь к закату. Небольшой ветерок шевелил многочисленные кусты колючего бранника, создававшего возле двора кашеварни подобие живой изгороди. А посреди двора как полноправный хозяин расположился грайс-дикий кот северных лесов. Размером с каррорского песчаного волка, покрытый густой шерстью серого окраса с беловатыми пятнами он смирно сидел, поводя торчащими ушами из стороны в сторону. Лохмоть раньше видел таких. Через пристани порой вывозили этих зверюг, отправляя их в дар барнам и властелинам в разные концы населённых земель. Однажды деревянная клетка с тварью рухнула с телеги, дверь сломалась, и грайс выбрался наружу. Он покалечил четверых сопровождавших клетку стражей своими зубами и когтями, а пятому просто разорвал горло, прежде чем сдох, утыканный арбалетными болтами и копьями. Так что как не кипятился доверенный, а Крючок с Детинушкой еще легко отделались. «– А Шкипер? – спохватился Лохмоть. – Этот – то куда подевался? Может корчиться где-нибудь в кустах, зажимая распоротый живот.… И немого не видно…да того, если зверюга и приласкала, всё одно не услышишь, и позвать-то на помощь не сможет…»
Решив увериться в своих догадках, доверенный потихоньку стал расширять обзор, потихоньку толкая ставень. Но Касам, давно махнувший рукой на своё хозяйство, ставни не смазывал, и раздавшийся скрип выдал Лохмотя с головой.
Грайса будто подбросили. Резко развернувшись в сторону окна, он с интересом уставился круглыми зелеными глазами с узкой щелочкой зрачков прямо в лицо доверенному. Лохмоть нервно сглотнул, – интерес в глазах кота показался ему явно кулинарным. Оттолкнувшись от окна, он быстрым движением руки захлопнул ставень и опустился на пол у стены.
–Что там? – шепотом спросил Касам, наконец-то сумевший покинуть свое место на баррикадах. Отпечаток ножки вырисовывался прямо по центру его лба и Лохмоть нервно рассмеялся. Он продолжал хохотать и, постепенно, его смех заразил всех, находящихся в комнате. Трелью заливался Грошик, вытирал слёзы похрюкивающий Касам, даже Детинушка с Крючком, будто забыв о страхолюдинке во дворе, выдавали пискляво-басовитую смесь. Эльма смотрела на них с легкой улыбкой, но глаза ее туманились каким-то далеким воспоминанием: она словно раньше видела такую же пеструю компанию и слышала такой же заливистый смех. Всё ещё смеясь, Лохмоть шутливо погрозил ей пальцем. Истерика потихоньку сходила на «нет», спохватившиеся бродяги у дверей опять налегли на груду мебели, а недоумевающий Грошик повторил вопрос, не могущего отдышаться Касама:
– Что там, барн Лохмоть? – задрав вверх любопытную мордочку, мальчуган потянулся к окну, но доверенный резко оттолкнул его в сторону.
–А это пусть она нам ответит, – Лохмоть кивнул в сторону эльмы. – Непроста наша гостья, ох непроста. И чую, хлебнем мы с ней ещё … по самые ноздри! Убери киску, а? – Лохмоть странно кривил рот, стараясь не смотреть эльме в глаза. – Ведь всё одно тебе ответ держать! Шкипер, поди, уже со стражами сюда дорогу держит, а во дворе зверюга твоя и немой в кровище – это, считай, тебе сразу дорога в острог, по всем законам!
–Фильт ранен? – охнул варщик.
–Надеюсь, – абсолютно серьёзно произнёс Лохмоть. – Надеюсь, что ранен, а не….
– Глупости, – фыркнула эльма,– Гарлин никого не тронет без моего приказа!
–Да, а это? – Лохмоть показал на тыльную часть Детинушки.
–Это защита,– спокойно парировала гостья, – грайс защищал доверенное ему имущество.
–Доверенное кем? – ехидно спросил Лохмоть.
–Мной.
–А оно твоё? – доверенный прищурил глаза, будто собираясь увидеть эльму насквозь.
Немного поколебавшись, гостья отвернула полу плаща и, пошарив там, протянула Лохмотю потускневший жетон. Прищурясь, Лохмоть внимательно посмотрел в лицо эльмы. Его лоб прочертила задумчивая складка, но доверенный всё же осторожно взял вещицу. Он даже не взглянул на неё, так и не отрывая взгляда от стоящей напротив странницы. Наконец, словно приняв важное решение, он бросил жетон под ноги пришлой.
–Этого нам только не хватало…, -Лохмоть весь собрался, как будто приготовился к броску и крикнул: – Крючок, Детинушка разбирайте завал, вымётывайтесь за дверь и крепко удерживайте её с той стороны. Я постараюсь уйти через окно. Пусть меня лучше загрызет эта зверюга, чем я отдамся в руки Вольного Охотника!
«Сивоусый Сом»
Все сидели за столами за исключением Грошика. Его выдворили сразу после того, как сумели утихомирить Детинушку, понявшего приказ Лохмотя буквально, в связи с чем, он быстро расшвырял по углам всё, наваленное у двери, включая и Крючка, ударившегося головой о стену. Теперь оба тихонько сидели в уголке, осторожно ощупывая абсолютно противоположные места, которые – как ворчливо заметил Лохмоть – похоже, выполняли у них одни и те же функции. Вдалеке погромыхивал гром, на Вечную Бель откуда-то из Заречья шла гроза. Грайс так и пребывал во дворе, правда теперь он растянулся под бранником, прячась от еще не скрывшегося светила. Нашёлся и Фильт, который просто прятался в скотнике за кучами мусора, а затем, осмелев, пробрался в дом через заднюю дверь. Не было только Шкипера, но тот, как подозревал Лохмоть, давно проложил себе курс подальше от кашеварни и сейчас отсиживался где-нибудь в укромном месте. В таком же укромном уголке под лестницей, прятался якобы выгнанный Грошик. Он во все глаза смотрел на эльму, которая из презираемого изгоя, в одночасье превратилась в очень занимательную, и очень опасную для Лохмотя с друзьями личность. Хозяйку свирепого грайса (на которого Грошику дозволили посмотреть в оконную щелку) и Вольного Охотника.
Вольные Охотники появились в Обители давно-еще при деде нынешнего регента. Это было время расцвета государства: Властитель подавил восстание племенного союза тайрон, длившееся ни один год и, тем самым, объединил южные области с землями Севера. Слава шла впереди его армий – многие племена и Роды сами вставали под правящую длань. На новых землях властитель делал упор на местную знать, чем вызвал тихое недовольство Верхних, рассчитывающих урвать кусок от прибыльных южных угодий. Советники постоянно клянчили для откупа, хоть какой – нибудь городишко, не говоря уж о громадах вроде Абелина и, в конце концов, Властителю это надоело. Многие Верхние расстались тогда – кто со своим положением, а кто и со свободой, остальные притихли, но ненадолго. В недрах столицы стал тлеть заговор, к недовольным советникам примкнули и некоторые воеводы, тоже считавшие себя обделёнными государем. В Новые земли осторожно направляли злыдней, в чьи задачи входило сеять страх и недовольство среди простого люда и пытаться переманить на сторону заговорщиков местных вильетов и их Верхних. Но