- Плохо спала?
- Ага. А что, по мне видно? - спросила девушка, пристегиваясь.
- Мне - да. В последнее время ты стала сама не своя. - Заведя мотор, молодой человек спросил, как бы между прочим. - Из-за свадьбы?
- Что из-за свадьбы?
- Переживаешь из-за нее?
- Немножко. - Уклончиво отвечала девушка, уставившись в окошко. - Сам подумай, Саша! Естественно, я переживаю! Я ее вообще боюсь!
Она не лгала. Страх медленно раскрывался в ее душе подобно бутону красивой одинокой розы.
- Чего ты боишься? Я же буду с тобой. Ты бы боялась, если на свадьбе оказалась одна, - вполне логично заметил водитель. В отличие от Ники, настроение у него было хорошим, миролюбивым: цель, на которую он положил столько сил, грозила вот-вот стать уже не целью, а достижением. И Александра это не могло не радовать. Да и всякий раз, когда он видел свою невесту, в нем просыпались довольно-таки теплые чувства. Все-таки Ника сможет вытянуть его. Да и отец, узнав о предстоящей свадьбе, стал менее сурово относиться к старшему сыну. Хоть ученый и продолжал считать его кем-то вроде неполноценного члена общества, его все-таки обрадовала весть о том, что Саша в скором времени должен создать семью - основу общества, по мнению Бальзака, да и самого Вячеслава Сергеевича. К Нике, правда, он относился, куда с большей любовью, чем к сыну, но тот все-таки питал злую надежду, что отец, все-таки, прекратит ломать комедию и поймет что он, Саша, обычный человек - такой же, как и миллионы других. Да, он совершил проступок, но, черт возьми, полностью за него расквитался. И даже более, чем расквитался. И да, он занимается не только легальным бизнесом, но так поступает не только он один и ничего сверх криминального не совершает.
- Сейчас в аэропорт? - спросила Ника. Александр кивнул.
- Да. После отвезу тебя в салон. Хочу увидеть тебя в платье.
- До свадьбы нельзя, - тут же заупрямилась Карлова.
- Почему?
- Правило такое - жених не должен видеть невесту в свадебном платье до свадьбы.
- Глупое правило. К тому же я люблю нарушать правила. Не сердись, - весело сказал Саша, видя недовольство на лице Ники, в шутку коснулся указательным пальцем кончика ее носа. - И не бойся. Все пройдет отлично.
Он увеличил скорость, которая явно превышала разрешенные законом 60 километров в час. Вскоре будущее молодожены выехали за пределы города, и на трассе, ведущей к аэропорту "Купцово", Александр разогнался еще больше. Следом за ним на небольшом расстоянии следовал темно-серый хэтчбек, в котором находились трое: тот самый вертлявый тощий тип, который следил за Никой в отсутствие Саши и опорочил Карлову и ее подруга Дашу в глазах Стаса и его друга-боксера, и двое довольно-таки крепких молодых человека в одинаковых темных костюмах. Они ехали следом не просто так - с недавних пор по просьбе Макса кто-нибудь постоянно сопровождал Александра. Естественно, сделано это было не просто так - недавно за ним была замечена слежка. Человека, который тенью следовал за Сашей, попытались поймать, но тот, увы, смог скрыться.
Сам Макс считал, что это событие связано с перестрелкой, произошедшей весной около его ресторана "Милсдарь" и с Радиком - вторым ближайшим помощником Андрея Марта, в отличие от Макса, не проявивший должной гибкости и попавший в места не столь отдаленные, как и большинство членов банды Пристанских, которую Макс сейчас буквально воссоздавал вновь - только уже не под эгидой беспредельщиков. Этот человек прекрасно понимал, что сейчас ему стоит прикрыться честным бизнесом. В этом Максу было на кого равняться. Недаром его новым боссом стал Даниил Юрьевич Смерчинский, который, собственно, за кое-какие услуги помог Максу не попасть за решетку, как Радик. Тот, видимо, это отлично понимал, а потому и бесновался на зоне, подослав к Максу своего человечка, решившего продырявить его на улице и пойманного однажды людьми Макса около офиса Александра.
- Надоело за ним таскаться. Куда он сегодня со своей кралей направился? Что в аэропорту забыл? - ворчал в своем хэтчбеке тощий субъект с щегольскими усиками-стрелками, на этот раз облаченный в полосатый пиджак - вновь брэндовый, дорогой, но мятый, как будто бы по нему прыгала стая нюхнувших клея макак. Он курил, нервно стряхивая пепел в приоткрытое окно, и не отрывал внимательных темных, вечно прищуренных глаз от "БМВ" Александра. Руководитель всего этого балагана - Макс вновь велел ему слушаться Дионова, и приходилось то охранять его, то присматривать, как в тот раз, за его девчонкой. В который раз посетовав, что при Марте жили куда "разнообразнее", субъект завздыхал, закуривая новую сигарету. Ему, честно говоря, было по фигу на всех них - и на Макса, и на Сашу, и на Радика, если уж на то пошло, но работа - есть работа, даже если она такая специфическая. Хотят, чтобы он исполняли их клоунские приказы - пожалуйста.
- А организуйте-ка музычку, - велел он одному из своих подручных амбалов. Водитель послушно включил радио. Тут же загрохотала электронная танцевальная музыка, которая явно пришлась по вкусу обоим парням. Однако вот усатый дядька эту музыку не оценил, как, впрочем, и мелодии, играющие на следующих нескольких станциях. Он, презрительно покачав головой и сказав пару скверных слов, вновь и вновь велел переключать станции. И улыбка на его губах расцвела только тогда, когда он услышал хорошо знакомую мелодию известного мастера современного русского шансона - даже подпевать принялся, развалившись на своем заднем сидении, как царек. Правда, его расслабленность казалась обманчивой - темные цепкие глаза все так же наблюдали за дорогой. Не едет ли кто за Александром? Никто не ехал.
А тот, кто следил за Сашей, в этот момент находился вовсе не в дороге, а стоял около окна в комнате с желтыми шторами - в той самой комнат, где совсем недавно была Ника. Пятно крови так никто и не отстирал, и теперь оно зловеще темнело на тонкой ткани под лучами восходящего сонного оранжевого солнца, на котором желто-красными пятнами играли недобрые и чем-то недовольные блики-вспышки.
Этот человек со светлыми глазами, в которых застыло какое-то странное глумливое выражение, водил длинным пальцем с коротко обломанным ногтем с запекшейся под ним кровью по слабо нагретому лучами стеклу, рисуя то прерывистые полосы, то резкие зигзаги, и думал, изредка, как дергая уголком сухих тонких губ.
Если бы тот, кто умел читать мысли, заглянул в его голову, он бы неприятно поразился и поспешил покинуть сию ментальную обитель. Месть, злость, жестокость, обида, навязчивость, приправленные толикой самого настоящего, горького, как полынь, сумасшествия, - вот что было в них. А еще в его мыслях был План. План самой настоящей вендетты, которая, как и полагается быть настоящей вендетте, - кровавой. И чуточку изощренной.