Ударом, доламываю нашу дверь в ванную.
- Так… - медленно выдыхает Яра.
Мы сталкиваемся взглядами.
- Зольников. Я обещала тебе верность. Я ее храню. Если что-то изменится, я сообщу. Обманывать не буду. Чтобы ты смог… решить сам, как быть дальше.
- Что ты сказала?!…
То есть ты не исключаешь такой поворот событий??
- У меня сейчас… ОЧЕНЬ ТЯЖЕЛЫЙ МОМЕНТ! - теряя контроль кричит на меня.
Пальцы трясутся, застегивая сумочку.
- Яра… По-моему, настал момент делать выбор! И он не должен быть тяжёлым. Если ты всё ещё любишь меня.
- Не стоит у меня выбор! Нет его! Доверяй мне. Это - работа. Ты тоже не идеален, Зольников. Я же терплю. На этом всё.
Я словно, блять, в пропасть лечу какую-то.
Зачем ты это делаешь?! Это нагиб за ебучую Лидочку?
Ну это же глупо! Это мелко! Это пусто!
- Иди-ка ты нахрен тогда, любовь моя! - развожу руками.
- На хрен? - леденеет ее взгляд.
- На хрен, - леденею внутри.
И всё между нами леденеет…
Холод - это больно.
- Ок, - сухо бросает она, хватая шубку. - Ок! Пошла…
Дверь хлопает.
Я падаю в нашу кровать.
Нет, это не первая наша ссора. Но мы никогда не ссорились раньше из-за каких-то телок или мужиков.
Мне становится противно от того, что дома накурено. Но если честно, не только от этого. Открываю балкон нараспашку.
Мою за собой стакан. Заправляю постель.
Надев халат, выхожу на балкон, проветриться.
Смотрю вниз.
Яру забирает тот самый мудак на черной тачке. Майор…
Когда выбор не ставишь, это ведь тоже выбор, да, Яра?
Возвращаюсь домой, достаю свою сумку.
Не… Ждать женщину дома с гулек - это не моё. Даже, если это её работа.
Снимаю обручалку, оставляю сверху ее закрытого ноута.
Со злостью зашвыриваю вещи в сумку, документы, какие-то ценные для меня мелочи…
Одеваюсь и ухожу. Сев в тачку, зависаю, пытаясь сообразить куда поехать.
Я в ахуе, на самом деле, что так всё… Бегать из дома туда-сюда, как истеричка, манипулируя ее решениями, я не собираюсь. И от Яры не жду, что она побежит возвращать. Не про неё история.
Значит, всё. Развод. И я в ахуе…
Я что-то сделал “не так” во всей этой ситуации. У меня острое ощущение незаконченности момента. Что-то важное я не сделал. Но я сейчас отдышусь, пойму что. И сделаю.
Отвечаю на вызов с незнакомого номера.
- Зольников… - рычу низко.
- Иван… Добрый вечер. Это Лида. Мне твой телефон брат дал.
- Здравствуй, Лида. Зачем?
- Я кольцо нашла. Весь дом перекопала! - гордо.
- М. Супер. Спасибо. Как забрать? - безэмоционально уточняю я.
Ехать к ним не хочу…
- Я завтра в городе буду, наберу тебя, хорошо?
- Хорошо.
- С тебя букетик… - игриво, с интонациями ребенка.
- Не вопрос, - на автомате бросаю ей.
- До завтра.
Скидываю вызов. Сохраняю номер - “Лида”, чтобы не пропустить вызов завтра.
К Серёге с Настей поеду, - решаю я.
Глава 11 - Операция
Иван ушел…
Я не звоню, не возвращаю.
У меня нет сил на его ревность. Я не вывожу.
Он сегодня собирался племяшей выгулять, вот пускай выгуливает…
А завтра мы приглашены на день рождение к племяннице моей, Софийке. Там и поговорим. Кручу в руках ее фотку, лет трёх. Она прикреплена к делу моей сестры. Я его сейчас читаю. Мансуров принес… Счёл, что для комплекта, на моем столе должно лежать и оно.
Это все цена моего послушания.
“Эва Мамедова, жена лидера радикальной тер.группировки… Общая дочь - София Мамедова.”
Мне хочется зачеркнуть и вписать “вдова”. И вообще, не Мамедовы они, а Зольниковы, София официально удочерена.
Закрываю папку. А что его читать? Я его наизусть знаю и гораздо подробнее, чем здесь написано.
Поднимаю глаза на камеру, висящую под потолком.
И словно смотрю в прищуренные змеиные глаза Мансурова.
- Владо, зайди.
- Зольникова… - равнодушно исправляю я, вставая в дверях кабинета Алишера.
Смотрит на часы.
- Иди сюда.
Встаю за его спиной. Он смотрит какие-то камеры онлайн. Обвожу пальцем кожаный шнур, что обматывает многократно мое запястье. Это не просто стильный шнур для завершения образа. Это оружие…
И мне хочется сейчас приговорить “угрозу” нашей семье, сидящую ко мне спиной. Накинуть ему на шею. И тихо придушить. Я не психопат, нет. Мы далось бы это тяжело - убить человека. Но я бы пережила.
- Под потолком камера, - не оборачиваясь.
- Я в курсе.
- А мне показалось, ты слюной на мою шею закапала как волчица…
- Показалось Вам.
Какой чуткий мудак! И правда, менталист.
- Если мне показалось, то мне не показалось. Не делай глупостей, Диляра. Тебе понравится со мной работать. Но… только со временем. Это как полюбить оливки.
Не люблю оливки.
- Мне нужно отойти ненадолго. Посмотри за наружкой, - освобождает мне своё кресло.
- А Вы что, сами наружное наблюдение ведёте?
- Иногда.
- Зачем? Полно спецов.
- Я увижу то, что не увидят они.
- Но я то не увижу… Смысл меня сажать в наблюдение за эти “особенные случаи”, которые вы курирует лично.
- Если… я сажаю… - подрагивают недовольно его ноздри. - То вижу смысл. Ясно?
- Так точно.
Сажусь на его кресло. Пялюсь минут десять на изображения с камер. Там пусто…
Ты меня зачем за свой комп посадил?
Взгляд начинает бегать по экрану. Внизу экрана множество вкладок. Столько много, что не прочитать названия. Только первые три буквы… И одна из них “Зол…”.
Зольников? - начинаю параноить я. - Или - Зольникова. Чья вкладка? Ты за этим меня сюда посадил?!
- Черт… - беззвучно бешусь я.
Вожу мышкой по этой вкладке, желая включить и посмотреть.
Очень страшно за Ивана…
Палец щелкает сам.
Зольников Иван!
Жадно впиваюсь глазами в экран. Что это?! Это экраны мессенджеров. Мы не особенно ими пользуемся. Чисто формально. Контора периодически просматривает по линии внутренней безопасности. Но если это бытовые какие-то переписки, то вполне… Вот моя последняя с Иваном. Вот он с Андрюхой, шлёт фотки, как гуляют с близнецами. А вот… Лида. В моих ушах начинает звенеть…
Лида: “А я бы тебе, Вань, тоже двоих мальчишек родила”.
Лида: “За цветы - спасибо”.
И селфи этой милой… бляди с букетом.
Слепо пялясь в экран, закрываю эту вкладку. Сердце оглушающе стучит.
Прикасаюсь пальцами к онемевшему лицу. Нет, Зольников. Говорить я с тобой не буду… Иди-ка ты нахрен.
Но. Что себе позволяет эта сука, вообще?! Почему она решила, что может…
Стучу в ярости задумчиво пальцами по столу.
Короче…
Пишу ей, через нашу программу от лица Ивана. Он сообщение это не увидит, только она.
“Хочу тебя увидеть. Приезжай в кофе-холл к семи. Я у заднего входа тебя подожду”
Блокирую его мессенджер до вечера.
- Как дела, Диляра? - пытливо.
Поднимаю взгляд на майора.
Даю себе пару секунд на возвращение самообладания.
- На камерах никто не появился, товарищ майор.
- Хорошо. Могу тебя на сегодня отпустить.
- Буду благодарна.
- Ну, давай… Вперёд.
Останавливаюсь в дверях. Разворачиваюсь.
- Судя по филигранно отточенным методам, я не первый Ваш раб. Разрешите предположение?
- Разрешаю… - кивает, разглядывая меня с любопытством.
- Смею предположить, что ранее, в рабстве у вас были только мужчины. И все они уже утилизированы.
Эмоция вдруг на мгновение оживляет его лицо.
- Ну-ка… Ну-ка… Обоснуй.
- Утилизированы, потому что любой мужчина, побывавший в рабстве, будет всегда искать способ убить рабовладельца. Ну или “утопить”… А Вы не можете себе позволить за спиной оставлять врагов.
- А что там с женщинами?
- А с женщинами… - подхожу к столу, ставлю ладони, заглядывая ему в глаза. - Вы не умеете.
- Ха… - облизывает азартно губы. - Ты ошибаешься.
- Вы социопат. Не способны жить в эмоциональных планах, только имитировать. А женщина это эмоция, иррациональность и порывы. И Вы… слепы.