Читать интересную книгу Что скрывает правда - Кара Хантер

присущ всем ученым, – но те, кто в курсе, рассказывают, что ее работа поистине новаторская. И излишне говорить, что в наши дни эта сфера находится под пристальным вниманием СМИ.

Говорить-то излишне, но он все равно сказал. Я вспоминаю о том, что несколько недель назад на «Радио четыре» была программа о машинном обучении. Радио бубнило на заднем фоне, пока я готовил, потом меня что-то отвлекло, и я не дослушал. Если мне не изменяет память, программу вела именно Марина Фишер. Би-би-си предпочла, чтобы подобную тему освещали женским голосом.

– Между нами, – Рейнольдс подает мне лимон, – к ней недавно обратились с предложением читать Рождественские лекции этого года в Королевской ассоциации[18].

Несмотря на все – несмотря на преступление, в котором ее только что обвинили, – он просто не может убрать самодовольство из своего тона. Что ясно дает мне понять, какую ценность, вероятно, эта женщина представляет для колледжа. ЭЛ далеко до таких заведений, как Байллиол или Мертон, но ни один из старых женских колледжей с ним не сравнится. У старых колледжей нет престижа, им не хватает привлекательности. А вот всемирно известный эксперт в такой сексуальной области, как ИИ, – это огромное преимущество. Однако чем больше триумф, тем шире потенциальная ловушка для слона: нет надобности рассказывать, каким лакомым кусочком эта история будет для СМИ.

Если выйдет наружу.

– Вчера вечером состоялся ужин по сбору средств. Его устраивали для самых важных университетских китайских спонсоров. Марина была основным докладчиком. Факультет планирует создать ведущий мировой исследовательский центр по ИИ и первым применить в нем междисциплинарные методологии.

Из уст Рейнольдса это начинает звучать как предложение на спонсорство, что он, вероятно, понимает, так как слегка краснеет и опять издает свой типичный кашель. Это начинает доставать.

– Все это высококонфиденциально, излишне говорить. Переговоры на очень деликатном этапе.

– Вы там были?

Рейнольдс коротко смеется:

– Нет, инспектор, я там не был. Но слышал, что Марина произвела фурор. Вице-канцлер[19] рассчитывал, что она поведет всех за собой, и, похоже, она более чем справилась. Уверен, нет надобности говорить вам, что на это поставлено очень многое.

Он явно собирается разъяснять мне все в подробностях. Но я понял. И колледж, и университет сделают все возможное и не допустят, чтобы эта женщина потерпела неудачу, тем самым утянув их за собой.

– Мистер Морган сказал, что инцидент произошел в доме профессора Фишер вчера вечером.

Рейнольдс вздергивает брови:

– Да… так он утверждает.

Я обращаю внимание на нюанс, с которым произнесено слово «утверждает», и спрашиваю себя, не пошла ли трещина по фасаду скрупулезной директорской объективности.

– А что Морган там делал? – Рейнольдс хмурится, и я использую свое преимущество. – Вы только что говорили, что профессор Фишер была на университетском ужине, поэтому, по всей видимости, домой она вернулась поздно. Так что я хочу спросить еще раз: что мистер Морган делал в ее доме в столь поздний час?

Рейнольдс хмурится еще сильнее:

– Боюсь, я не знаю. Вашим офицерам придется спросить об этом у мистера Моргана, но я не могу назвать ни одной причины, почему он оказался там.

– У профессора Фишер есть привычка приглашать студентов к себе домой?

– Сомневаюсь. Это строго запрещается политикой колледжа, о чем профессор Фишер прекрасно осведомлена. Мы делаем исключения для периодических общественных мероприятий, например на Рождество. Но коллегам категорически запрещено проводить встречи или занятия один на один на дому. Во всяком случае, в нынешние трудные времена, ради их собственной защиты.

Сейчас он выглядит обеспокоенным, как будто до него только что дошло, насколько сильно настораживает история Моргана.

– Кто еще живет в доме профессора Фишер? У нее есть семья?

Он ерзает в кресле, и я слышу скрип кожи.

– Нам, инспектор, необходимо тщательно заботиться о частной информации. Защищать данные и так далее. Вы, на вашей должности, и сами это прекрасно знаете. Однако всем известно, что Марина живет одна, с сыном.

– Сколько ему?

– Восемь, кажется. Может, уже девять…

Откидываюсь на спинку, чуть-чуть затягивая паузу.

– Вы дали детективу-констеблю Куинну адрес. Многие мечтают жить в этой части города.

Это преуменьшение. Георгианские таунхаусы. Золотистый камень, подъемные окна, балконы с коваными перилами – даже Певзнер[20] был под впечатлением. Во многих сейчас офисы или квартиры, но, судя по адресу, Марина Фишер владеет всеми тремя этажами. Лакомый кусок недвижимости.

Рейнольдс наливает себе чаю. И – что очевидно – тянет время.

– Бывший муж Марины был финансистом, – наконец говорит он, поднимая чашку. – После развода вернулся в Бостон. Думаю, она получила дом в результате раздела имущества. – Он смотрит на свои часы. – А сейчас прошу простить меня, но я пообещал жене, что уже час назад буду дома.

Ага, значит, тут есть нечто, что он обсуждать избегает, причем вовсе не из-за закона о защите персональных данных. Но я продолжаю играть в игру. Пока.

Дверь открывается, и на пороге появляется цербер в лице личного помощника. Она горит желанием вывести меня с территории.

– Надеюсь, я могу быть уверенным в том, что вы, инспектор, будете держать меня в курсе? – спрашивает Рейнольдс, когда я встаю. – Все это станет для нас испытанием, не говоря уже о том, что случившееся застало нас врасплох.

– Сделаю все возможное, сэр. Но, не сомневаюсь, вы понимаете, что я смогу рассказать вам не так уж много, – позволяю себе скупо улыбнуться. – Защита данных и все такое. Человек на вашей должности все это прекрасно знает.

* * *

Полиция долины Темзы

ОТЧЕТ О ПЕРВОНАЧАЛЬНЫХ СЛЕДСТВЕННЫХ ДЕЙСТВИЯХ

Изнасилование и преступления сексуального характера

* * *

Везти Моргана в Центр консультативной помощи изнасилованным на полицейской машине нельзя, так как это сдвинет с места мельницу слухов, поэтому Эв доезжает до Сент-Олдейта и берет машину уголовного розыска. Это всего лишь «Корса», кондиционер едва справляется, и поэтому тесный салон кажется еще более тесным. Эв неприятно от того, что огромный Морган втиснут на заднее сиденье; он так близко, что она затылком чувствует его дыхание.

Все по большей части молчат. За многие годы Эв уяснила, что в подобных обстоятельствах лучше говорить как можно меньше, даже если у подопечного болтливое настроение. Однако Морган не проявляет желания поговорить. Он просто невидяще таращится в окно на туристов, на семьи, на палатки с мороженым; молчаливый, погруженный в мысли. И выглядит совершенно опустошенным.

* * *

4:15 вечера, суббота