туда, где в прошлый раз увидел целую орду кошек, кормящихся из деревянных лотков. Но сейчас там никого не было, и только дождевая вода звонкими каплями шлепала по дну одной из кормушек.
Но все это я уже видел, поэтому двинулся дальше, к небольшому строению, где, по моему мнению, у доктора должна была находиться какая-нибудь лаборатория или врачебный кабинет. Из разговоров отца я знал, что обычно Пушэ принимает всех четвероногих пациентов во дворе, а за лекарствами ходит в подсобное помещение, с виду напоминающее хлев или хорошо благоустроенный сарай.
Оказавшись возле него, я подергал за крепко сколоченную дверь, но она была заперта на ключ. Почесав затылок, я не растерялся и начал искать другой вход. Обнаружив окно, я надавил на стеклянную поверхность и со скрипом оно отворилось, дохнув на меня смесью медицинских запахов, смешанных со стойким кошачьим духом. Не думая о последствиях я, слегка подтянувшись, нырнул внутрь и очень удачно шлепнулся на дощатый пол, покрытый мягкой тканью. Быстро вскочив, я начал осматривать внутреннее убранство ветеринарного кабинета, внимательно подмечая подозрительные склянки, мензуры и трубки, в изобилии висевшие и стоявшие на полках, шкафах и небольших тумбах.
Тут, откуда не возьмись, из-за угла вылез серый кот с порванным ухом и начал умываться, время от времени поглядывая на меня желтым глазом.
«Дурной знак», — подумал я и собрался уходить, когда заметил, что в углу врачебного кабинета пестрый половик был слегка сдвинут, открывая кусок медного кольца, очень напоминавшего люк в подвал. Переборов страх и нерешительность, я подошел и полностью отогнул цветастое напольное покрытие. Действительно, этот был ход в подвал. Но что был там, внизу? Возможно, доктор хранил в погребе продукты на зиму, что было довольно разумно и практично. А может, там жили кошки? Времени на раздумье не было, мать скоро начнет меня искать, поэтому не думая, я потянул за металлический круг и не без натуги открыл довольно тяжелую крышку. Вниз вела удобная деревянная лестница и спустится было делом одной минуты. Оказавшись внизу, я впотьмах начал шарить в поисках лампы или факела, но все, что я смог найти это подсвечник со старой оплавленной свечкой, а рядом фосфорные спички. Я умел ими пользоваться, поэтому быстренько зажег свечу и поднял ее повыше над головой. Сначала из темноты начали выплывать какие-то большие шкафы, а потом стол, стоящий прямо посередине помещения. Здесь, под землей стоял довольно таки устойчивый отвратный запах кошатины, смешанный с запахом медицинских препаратов. Продвигаясь внутрь, я запнулся и нагнулся вниз, чтобы получше рассмотреть находку. Ею оказалась емкость с какой-то остро пахнувшей жидкостью. Принюхавшись, я почувствовал головокружение и поспешно отодвинулся подальше. Подсвечник нагрелся, начав обжигать пальцы и я, решив больше не искушать судьбу, повернул к выходу. Но тут, на столе, который мешал проходу я заметил, что-то знакомое. Взяв в руку кусок ткани, я каким-то седьмым чувством догадался, что эта та самая алая тесемка с шеи старого Джефри, кота мистера Аргала МакГрегора, старосты. Я понял, что здесь случилось что-то страшное, и отбросив ткань в сторону, как будто она жгла мне руки своим ярко-малиновым цветом бросился к лестнице. Споткнувшись о что-то мягкое, я инстинктивно нагнулся и дотронулся до чего-то пушистого и мокрого. Уже вне себя от страха я подбежал к деревянному сооружению и что есть силы начал карабкаться наверх, к спасительному пятну света, тускнеющему над головой. В голове была тысяча мыслей, сердце билось, готовое выскочить из грудной клетки, а разом вспотевшие ладони все время скользили по дереву.
Приложив все оставшиеся силы и наконец выбравшись наружу, я лег на пол передохнуть и почти сразу заметил, что вместо одного кота на меня уставилась уже чуть ли не дюжина ярких глазищ-фар, слышалось недовольное шипенье, будто я нарушил чью-то неприкосновенную территорию.
— Кири, кири, кири! — Я попытался найти с недовольными кисками общий язык, но, похоже, никто не собирался меня отпускать просто так. Коты взяли меня в небольшое кольцо и усевшись, начали караулить, будто ждали, пока не придет кто-то, кто решит мою дальнейшую судьбу. Секунды превратились в минуты и я, решив, что нужно что-то предпринять, просто закричал что есть силы, таким образом пытаясь отогнать пушистых бандитов, не собирающихся отпускать меня просто так.
Это возымело некоторый эффект, половина из них пугливо отпрянули, шипя в длинные усищи и косясь на меня сверкающими в темноте кабинета желтоватыми карбункулами глаз. Я шустро вскочил на ноги и побежал к открытому мною оконцу. Еле как перевалился наружу. Измазавшись ладонями в сырой земле и поскользнувшись пару раз, я все-таки смог встать на ноги и припустить в сторону знакомого черного хода, которым пользовался уже второй раз.
Напоследок оглянувшись, я увидел, что возле парадного входа в дом стоит старая Мэри Слиззарт и недовольно смотрит на меня, как будто я украл что-то ценное и теперь удирал прочь. Я конечно же не стал с ней здороваться и подтянув штаны, нырнул в черный земляной лаз. Выбравшись на той стороне, отряхнувшись, и немного переведя дыхание быстрым шагом пошел в сторону дома. Что будет дальше я не знал, но поклялся сам себе больше не появляться возле зловещего дома этого странного доктора.
Глава 8
— Ты видишь, что там творится?! — Мютью Кьюлас, соломенноволосый крепыш, репортер английской «Лондон Газет» ухмыляясь смотрел в покрывшееся декабрьским инеем окно, из которого можно было видеть, как толпа народа, собравшись возле городской ратуши города Корка, выкрикивала громкие лозунги, скандируя: «Унии нет!» и стуча палками о каменную мостовую.
— Это всё рипилеры! (члены организации за отмену унии между Англией и Ирландией — прим. ред.). Черт бы их побрал. Шумят уже который день подряд. Работать не дают.
Коллега Кьюласа, Джон Стонтон, журналист местной «Корк Трибюн», пытался что-то писать за большим, заваленным исписанными листами бумаги столом, но раз за разом бросал перо и откидываясь назад в старом обветшалом кресле, пытался раскурить старую потресканную трубку.
— И что, у них серьезная организация? — Кьюлас уже прикидывал в уме, выйдет ли из всего этого подходящий материал, или он зря приехал в эту завалящую дыру с многозначительным названием Корк.
— Так, была когда-то. — Джон шелестел бумагами, ища какой-то справочник.
— После провала в Клонтарфе (пригород Дублина — прим. ред.) их всех разогнали, а кое-кого и повесили. Теперь остатки пытаются бунтовать, но все внимание теперь приковано к «Молодой Ирландии». Вся надежда на них.
— Понятно. — Кьюлас специализировался на уголовных делах и политические дрязги не особо интересовали матерого писаку, приехавшего в