Дойдя до середины жёлудя, жучок выдёргивает хоботок, откладывает яичко и удаляется. Хотя дело простое, но сопряжено с риском и даже опасностью для жизни. Случается, ножки соскальзывают с гладкой поверхности жёлудя, и упругий хоботок пружиной вскидывает слоника вверх. Всё, в таком положении его не сцапает только ленивый. Спасти может чудо в виде резкого порыва ветра, или жёлудь упадёт сам.
Тем не менее, устройство признано удачным, и природа снабдила им множество долгоносиков. В их числе орешниковый плодожил. Жёсткую скорлупу ореха фундук он дырявит как сыр. Отверстие получается идеально правильной геометрической формы и диаметром точно 3 миллиметра. Штангенциркулем перемерил дюжину отверстий, и все один в один, никаких отклонений. Внутрь ореха самка откладывает единственное яичко. В целях безопасности работает исключительно по ночам, можно сказать на ощупь, но точность от того не страдает.
Среди млекопитающих характерный режущий инструмент в виде пары передних зубов имеют бобры. С лёгкостью необыкновенной они подгрызают и валят толстые осины. Не раз видел конические пеньки, остающиеся после деревьев. Сам занимаюсь резьбой по дереву, и потому с профессиональным интересом разглядывал желобки, оставшиеся от зубов. Их чистота говорила о необыкновенно острой заточке живого инструмента. А приличная длина – о большой силе челюстных мышц бобра. Человек такой след своими зубами может оставит только на яблоке, а если на дереве, то стамеской с полукруглым лезвием. Называется клюкарза. Очень хороший инструмент. При минимальных усилиях позволяет снимать максимальный слой древесины. Не у бобра ли позаимствовал геометрию стамески кто-то наблюдательный и пытливый?
Человек всегда перенимал опыт природы, учился да и по сей день учится у неё. Не исключена возможность, что идею гарпуна или остроги с зазубринами подал язык дятла, а первое долото из острой кости животного было сделано в подражание его клюву. Есть примеры, когда человек использует непосредственно живые инструменты. В джунглях Южной Америки водятся очень крупные муравьи. Пропорционально размерам тела у них острые кривые жвала. Грозное оружие защиты и нападения. Местные жители с их помощью зашивают длинные и глубокие раны. Края сжимают и подносят муравья. Он немедленно всаживает в кожу свои жвала. В этот момент туловище отсекают и подносят следующего. Скоро рана плотно стянута. После заживления удалить жвала труда не составляет.
Хотел уж было позавидовать аборигенам и пожалеть, что у нас нет гигантских муравьёв, но передумал. Нет, пусть они остаются там. Мы в состоянии придумать механические скобки и делать их из нержавеющей стали, пластика или органического вещества, способного усваиваться организмом. Главное, есть идея от природы. Нам осталось её позаимствовать.
Вечные тайны колодца
В конце нашей деревенской усадьбы, за садом и огородом когда-то выкопали колодец. Вода в нём не понравилась ни вкусом, ни цветом. Наверное, сказалась близость обширного болота, заросшего рогозом, ольхой и заселённого бесчисленным лягушачьим племенем. За водой стали ходить на родник за речку, колодец закрыли тяжёлой крышкой и забыли. Но не все.
Меня, пятилетнего мальчишку, колодец притягивал с колдовской силой. Казалось, если долго смотреть в его загадочную глубину, на мерцающее чернотой зеркало, то откроется какая-то тайна. Неслучайно же на брошенные в колодец камешки кто-то откликался гулким вздохом.
Тайна не открылась, никто не объявился, но притягательная сила колодцев осталась на всю жизнь. Уже взрослым всерьёз задумывался, как люди через многометровую толщу земли угадывают воду и копают в нужном месте. Способов называли много – по рельефу местности, по растительности. А то ещё пускали слепую лошадь и шли за ней. Там, где она останавливалась, копали колодец. Трудно подтвердить или опровергнуть экзотический способ. Одно несомненно, люди, копавшие колодцы, обладали незаурядными знаниями гидрогеологии. Методом тыка они не работали, сразу выходили на водоносный горизонт.
В Пензенской области их звали копачи. Молчаливые, серьёзные, знающие себе цену люди. Они приходили неизвестно откуда, лишь возникала нужда в колодце, и уходили, оставляя готовый колодец. Их, как кузнецов, слегка побаивались, считали колдунами. За долгие годы работы журналистом много раз встречал кузнецов, писал о них, а вот встретить копачей не довелось, хотя специально разыскивал, хотел расспросить о загадочных сложностях их профессии.
Ещё плотнее туман таинственности окружает людей, умеющих копать колодцы, в безводных пустынях и полупустынях Казахстана. Там вода ценима как жизнь, старинные колодцы служат столетиями, и, несмотря на кажущуюся простоту, сейчас никто не берётся копать такие же. У них глубокая вертикальная шахта внизу расширяется котлом, выложенным крупными камнями. В щели между ними сочится вода. Обширный котёл на дне – большое достоинство, но и серьёзная сложность старинного колодца.
У всех сразу возникают сомнения, можно ли копать сферическую полость под 10—15-метровой толщей песка, ежеминутно рискуя быть погребённым заживо. Причина для опасений имеется. Но сложное в теории часто оказывается простым в реальности.
Однажды о старинных колодцах рассказал местный чабан. Человек преклонного возраста, он родился, вырос в пустыне Кара-Кум и знал её, как мы знаем шесть соток своего садового участка. Оказывается, сразу копали котлован значительно больше диаметра котла, с пологими стенками, чтобы не осыпался песок. Дойдя до водоносного горизонта, спокойно и основательно выкладывали из камней купол, затем саму шахту. По мере готовности сооружение засыпали песком. Трудоёмко, но не так уж и сложно.
Служат колодцы долго. Их надо хотя бы изредка чистить и всё. Однако строить колодцы с котлом, несмотря на их надёжность и долговечность, перестали. Казахи, вольные жители просторных степей, ни за какие деньги не полезут под землю даже ради воды. Они лучше откочуют в другое место. Потомственных специалистов, которые занимались колодцами из поколения в поколение, больше нет. Колодцы теперь строят с поверхности механизированным способом. Машиной бурят шахту, спускают бетонные кольца с запрессованными фильтрами, ставят насос, бензиновый движок, и обводнение пастбища состоялось.
Через два, три года фильтры забиваются, колодец пересыхает. Чтобы вычистить или сменить фильтры, надо разбирать весь колодец, чего никогда не делают. Предпочитают строить новый.
Наверное, так и жил бы с уверенностью в бесхозяйственности степняков, если однажды на собственном опыте не узнал, как чистят шахтные колодцы. Совершенно случайно угодил на эту работу в маленькой деревушке Заволжья и в силу журналистского авантюризма согласился испытать, каково там, внизу. Меня моментально облачили в прорезиненный плащ с капюшоном, дали резиновые сапоги с отворотами до паха и, пока не передумал, быстренько спустили.
По мере того, как у меня перед глазами проплывали бетонные кольца, воздух от влажности густел, а небо над головой сжималось в круг метрового диаметра, энтузиазм мой убывал, но отступать уже было поздно. Едва ступил на дно, ноги почти по колено увязли в зыбучем песке. Черпал совковой лопатой песчаный кисель, грузил в бадью, кричал наверх – вира! Чтобы не увязнуть намертво, непрерывно переминался с ноги на ногу. Когда тяжеленная бадья уходила наверх, прижимался к стенке, стараясь побольше оставить свободного места на случай, если не выдержит верёвка.
Сбился со счёта, сколько бадей отправил. Под прорезиненным плащом пот лил в три ручья, сердце отчаянно колотилось, руки тряслись, почти ощутимо давила толща земли над головой, на все лады костерил себя за авантюризм, но терпел. Утешался мудростью старой пословицы – коли взялся за гуж, не говори, что не дюж.
Работал усердно, но каких-то очевидных результатов не обнаруживалось, только грунт под ногами стал твёрже, и воды прибавилось. В какой-то момент нижнее кольцо медленно, но достаточно заметно поползло вниз, за ним тронулось следующее. В кольцевую щель хлынула вода. Вряд ли была реальная угроза обрушения или затопления колодца, только сердце ёкнуло и отчаянно захотелось, опережая бадью, выпорхнуть наверх. Там тоже заметили подвижку колец и велели подниматься. Я обеими ногами забрался в бадью и как никогда жизнерадостно крикнул – вира!
Самая трудная работа была сделана, оставалось вычерпать мутную воду или дать ей отстояться, и колодцем опять можно пользоваться. Завершая ту памятную командировку, на обратном пути специально заехал к колодцу и с огромным удовольствием напился чистой холодной воды.
В русских деревнях колодцы служат десятилетиями. Возле них зеленеет трава, всегда чисто и не потому, что убирают, подметают, а не мусорят, не пакостят. Вечная заповедь «не плюй в колодец» претворяется в норму повседневного поведения. Эта традиция моего народа сохраняется в маленьких, глухих деревнях, расположенных далеко от больших городов и шумных дорог. Как раз в такой родилась и выросла моя покойная матушка.