Читать интересную книгу Кантонисты - Эммануил Флисфиш

Дети, вконец утомленные от многодневного пути, прибывали на место назначения. Сопровождавший унтер-офицер передавал партию детей школьному начальству.

УСТРОЙСТВО КАНТОНИСТСКИХ ШКОЛ, ИХ БЫТ.

Все кантонистские школы, разбросанные по Российской империи имели одно и то же устройство. Каждая состояла из 4 рот по 300 воспитанников в каждой. Рота делилась на 4 капральства, а капральство — на десятки. Ротой командовал командир в чине капитана. Помощниками ротного были фельдфебель и 4 капральных. Кроме них в роте было 20 ефрейторов, 20 вице-ефрейторов и около 100 дядек. Ефрейторы и вице были кантонисты, отличавшиеся военной выправкой. Офицерами в кантонистских школах были большей частью спившиеся, жестокие люди; учителями — невежественные, тупицы. Преподавание было на самом низком уровне, зато порка составляла основной метод воспитания. Режим дня был так устроен, что воспитанникам не оставалось ни минуты для отдыха. Во всем господствовала самая суровая дисциплина, и за малейший проступок жестоко наказывали.

В классах кантонисты занимались комплектами по 72 человека в каждом. Комплект делился на 7 групп. В первых шести группах было по 10 человек, а в последней — двенадцать. Из этой группы назначались надзиратели порядка, чтения, письма и арифметики. Перед уроками строились в две шеренги и входили в класс строем. Каждая группа становилась в полукруге, которые были вычерчены на полу перед окнами, читали по таблицам, вывешенным на стенах. Также стоя учили арифметические правила и решали устные задачи. Потом наблюдатель порядка давал команду заходить за столы. По первому слогу «са» кантонисты клали правые руки на стол, а по слогу «дись» — переступали правой ногой через скамью и садились. Для каждой группы был свой стол, на который насыпался песок и ровной дощечкой сглаживали его; по песку писали деревянными грифелями. По обе стороны учительской кафедры были две доски: белая и черная, каждая длиной в 70 сантиметров. На белой с надписью «Прилежнейшие» писались имена хороших учеников; на черной с надписью «Ленивые» — имена неуспевающих. Зимою в классах было холодно, как на дворе, никакие топки не помогали. Тонкие потрескавшиеся стены образовывали щели, в которые дул ветер, заносило снег.

Преподавание состояло из Закона Божьего, священной истории, чистописания и арифметики. Классы были общие, и ученики сортировались по знаниям. Школьное образование находилось в полном пренебрежении, и кантонисты охотно уклонялись от учения, где за леность, рассеянность учителя били смертным боем. Преподавателями были иногда и кантонисты. Избавленные от телесного наказания они сами лупили своих учеников, сколько им вздумается.

Обремененные строевыми занятиями, кантонисты, покидая школу, едва умели читать и писать и еще меньше знали четыре правила арифметики. Учителям предоставлялось право использовать ленивых, неуспевающих на своих домашних работах. Такие ученики обязаны были являться вечером к старшему своей комнаты и доложить, что долг службы у учителя выполнен в точности и без замечаний.

В кантонистских школах над всем прочим господствовала суровая шагистика, перед которой все преклонялись. Лишь она одна почиталась наилучшим воспитательным средством. Кантонисты, как и солдаты, должны были уметь маршировать тихим, скорым, вольным и беглым шагом. Изучались бесчисленные и нелепые ружейные приемы. Зимою строевые учения шли два раза в день. За учением наблюдали офицеры и унтер. Если кто-либо неправильно маршировал, то нерадивого к «фрунту», помимо наказания розгами, назначали на работы: посылали по канцеляриям для разноски военных пакетов, заставляли топить печи, чистить двор, помогать банщику и т.п.

Вообще строй был святым делом, стой как вкопанный. Особенно трудно было научиться такому приему: упираясь носком в землю, медленно поднимать другую ногу в уровень с пахом и в таком положении держать ее как можно дольше. От этого слабые не только падали как снопы, но, вытягивая до предела ногу, повреждали суставы. Николай I, посетив однажды лазарет во время царского смотра, попал в палату, где лежали кантонисты. Там он увидел на семи или восьми досках надпись «фунгус» (членосуставная грибовидная опухоль на ступне) и спросил о причине этой болезни. Государю доложили, что от чрезмерного вытягивания ноги при учебном шаге образуется нередко опухоль в самом суставе ступни, которая, при золотушном худосочии кантонистов редко когда излечивается окончательно. Недовольный Николай I обратился к больному кантонисту и получил объяснение, что при вытягивании ноги во время учения у него что-то хрустнуло, и нога болит. От царя утаили, что так называемый учебный шаг имеет вредные последствия.

В лазареты кантонисты попадали не только когда по-настоящему болели, но и тогда, когда муштра становилась невмоготу, опротивели классы или хотелось отдохнуть от казарменных волнений. Расковыряет парень ногу гвоздем или куском стекла, надрежет палец и даст ему распухнуть. Такого сначала высекут, потом отправят в лазарет на излечение. Однако долго залеживаться там никому не давали. И в лазарете наказывали за разные проступки и неисправности против устава и колотили совершенно так же, как и в казарме. Вся выгода лазаретного житья заключалась в том, что там не было ни фронтовых учений, ни классных уроков.

Режим в школах военных поселян был суровее, чем в школах для солдатских детей. Для кантонистов-поселян была выработана инструкция, которая обязала учителей руководствоваться такими «педагогическими» принципами, как порка. Воспитанники же должны были доносить начальству обо всем, что происходило в школе.

В среднем возрасте, то есть от 7 до 12 лет, дети военных поселян посещали школы, имевшиеся при каждой роте. Кантонисты-поселяне старшего возраста (от 12 до 18 лет) были причислены к батальонной школе при штабе полка. То были школы повышенного типа.

В ротных и батальонных школах занятия начинались в 7 часов утра и продолжались до 12 часов. Три часа отводились на обучение наукам: то есть тому же Закону Божьему, священной истории, чистописанию и арифметике. Два часа посвящались ремеслам. После обеда кантонисты должны были помогать родителям по хозяйству. В большинстве случаев ротная школа находилась весьма далеко от поселков. Кантонист же обязан был являться на занятия в точно установленное время, и мальчики ежедневно проделывали по 30 и больше верст туда и обратно. После школы голодный и измученный малыш должен был, согласно инструкции, помогать по хозяйству. Если проверяющий унтер находил его спящим, то виновного ожидала жестокая порка.

Мастерские располагались рядом со школой. В них мальчики строгали, пилили, сбивали ящики, плели корзины, занимались и другим «рукодельем», которое должно было окупать их учебу и давать доход начальству.

Суточное расписание жизни кантониста-поселянина было составлено самым подробным образом: столько-то минут отводилось на одевание и молитву, столько-то времени на обед и ужин, на сон и т.д. И хотя на сон было отведено 8 часов, военные занятия и работа по хозяйству отнимали больше времени, чем было установлено для них расписанием.

Батальонные школы для старшего возраста состояли из 3 классов: нижнего, среднего и верхнего. Каждый их этих классов имел два отделения. Для старших кантонистов день начинался в 5 часов 30 минут. Такой ранний подъем после 4—5 часов сна, после невероятного физического и морального напряжения предыдущего дня, был одним из видов истязаний.

И в этих школах отсутствовали буквари, книги. Их заменяли те же таблицы на стенах. Бумага и перья были большой редкостью. Были аспидные доски с грифелями и столы с мелко посыпанным песком.

Посещение ротных и батальонных школ высшим начальством происходило довольно часто и грозило совершенно неожиданными карами. Однажды после смотра батальонных школ графом Клейнмихелем, другом Николая I и учеником Аракчеева, граф несколько раз повторял сопровождавшим его офицерам: «Секите их всех, каналий. Это самое главное и самое необходимое». И детей нещадно секли, и они умирали, многие кончали самоубийством. Для смерти существовали неписаные правила: полагалось пороть так, чтобы засеченный мог прожить хотя бы неделю в лазарете. Тогда лекаря отмечали, что смерть последовала от какой-нибудь болезни: горячки, воспаления легких и т.п.

Во время летних каникул, то есть с 1-го апреля и до 15 сентября во всех кантонистских школах занятия в классах были отменены. На это время кантонистов распределяли на разные работы: подручными в разного рода мастерские, на кирпичные заводы, на сбор трав и кореньев и назначали вестовыми. «Ходить на вести» значило являться домой к батальонному, ротному и другим офицерам для выполнения разных работ. Вестовые находились в подчинении денщиков и кухарок, и это обстоятельство немного улучшало их питание, но оно же подвергало их непредвиденным наказаниям.