Читать интересную книгу Путеводитель по стране сионских мудрецов - Игорь Губерман

Меж тем, как известно, Иосиф сделал в Египте хорошую карьеру (дай бог вам не хуже) и перетащил, всю семью. Мы спускаем множество волнующих подробностей, потому что к Эрец-Исраэль все это не имеет отношения. Поначалу все было хорошо, а потом, как водится, все стало плохо.

Начнем с того, что по сравнению с предками Иосиф помер совсем безвременной кончиной в возрасте ста десяти лет. Братья же его с их потомством жили не просто хорошо, а даже очень хорошо. Как сказано: «Расплодились… возросли и усилились чрезвычайно». Ну ладно — расплодились, ну ладно — усилились, но пыль зачем в глаза пускать? В результате пребывание евреев в Египте коренному населению не особенно нравилось. И честно говоря, его можно понять. Тут чуткое к настроению народа начальство приняло надлежащие меры, а именно: «Изнуряли их тяжелыми работами». С тех пор эта египетская история повторялась неоднократно в самых разных странах. Евреи на опыте истории не учатся, хотя имеют репутацию умного народа. Так что прав был человек, заметивший, что считать евреев умным народом — это просто изысканный вид антисемитизма.

В общем, изнуряли там евреев, изнуряли, покуда не появился Моисей и не принял кардинальное решение. И спас евреев от египтян (и наоборот). Меж тем сам Моисей жил при дворе фараона совсем даже неплохо. Однако же всегда и всюду существуют люди, совершающие алогичные поступки, и, по счастью, Моисей был именно таким. Загоревшись идеей Исхода из Египта, он мало на что другое обращал свое внимание, а выведя евреев на свободу, присмотрелся к ним и просто пришел в ужас. Перед ним стояло скопище рабов, чьим идеалом был сладкий лук, который им кидали в Египте. Вкусовая ностальгия — страшная вещь. Плача, перечисляли они разнообразные деликатесы: огурцы, дыни, мясо, рыбу (по-видимому, Нильскую принцессу). Но лука (как и всего остального) больше не было, манна небесная вкус имела непривычный, и люди чувствовали себя плохо. Сегодня благодаря передовой технологии проблема с луком решена, как, впрочем, и со всем остальным: русские магазины Израиля обеспечивают своих клиентов воблой, килькой и шпротами, полтавской и московской колбасами, киевскими и петербургскими тортами, мороженым пломбир и эскимо, водками различных сортов, поддельным грузинским вином, а люди, как ни спросишь, — недовольны… Так что выясняется — не в луке дело, хотя с ним, конечно, жить приятнее.

Ладно, решил Моисей: вот приведу их в Землю обетованную, ту самую, где бродили патриархи, роя колодцы и воздвигая памятники, и все успокоятся. (Все-таки сколь наивны бывают люди, обуянные великой идеей.) И привел. И на всякий случай послал вперед разведчиков по одному от каждого колена. Выражение это не следует понимать буквально: имеется в виду — по представителю от каждого из племен, вместе образующих народ Израиля. (Для тех, кто не знает: племена эти являются потомками сыновей Иакова и детей Иосифа, общим числом двенадцать.) Слово «колено» целиком и полностью лежит на совести древнерусского переводчика, а что он имел в виду, нам неизвестно. Как бы то ни было, десять вернувшихся разведчиков сообщили, что страна населена высокорослыми людьми. Это уже было достаточно страшно. Но главное, отметили разведчики, что земля эта — «поедающая живущих на ней» (надо отметить, что довольно проницательными людьми были эти ребята). Зато двое из оставшихся разведчиков притащили здоровенную виноградную гроздь, до того огромную, что пришлось им ее тащить на палке. Чтобы понять, как это выглядело, достаточно взглянуть на эмблему Министерства туризма. Кроме того, они сообщили, что «в земле этой течет молоко и мед». Тут возникает подозрение, что ребята выпили перебродившего виноградного сока — сиречь домашнего вина, и крыша у них изрядно поехала. Потому что, судя по нашему опыту, в Израиле течет все, что угодно, только не мед и молоко… Даже вода у нас течет не слишком. Хотя поди знай: может, в те времена все было по-другому. Как бы то ни было, но люди возражали, упирались и идти в Землю обетованную наотрез отказывались.

*

Евреев выведя из рабства,Творец покончил с чудесами,и путь из пошлого похабствадолжны отыскивать мы сами.

*

Устав от евреев, сажусь покуритьи думаю грустно и мрачно,что Бог, поспеша свою книгу дарить,народ подобрал неудачно.

Поглядев на сброд, перед ним топтавшийся, Моисей тяжело вздохнул, огляделся вокруг, но вспомнил слова Теодора Герцля — «других евреев у меня нету» — и решил из сброда сколачивать народ. Для начала он принялся гонять их взад-вперед по Синайскому полуострову. Такое хождение длилось аж сорок лет. По одной теории, Моисей ждал, покуда вымрет поколение рабов, дабы в страну Израиля вошли народившиеся на свободе люди; по другой версии, он просто плохо ориентировался и с географией у него были нелады. Но говорят еще, что на вопрос ангела, чего он так резину тянет, Моисей искренне признался, что с этими людьми ему просто стыдно появляться на центральных улицах Тель-Авива…

И все же, несмотря на то, что эти люди были неблагодарными скотинами, занудами и плаксами, бесконечно ныли и жаловались, что шампунь и дезодоранты были им недоступны, что при раскопках не обнаружили ни одной зубной щетки, все же нам хочется сказать несколько добрых слов в их адрес. Ибо неважно, по какой причине пустились они в путь, но именно они сделали этот первый и самый важный шаг. Да, им не выпали все те блага, на которые они так рассчитывали и которых так жаждали. Жизнь их крепко обманула. Невежественные, несчастные и разочарованные, они стали обреченным на вымирание поколением пустыни. Но только благодаря им сегодня мы, их дальние потомки, имеем возможность делать то, что считаем нужным, поступать так, как заблагорассудится, и самим ориентироваться в своей судьбе. Хотя особенно зазнаваться нам все же не стоит, ибо Египет — понятие отнюдь не географическое или, сажем так, не только географическое. Свобода требует от нас постоянных усилий, и именно поэтому пасхальное сказание Агада, которое мы читаем в праздник, посвященный выходу из рабства на свободу, говорит о том, что каждый человек, где бы и когда бы он ни жил, должен видеть в себе того далекого предка, который сделал первый и самый главный шаг. И так же, как он, несмотря на лук, жару, мух и прочие разнообразные соблазны, пакости и трудности, упрямо идти вперед.

Меж тем Господь часто разговаривал с Моисеем и однажды уговорил его взять заповеди. Совершенно бесплатно. Поначалу заповедей-запретов было ужас как много, но Моисей знал свой народ, поэтому отчаянно торговался и сумел крепко снизить их число. По большому счету, заповеди были не такими уж плохими, а для того темного времени — невероятно прогрессивными. И не случайно они полностью определили все этические принципы человечества на многие тысячи лет вперед. Все это происходило на горе Синай, которая, по общему мнению, находится на одноименном полуострове, однако есть ученые (Имануэль Анати, например), которые помещают ее в Негеве — там, где стоит гора под названием Карком, что позволяет нам триумфально заявить; это было здесь! (Или все-таки там?..)

Но что же евреи получили на горе Синай? Что было выбито на этих каменных скрижалях? (Как их Моисей дотащил — одному Богу известно.) Почему не только евреи, но весь мир благоговейно помнит их и как бы жизнь свою соизмеряет с этими заветами?

Ну, два первых мы пропустим. Ибо признание и почитание единственного Бога и категорический запрет иным кумирам поклоняться — тема, по которой мы настолько ничего сказать не можем, что и не хотим нисколько. Может быть, еще и потому, что вера — дело чисто личное, даже интимное отчасти. Из людей, что видим мы вокруг, лишь ортодоксы — всей своей одеждой и обличьем — выставляют для всеобщего обзора свои религиозные предпочтения. Опять-таки не нам их обсуждать, хотя их очень жаль в палящую жару. Их внешний вид — очень веский аргумент в пользу существования Бога, ибо ни эволюция, ни естественный отбор такого сочинить не в силах.

А третий выданный завет — весьма загадочен: не произносить имя Господа всуе, то есть попусту, напрасно и походя. Но мы ведь непрерывно это делаем! Мы поминаем имя Бога непрестанно, без всякой к этому необходимости. И даже более того — не замечая, насколько машинально мы грешим. То разозлясь и негодуя, то от некой неожиданной приятности и неприятности, то попросту споткнувшись (или чуть не споткнувшись), поминает человек Божье имя. (Тут заметим в скобках, что многие из нас в минуты эти употребляют вовсе иные слова и выражения, но ведь они, таким образом, и не грешат нисколько.) Словом, тут мы ничего не понимаем.

Соблюдение субботы, предназначенной исключительно для отдыха, — завет замечательный. И лично мы в субботу ничего не делаем с тем большим удовольствием, что в этот день не чувствуешь вины за свое полное безделье. Тут как раз беда у людей истово верующих, ибо еврею очень трудно целый день прожить, полностью отрешась от делового мельтешения. В силу чего религиозные евреи в этот день обманывают Бога хитроумнее, чем в другие дни недели. Так, нельзя, к примеру, ехать в этот день на чем угодно. А если дела сложились так, что ты в субботу еще едешь в поезде? Прикажете сходить и ждать? Конечно, нет! Жена приносит тазик с водой, вы опускаете в этот тазик ноги в ботинках, и всё в порядке, потому что плыть — можно! В субботу, как давно уже истолковали мудрецы, нам ничего нельзя переносить из дома в дом. А как же жить? И несколько домов (а то — квартал) опутывают ниткой — теперь это единое помещение, и деловая жизнь не будет прерываться. Даже ключи нельзя носить. Но ведь они соединяются цепочкой, так что это просто украшение. А запрет на деловые разговоры? Но вставляется простая фраза — «Не в субботу будь сказано», — и даже в синагоге можно тихо побеседовать о насущных деловых проблемах. Ухищрениям такого рода — нет числа, они описаны множеством участников и наблюдателей. Ибо чем выше, глуше и прочнее стена любых запретов, тем изящнее и многочисленнее сверлимые в ней дыры и лазейки.