Читать интересную книгу "Украденная служанка - Стелла Вайнштейн"

Скептически покачав головой, женщина показала мне процесс стирки кружева от замачивания до глажки. Работа считалась тонкой, доверялась не каждой. У Мэй был дар избавить нежную ткань от пятен и не испортить. От меня, как от околдованной, ожидали той же сноровки.

– Сама одежда уже постирана, ждем, пока ты управишься, чтобы пришить кружева на место. Начни с тех, что украшены алыми инициалами королевской семьи, потом берись за другие цвета.

Она исчезла за дверью, а я взяла в руки легкое, как паутинка, кружево с узором из виноградных лоз. Со стороны изнанки были вышиты красной нитью три буквы «Э. У. Г.». Интересно, кому из королевской семьи оно принадлежит?

Хватит медлить, работы – непочатый край, а ведь меня еще ждут камины! Я жалобно застонала.

Кружево следовало прикрепить булавками к специальным валикам, замочить в алхимическом растворе, потом промыть в мыльном чане, стараясь не повредить нити. Прополоскать в проточной воде, накрахмалить, немного высушить и передать дальше, через оконце в стене, для глажки.

В комнате было тихо, я принялась за первое кружево. От раствора полученные с утра ссадины нещадно защипало. Я закусила губу и продолжила работу. Вот бы придумали тут элементарные перчатки!

Зато алхимия идеально справлялась с пятнами. Красные, желтые, от соусов, приправ, крови – они все исчезали бесследно в белом чану. Потом мыло, полоскание – и вот! Чисто накрахмаленная ткань ложится в коробку для глажки. Простые повторяющиеся движения приносили душевное спокойствие, я втянулась, стараясь довести процесс до автоматизма. Как хорошо хоть на пару часов не думать о том, что я в другом мире. Ах, если бы в моем появлении тут крылся скрытый смысл… Жаль, что я не верила в тайные замыслы, слишком много раз наблюдала за тем, как череда случайностей рушит человеческие судьбы. Скорее всего, я провалилась в другой мир, оказавшись в особом месте в неправильное время.

Я очнулась и поняла, что мысли завели меня совсем не туда. Бесс права: дурочка я. Работаю в прачечной, а о собственном платье не позаботилась.

Меня оставили для деликатной работы одну в закрытой комнате без окон и не трогали до поры до времени. Идеальные обстоятельства. Я сняла фартук и отправила в раствор. Через минуту он плавал белым, как первый снег, без всяких пятен. Вскоре в чан отправилось платье, и я осталась в одном нижнем белье. Вздохнув, отправила в чан и его: привыкла менять его каждый день.

Потом я хорошенько прополоскала свою одежду, выжала и повесила сушиться. На всякий случай закрыла входную дверь на задвижку и продолжила работать нагой.

Когда стопка кружева подошла к концу, я еле стояла на ногах. Мои бедные руки опухли, из мелких трещин сочилась сукровица. Не может быть, что я еще должна чистить камины! Это чистое издевательство, как и попытка надеть мокрое белье и платье. Хорошо, что в прачечной пар служил завесой, за которой я могла незаметно выскользнуть. По дороге меня только раз окликнула краснолицая женщина и с уважением поблагодарила:

– Тьфу-тьфу, кружево тебя слушается. Я попрошу тебя перевести ко мне, если ты согласна.

– Если миссис Ривз будет не против, – смиренно ответила я, приседая в книксене.

Мне понравилось отстирывать кружева, по крайней мере, это было в сто раз лучше каминов! Но соглашаться с щедрым предложением я не спешила. Помнила, что через одну стенку от кружев стоит кипящий чан и клубится полный пара вредный воздух. Вот туда я не хотела попасть ни за какие коврижки, поэтому решила держаться от прачечной подальше. Я не хотела обидеть добрую женщину, но и обещать, зная, что не выполню обещанное, – опасно.

– О нет! С миссис Ривз спорить не буду.

– Доброй ночи! – дипломатично ответила я и выскользнула прочь.

Пока я занималась кружевом, на улице стемнело. Небо искрилось обилием звезд, на вечерних улицах у стен дворца горели фонари, а дальний городок у озера красиво подмигивал окошками. Я шла по коридорам, опустив голову и стараясь казаться как можно незаметней.

Какая досада, что ужин мне тоже придется пропустить. Появиться в мокром платье на виду у остроглазых слуг – самоубийство. Как же хотелось есть!

Я подготовила все необходимое для чистки каминов в укромном уголке на втором этаже. Пока сновала туда-сюда за лимонами и дровами, спускаясь и поднимаясь по лестнице, услышала музыку, которая доносилась с первого этажа, где находился бальный зал. Играли вальс, и в мелодии даже было нечто знакомое, похожее на «Голубой Дунай». Мне ужасно захотелось посмотреть хоть одним глазком на званый вечер.

Я двинулась, как завороженная, вслед за звуками скрипки по длинному узкому коридору. Впереди, возле чуть приоткрытой двери, собралось несколько любопытствующих слуг. Я встала за спинами на цыпочки, благословляя свой высокий рост.

Зал был великолепен. Высоченный потолок, расписанный под закатное небо с летящими между облаками ангелами. Череда хрустальных канделябров, искрящихся, словно в осколки стекла заключили звезды. Мраморные колонны, бесчисленные вазы с шикарными букетами цветов. А гости! Глаза разбегались при виде нарядов дам, каждый из них выглядел произведением искусства: пышные юбки из тюля, открытые плечи, лебединые шеи, усыпанные драгоценными камнями. А прически! Высокие, украшенные цветами или лентами, у самых богатых – нитями жемчуга, рубинов, изумрудов. Кавалеры носили приталенные камзолы и пышные шейные платки из тонкого кружева. Увидев кружево, я представила, сколько работы предстоит Мэй на завтрашний день, а руки стало саднить еще больше.

На подиуме в дальней части зала сидела королевская семья. Пожилой король и королева на золотых тронах, подле них, на креслах пониже, – двое принцев и принцесса. Старший принц выглядел очень бледным, что и неудивительно, учитывая близкий брак по расчету. Он сидел прямо, словно палку проглотил, черные волосы собраны назад, одет во все черное, с алой лентой через плечо.

Принцесса, напротив, была свежа, как весенний цвет. Одетая в нечто розовое и воздушное, с заколотыми наверх волосами, в умопомрачительной высокой короне, усыпанной рубинами и розовым кварцем, она жадно осматривала зал и наслаждалась вниманием.

При взгляде на младшего принца сердце пропустило удар. Уж слишком он был хорош в праздничном камзоле и с распущенными волосами до плеч. Он сидел расслабленно и на танцующих глядел лениво, с дежурной улыбкой на губах. Принц мне понравился, а от переживаний последних дней чувства к нему обрели особую остроту. Ах, как мне хотелось поймать хотя бы мимолетный его взгляд.

Я отступила в темноту, так и не замеченная слугами. На душе было отчего-то горько и тоскливо. В последний раз заглянула на кухню одолжить свечу и чистую ветошь и поднялась к своим каминам. У меня есть время до поздней ночи и десять комнат. Кошмар. Справлюсь.

Я обмотала руки клочками ткани и приступила к работе. Чистить камины в недавно стиранном мокром платье – глупость, поэтому я потратила несколько минут, чтобы раздеться. Сначала я поминутно оглядывалась на дверь, но в жилых помещениях сейчас было безлюдно. Аристократы танцевали внизу, слуги обслуживали пирующих или завистливо наблюдали.

Мимолетная грусть, проснувшаяся от взгляда на принца, разрослась в темную тень за спиной. Я боялась, что жизнь кончена, что скоро превращусь в тупую машину по обслуживанию, подхвачу тиф и бесславно скончаюсь. Тосковала о маме, которая сейчас сидит у телефона и ждет информацию о безвестно пропавшей дочери.

Едкая боль пронзила ладони, но я лишь крепче сжала зубы, принялась со злостью выгребать золу, лить скипидар на щетку и тереть кирпичи. Грусть отступала перед тяжелой физической работой, сменялась болью в мышцах. Смертельная усталость давала о себе знать, глаза слипались, спина ныла от сгорбленного положения. Меня держал бушующий в венах адреналин. Без него десять каминов не победить.

Когда пришла очередь промыть камин теплой водой, я сначала смыла золу с себя, а потом, чистая, надела платье и отправилась в следующую комнату.

На пятой меня шатало. Шестая, седьмая и восьмая прошли как в тумане. Девятую я закончила на чистом упрямстве. Десятая оказалась самой роскошной, с огромным камином, в котором высилась целая гора золы, не поместившаяся в одно ведро. Пришлось мыться, надевать платье, выносить золу в общий мешок и возвращаться обратно. Стоял второй час ночи, кроме кусочка хлеба, принесенного Мэй, я с утра не ела ни росинки. С утреннего чая с тостом, казалось, прошла целая вечность. Я без сил вытянулась возле камина в одном нижнем белье.

Из-за размера камина зола в основании кучи была еще теплой. Я с наслаждением погрузила в нее озябшие руки. Золушка, вот кто я. Настоящая Золушка. Ничего не случится, если я пару минут передохну в благословенном тепле. Осталось совсем немного, я наберусь сил и все закончу.

Веки стали тяжелыми, и я решила дать глазам перерыв. Все тело гудело, и я не заметила, как провалилась в сон.