Я был тем самым нежеланным ребенком с самого рождения. Дедушка по материнской линии возненавидел свою дочь после того, как она ушла из дома. Он каждый день напивался и избивал меня, пока мама устраивала свою личную жизнь.
Умом прекрасно понимаю, что мама без меня смогла построить новую семью. И даже однажды забрала меня в новую семью, но даже так меня никто не признавал кроме бабушки.
И чтобы хоть как-то отвоевать себе место под этим обжигающем солнцем, я готов на многое. Там в больнице при очередном приступе, бабушка попросила дать ей обещание:
— Я надеюсь, ты встретишь жену, которая будет дорожить тобой до конца своих дней. Проживите счастливую жизнь.
Я обещал жениться, но не более того. Для временного счастья бабушки хватит и фиктивного брака, а я займусь своей карьерой, буду строить тот путь, который сможет мне обеспечить безбедную жизнь.
— Я не хочу, чтобы она покидала этот мир, не увидев исполнения своего последнего желания, — на этот раз говорю искренне, просто это не единственная причина.
— Это странно, — бормочет уставшая Кира. — Твоя бабушка многое для тебя значит?
— Что ты имеешь в виду?
— Я не знаю почему, — ставит пустой бокал на стол и подставляет руку под свою щеку. — Но у меня такое чувство, как будто ты пытаешься забрать состояние своего отца и всё остальное? А теперь давай начистоту, — у неё начинает заплетаться язык. — Что ты, чёрт возьми, задумал?
— Ты всё правильно поняла, — смотрю в ее затуманенные глаза. — Я сын этого дома лишь на словах, на самом деле я не имею к ним никакого отношения. Отец не дал мне и шанса достичь чего-либо самостоятельно. До сих пор контролирует каждый мой шаг. Как и обещал, в конце нашей сделки я заплачу тебе сверху. Сможешь начать новую жизнь с чистого листа.
— Всё же, — бормочет в обнимку с уже опустевшем бокалом. — Мы собираемся стать бандой грабителей, верно? Ты, — показывает на меня пальцем, пошатываясь на своем стуле. — Ты собрался ограбить собственный дом.
— Это неплохая аналогия, соглашаюсь с ней, ведь она точна хоть и отчасти. Я лишь заберу то, что мне причитается.
— В-вадим, Вадим, — в бреде шепчет Кира и уже практически опускает голову на стол. День был тяжелым не спорю, но видимо Киру накрывает усталость по полной и она не стесняесь готовится спасть в какой-то забегаловке.
— Что? — раздражаюсь, совершенно ее не понимая. — Просто скажи, чего ты еще хочешь?
— … должно быть, тебе было очень тяжело. Я хочу утешить тебя, но боюсь, что тебе это не понравится, — несет всякие глупости Новицкая, совершенно не задумываясь о последствиях. Еще немного и она, кажется, начнет храпеть, прямо в кафе, но на удивление приподнимает голову и говорит, глядя мне в глаза: — Я не могу говорить такие вещи… Но ты думаешь я призираю тебя?
— Ты хочешь утешить меня? — спрашиваю, придвигаясь ближе, чтоб до ее уставшей головушки дошли мои слова. — Тогда не проявляй ко мне жалость и просто прими моё предложение. Это поможет нам обоим.
Смотрит на меня затуманенным взором. Вздыхает и говорит:
— Я знаю, что ты не был таким уж плохим парнем.
— Я рад, что ты это поняла. Все люди ошибаются, — складываю руки на груди и смотрю на покрасневшее лицо напротив.
— Ты всё так же сильно ненавидишь меня? — Кира закрывает глаза на секунду от усталости.
— Не уверен, — шепчу в ответ и поправляю ей выбившийся белокурый локон.
Подзываю официанта и прошу нас рассчитать. Терпеть этот бесполезный треп — нет никакого настроения.
— Мне просто нужен человек, которому я могу заплатить за это. Вот почему выбрал тебя. В момент, когда ты привяжешься ко мне — станешь бесполезной.
— И что тогда? — с грустью в голосе спрашивает Кира. — Выбросишь меня?
Ну что за неугомонная девчонка! Встаю из-за стола и подхожу к Кире в плотную.
— Если это твой вопрос, то у меня есть только один ответ. Что случается с ненужными вещами? Конечно же, их выбрасывают.
Кладу на стол перед Кирой пятитысячную купюру. Это и так сверх моей щедрости. Застегиваю пиджак и направляюсь к выходу.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Вызови себе такси. Мы поговорим с тобой, когда твой ум прояснится.
Ухожу, не оглядываясь. Возможно, весь этот день с госпитализацией бабушки выбил из меня остатки здравого смысла, или упертость Киры, которая никак не сдастся, но моё сердце болит.
9. Кира
Вот же сволочь! Сидя в автобусе, размышляю о выходке Вадима. Как он может, вот так просто, бросить девушку одну в какой-то дешевой забегаловке? Я работала в разных местах, везде, где только платили. Копила деньги, но всегда случались непредвиденные ситуации. Я понимаю, что если выплачу всю сумму долга сейчас, то окажусь еще в более тяжёлом положении. Такими темпами, чтобы начать жить для себя, мне нужно найти еще две или даже три работы. Может, я просто гордая? И стоит согласиться на предложение, хоть и не сердца, но хотя бы руки…
Ворочаюсь, не могу уснуть. Все мысли опять забиты этим предложением. Еле выдерживаю день на стажировки. Плетусь усталая домой, но вовремя вспоминаю, что должна была зайти в магазин родителей, помочь им с новым товаром. Не успеваю отругать себя за безответственность, как чувствую тяжелую руку на своем плече. Слишком знакомо и слишком пугает…
— Прости, — говорит мужчина позади меня, поняв, как сильно я перепугалась.
Сердце тут же замирает на месте, отказываясь биться дальше. Смотрю с ужасом на человека, которого хотела забыть последние пару лет. Матвей Поляков — мой чертов бывший! Отшатываюсь резко.
— Я знаю, ты удивлена моему появлению.
После разрыва с ним я постоянно думала, как же отреагирую, если снова увижу его. Отступаю как можно дальше от него и резко говорю:
— Не трогай меня! Почему ты здесь? Зачем явился?
Я обещала не колебаться, если встречусь с ним снова, но тело предательски дрожит. Ту боль, которую он мне причинил не просто забыть и стереть из памяти.
— Давай поговорим, — говорит виновато, опустив голову.
— Исчезни с глаз моих, — дерзко отвечаю, чтобы он не заметил моего страха.
Матвей делает шаг ближе ко мне.
— Ты можешь ударить меня, если хочешь. Ты абсолютно свободна в своих действиях, — неловко чешет свою шею.
Наконец, замечаю, как отвратительно он выглядит: лохматые каштановые волосы, мятая одежда, весь ссутулившийся и с синяками под глазами. От того былого красавца, что однажды покорил меня, не осталось и следа.
— Думаешь, я такая же, как ты? Тоже бью людей? — чеканю по больному.
— Ты до сих пор злишься на меня из-за этого?
Злюсь? Это даже сложно злостью назвать. Когда мы расставались, я была разбита на тысячи осколков, которые не могу склеить до сих пор. Как человек, которого любишь, которому доверяешь, может причинить такую боль всего одним движением руки? Но разговаривать с Поляковым просто бесполезно. Он не понял этого тогда, и сейчас не сможет.
— Даже если ты поменялся, ты никогда не заслужишь моего прощения, — устало прикрываю глаза. — Поэтому просто тихо уйди.
Не успеваю договорить, как у меня в сумочке звонить телефон. Смотрю на неизвестный номер. Если бы Матвея не было рядом, я бы не стала отвечать. А теперь, чтобы отделаться от этого надоедливого бывшего я решила притвориться и мило отвечаю на звонок:
— Привет.
— Это я, — слышу спокойный голос Вадима, от которого на душе становится теплее.
— Ха, почему ты снова звонишь мне, — наигранно весело отвечаю. — Я же сказала тебе отдохнуть этой ночью, дорогой, — слышу, как Вадим на том конце трубки нервно подавился собственной слюной. Но цель моей игры не достигнута, потому что Матвей всё ещё не веря смотрит на меня и я продолжаю: — Ты так сильно скучаешь по мне?
Вот чёрт, я не могу поверить, что назвала Вадима «дорогой»! Жду хоть какого-то ответа, но, кажется, Вадим в полном шоке валяется теперь под столом. Может ему скорую вызвать?
— Это номер Киры Новицкой? — неуверенно спрашивает Вадим.
— Я тоже скучаю по тебе, — игнорирую его вопросы и продолжаю мило улыбаться в экран телефона. — Где ты сейчас, дорогой?