— Что за… — скривил лицо от нахлынувшего отвращения. Никогда не понимал этих нежностей между парами.
— Это потому что я тебе не нравлюсь? — спокойно спросила Кира.
И несмотря на то, что это не так, мне в принципе не нравятся такие словечки, я ее не перебиваю, и Новицкая продолжает:
— Когда твоя бабушка заболела, фактически я, ты и твой отец спланировали всё это, так что постарайся. Тебе не кажется, что всё вверх дном перевернется, если хоть кто-то из наших узнает?
И это она еще мягко выразилась, потому что мой отец буквально уничтожит нас, если мы проколемся хоть где-то перед бабушкой.
— Да, будет сложно потом выкручиваться, — согласился я.
— Взрослые не дураки, — наконец устало вздыхает она и с грустью смотрит мне в глаза. — И это значит, что тебе нужно хотя бы попробовать вести себя правдоподобно. Ты меня вообще слушаешь?
Кира повышает голос и тычет пальцем мне прямо в щеку. Это одна из ее странностей, которая сильно выбешивает. И, видимо, Кира об этом отлично знает.
— Да, да… — раздраженно отвечаю и убираю ее руку от своего лица. — Объясни, что значит три раза в день.
Кира радостно вскакивает и встает передо мной.
Я видел много разных Кир: весёлая, злая, в гневе, расстроенная, смущенная, грустная, но самой страшной Кирой является та, которая полна энтузиазма.
К чему это может привести одному дьяволу известно. Ее бы энергию да в нужное русло, она не только горы сдвинет, а, наверное, планеты местами меняла бы с легкостью. Но нет! Все ее силы сейчас были сосредоточены на мне!
— Сначала утром, перед работой, — Кира с улыбкой похлеще, чем у ребенка начинает рассказывать и улыбается во все свои белоснежные зубы. — Мы оба работаем весь день, поэтому созвон в обед. И еще один раз вечером, прежде чем ляжем спать. Выходит, мы будем обращаться милыми словечками три раза в день!
Ее радость тут же сменяется взглядом наполненный не то что серьезностью, а скорее угрозами.
— Ну допустим, — нехотя отвечаю на ее игру.
— Милый, любимый, дорого́й — одно из них должно быть использовано! Если ты не хочешь, чтобы мы выглядели неловко на людях, то должны тренироваться. Еще нужно держаться за ручки и мило смотреть друг на друга.
— Что ж, хорошо, — соглашаюсь с ней, хотя мне все это не особо нравится.
— Давай начнем практику с сегодняшнего дня. Прямо сейчас! — не сдается Кира и прет на меня сильнее, чем внедорожники.
— Может, подождем до завтра, — мнусь в замешательстве.
— Нет, — говорит Кира и нежно берет мою руку.
От удивления и самой доли неожиданности я чуть не свалился с дивана, но внешне сидел спокойно, не выдавая себя настоящего. Она посмотрела пристально мне в глаза, наклонилась ближе и произнесла:
— Нам нужно начать сейчас. Лучше не откладывать это.
Неожиданная нежность от самой дикой пантеры из всех, кого я знаю, заставляет меня сдаться. И я соглашаюсь на свой страх и риск.
— Итак, кто начнет? — спрашивает Кира, отпустив мою руку.
— Конечно же ты.
— Ты издеваешься? Мне это тоже не нравится. Давай уж играть честно, — угрожающе смотрит на меня.
Да что же за непостоянная женщина такая, сама предложила, схватила меня за руку, а теперь требует еще и честности? В очередной раз сдаюсь и жду от нее идей.
— Давай на камень-ножницы-бумага?
Смеюсь громко и так сильно, что, кажется, даже стекла в квартире затряслись. Предложить такое мне? Сразу бы тогда и ромашку протянула, как в детстве погадать.
— Может, тогда в бокс? — предлагаю я и мысленно представляю Киру на ринге в перчатках. Отмечаю про себя, что ей пошел бы такой образ.
— Чего?! — вскрикивает гневно. — Мне в такое не выиграть!
— Хорошо, — успокаиваюсь от смеха я. — Поскольку это первый день, давай в камень-ножницы-бумагу. Но будет только один шанс на победу!
Напряжение в комнате растет. Кира разминает свои костяшки и готовится к бою. Я встаю с дивана прямо напротив нее и тоже демонстративно разминаю шею. Слышится хруст костей, видимо, слишком долго сидел, и всё затекло.
Наши взгляды встречаются.
Мы оба готовы пойти на всё ради победы. Вскидываем кулаки. Начинаем отстукивать. Каждый удар наполнен яростью и желанием выиграть. И дело не в том, что на кону, а в том, что мы оба любим вкус победы.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— На счет три! — командует Кира.
Я делаю последний взмах и выкидываю камень! Кира одновременно со мной выбрасывает ножницы! Победа буквально одним взмахом. Кира злится, а я довольный своим выигрышем сажусь надменно обратно на диван и подзываю ее к себе:
— Ну давай включайся в роль.
Злобные морщинки тут же разглаживаются, и Кира надевает самую милую маску на свое лицо. Медленно подходит ко мне и смотри так невинно, но в то же время желанно, отчего у меня перехватывает дыхание.
Сердце пропускает пару стуков, хотя может это просто тахикардия… В моем то возрасте?
Нет, кошечка моя, так не пойдет! Я должен перехватить игру на себя.
— Давай сюда свою руку, — ласково и смущающе говорит Кира.
Я протягиваю свою ладонь навстречу Кире, и как только наши руки соприкасаются, тяну ее на себя. Кира возмущается, но из роли не выходит. Я усаживаю ее ближе к себе на диван.
— Начинай, — хитро улыбаюсь, не выпуская ее руку.
— Мой лю…люби… — Кира начинает заикаться, пытаясь пересилить себя.
— Продолжай, — шепчу я.
— Мой любимый! — выкрикивает она и со злостью вскакивает. — Спокойной ночи!
Разворачивается и в бешенстве выбегает из комнаты, громко хлопнув дверью напоследок.
Остаюсь один и невольно улыбаюсь. Новицкая умеет развеять скуку выходного дня. А ведь ничего не предвещало беды. Совру, если скажу, что мне не понравилось.
Опрокидываю голову на спинку дивана и, глядя в потолок, тихо произношу:
— Неужели так будет каждый день?
14. Кира
— Осторожно! — кричу я, летя на всех парусах, и толкаю Вадима, отчего он расплескивает свой кофе в кружке. — Дорогу!
— Эй, ты серьезно?! — возмущается он, еще не отойдя от ночного сна.
— Ах, извини, извини, я опаздываю.
Накидываю впопыхах кожанку, хватаю сумку и бегу что есть сил. По дороге заглядываю в телефон — еще чуть-чуть и могла бы опоздать.
Моя замужняя жизнь официально началась. Но есть то, что кардинально изменилось после брака.
Забегаю в родительский дом Вадима и с порога кричу его матери:
— Ева Романовна, как спалось?
— Да, добро пожаловать, — устало отвечает она и надевает фартук на свое синее платье.
Дом моих свёкров в десяти минутах ходьбы от нашего. И каждый день мне приходится приходить и готовить завтрак вместе с мамой Вадима.
— Нарежь салат мелко, пожалуйста, — спокойно просит Ева Романовна.
— Конечно, — отвечаю и одеваю уже приготовленный для меня фартук, такой же, как и у матери Вадима — идеально выбеленный.
Подвязываю волосы в тугой хвост и принимаюсь за готовку.
Готовить завтрак для большой семьи шесть дней в неделю, кроме воскресенья — это обязанность жены. А теперь еще и моя.
Странные причуды богачей. Я даже не думала об этом до свадьбы. Это чертовски тяжело, приходится вставать раньше обычного, а Вадим мне ничего даже не сказал об этом. А может, он специально умолчал?
— Завтракать всей семьей — традиция, установленная Игорем Васильевичем, — перебивает мои раздумья Ева Романовна. — И он очень трепетно к этому относится. А теперь еще и бабушку выписывают, поэтому эти завтраки очень важны для них, помогают собрать всю семью вместе.
— Ясно, — выдыхаю, помешивая рисовую кашу. — Но почему именно завтраки, а не ужины?
Ева Романовна пожимает плечами и нарезает хлеб тонкими кусочками, выкладывает их на сковородку и методично обжаривает с обеих сторон, потому что вся семья именно такие тосты любит.
Спустя несколько минутного обдумывания она отвечает:
— Так сказал дедушка Вадима. И это стало традицией. Наверное, потому что за ужином собраться сложнее. Ведь и Макар, и Игорь работают порой допоздна. Возвращаются уже ближе к полуночи. Егор постоянно сидит в своей комнате, а Дарья вечерами гуляет с друзьями. Поэтому выбор пал именно на завтраки.