Лхел переместилась так, что стояла теперь на коленях между ног Ариани, продолжая поглаживать ее живот. Через несколько минут она издала тихий победный крик. Глянув на нее краем глаза, Аркониэль увидел, что она одной рукой поддерживает крохотную мокрую головку, другой она зажимала младенцу ноздри до тех пор, пока он целиком не появился на свет.
— Девочка, кееса, — объявила Лхел, отнимая руку от лица новорожденной.
Аркониэль с облегчением перевел дух: девочка сделала первый вдох. Именно им — шаймари, «дыханием души» — ведьма была так озабочена.
Лхел перерезала пуповину своим серебряным ножом и подняла новорожденную, чтобы все ее увидели. Насколько позволяла видеть слизь, малышка выглядела вполне здоровой, ее головку покрывала густая шапка черных волос.
— Слава Светоносному! — воскликнул Риус, наклоняясь к спящей жене, чтобы поцеловать ее в лоб. — Первенец — девочка, как и обещал оракул!
— Посмотрите, — сказала Нари, показывая на маленькую винно-красную родинку на левой ручке. — Это счастливый знак, совсем как розовый бутончик.
Айя с победной улыбкой взглянула на Аркониэля.
— Это наша будущая царица, мой мальчик.
Слезы радости обожгли глаза Аркониэля, но прекрасный момент был омрачен сознанием того, что их работа еще не закончена.
Пока Нари обмывала девочку, Лхел принялась извлекать второго близнеца. Голова Ариани бессильно поникла, Риус отошел к камину, мрачно сжав губы.
Теперь уже совсем другие слезы навернулись на глаза Аркониэля.
Прости нас, прекрасная госпожа, — мысленно молил он, не в силах отвести взгляд от лица Ариани.
Несмотря на все усилия Лхел, второй ребенок шел неправильно — ножками вперед. Недовольно ворча себе под нос, ведьма высвободила одну ножку, потом вторую, и тельце выскользнуло на свободу.
— Мальчик, кееса, — тихо сказала Лхел, протягивая руку, чтобы прикрыть личико новорожденного и не дать ему сделать столь важный первый вдох, соединяющий душу с телом.
Неожиданно перед домом раздался громкий стук копыт и крики…
— Именем царя, откройте!
Для Лхел это оказалось такой же неожиданностью, как и для остальных. В тот момент, когда ведьма отвлеклась, головка новорожденного вынырнула из тела матери, и ребенок сделал первый вдох — шаймари.
— Клянусь Светом! — прошипела Айя, резко поворачиваясь к ведьме. Лхел только покачала головой и наклонилась над извивающимся тельцем. Аркониэль поспешно попятился, не в силах смотреть на то, что должно было случиться. Он зажмурился так крепко, что за сомкнутыми веками вспыхнули яркие искры, но не слышать он не мог: первый крик здорового ребенка, внезапно оборвавшийся… Наступившая тишина показалась ему такой зловещей, что он ощутил дурноту.
То, что затем последовало, показалось Аркониэлю очень долгим, хотя на самом деле они располагали всего несколькими минутами. Лхел взяла у Нари живую девочку и положила на постель рядом с мертвым близнецом. Напевая заклинания, она начертила в воздухе странные знаки, и живой ребенок замер, словно мертвый. Когда Лхел взялась за нож и иглу, Аркониэлю снова пришлось отвернуться. За его спиной тихо всхлипывал Риус.
Неожиданно рядом с Аркониэлем оказалась Айя, она вытолкнула его из комнаты в холодный коридор.
— Спустись вниз и задержи царя. Займи его разговором как можно дольше! Я пришлю Нари, когда опасность минует.
— Задержать царя? Каким образом?
Ответом Аркониэлю была захлопнувшаяся дверь. Он услышал, как в замке повернулся ключ.
— Что ж… — Аркониэль вытер лицо рукавом и пригладил руками волосы. Прежде чем спуститься по лестнице, он обратил лицо к невидимой луне и вознес безмолвную молитву Иллиору:
Помоги моему заплетающемуся языку, Светоносный, или отведи царю глаза. Лучше бы и то, и другое, если ты не сочтешь такую просьбу чрезмерной.
Теперь Аркониэль жалел о том, что капитан Фарин отсутствует. Высокий молчаливый рыцарь обладал удивительным умением успокаивать всех вокруг. Проведя всю жизнь в придворных интригах, на охоте, в сражениях, он гораздо лучше, чем неопытный молодой волшебник, годился для того, чтобы принять царя.
Минир зажег бронзовые лампы, висевшие между колонн зала, и подкинул в огонь камина кедровые поленья и ароматные травы, чтобы сделать воздух благовонным. Эриус стоял у очага — высокая пугающая фигура, освещенная отблесками пламени. Аркониэль низко склонился перед царем. Как и Риус, Эриус был настоящим воином, проведшим всю жизнь в сражениях, но все еще оставался красивым мужчиной с молодым весельем в глазах, которого не смогла потушить даже юность при дворе безумной матери. Только в последние годы, когда царская гробница заполнилась останками его ближайших родственниц, подданные начали гадать, не является ли благожелательный образ всего лишь маской, за которой скрывается черное сердце, хорошо усвоившее уроки царицы Агналейн.
Как и заподозрил Аркониэль, царь явился не один. Его, словно тень, сопровождал придворный волшебник, благородный Нирин. Это был невзрачный человечек лет двухсот, однако таланты, которыми он обладал, быстро вознесли его на вершину власти. Эриус, как и его мать, долгие годы не пользовался услугами волшебников, но с тех пор как умерли жена и дети царя, звезда Нирина при дворе поднялась высоко. Все теперь хорошо знали характерную внешность волшебника: раздвоенную рыжую бороду и дорогую, расшитую серебром белую мантию.
Нирин лишь кивнул Аркониэлю в ответ на его глубокий поклон.
Кроме придворного волшебника, Эриуса сопровождал жрец Сакора, а также дюжина царских гвардейцев с золотыми бляхами и шпорами. Сердце Аркониэля замерло от нехорошего предчувствия, когда под красными туниками солдат он заметил блеск кольчуг, а на поясах увидел длинные ножи. Довольно странная свита для царя, посетившего дом своей сестры по случаю ее родов…
Аркониэль выдавил почтительную улыбку, с горечью гадая, кто донес Эриусу о происходящем. Должно быть, одна из женщин принцессы. Царь явно подготовился к посещению, несмотря на поздний час. Его седеющие волосы и черная курчавая борода были тщательно расчесаны, а бархатное одеяние выглядело таким свежим, как будто его только что подали Эриусу ради придворного приема. На бедре царя висел меч Герилейн, символ власти над Скалой.
— Сир, — Аркониэль снова поклонился, — твоя благородная сестра все еще не разродилась, и князь Риус прислал меня, чтобы я составил тебе компанию, пока он сам не сможет явиться.
— Аркониэль? — удивленно поднял брови Эриус. — Что ты здесь делаешь? Насколько мне известно, ни ты, ни твоя наставница никогда не были повитухами.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});