сказать, что встречный ветер со скоростью 35 миль в час – это шторм.
Отряд отправился в путь. Шипы на подошвах их обуви вгрызались в лёд, идти было не слишком трудно, но изрытый временем и непрекращающимся ветром ледник оставался шероховатой и неровной поверхностью. Человеку на санях приходилось постоянно выгибаться под неожиданными углами. Две глубокие расщелины без мостков для перехода на этой свободной от ветра территории, вынудили команду отклониться почти на милю, прежде чем вернуться на курс, указанный магнитной стрелкой и промежуточными показаниями индуктора, сделанными Вэйном.
Магнитная стрелка медленно реагировала на их движение, а устойчивая точка постепенно ослабевала относительно большей силы Южного Магнитного полюса Земли по мере того, как они приближались к неопознанному магнитному телу. Стрелка закачалась, как только они достигли участка, изрытого сотней расщелин: от 6-дюймовых трещин, до 10-футовых провалов неизведанной глубины. Покачалась, потом вяло взяла новое направление в скоплении сжатого льда.
— Стой! — воскликнул Вэйн. — Она качнулась!
Когда он достал гальванометр и открыл клапан, раздались свист воздушной турбины и тихий визг катушки индуктора, бешено вращающейся в магнитном поле. Вэйн медленно поворачивал прибор, пока Норрис смотрел на яркие звёзды на юге, гаснущие в свете солнца, подкрадывающегося к горизонту с севера. — Эффективное поле отсутствует. Магнитные поля Земли и этого метеора здесь почти нейтрализуются. — Вэйн закрыл клапаны воздушной турбины, и свист прекратился.
Магнитная стрелка качалась вместе с санями, изгибаясь в многочисленных тонких карданных подвесках. По мере того, как они приближались к новому центру притяжения, стрелка двигалась всё медленней и медленней. Расщелины вынуждали учёных петлять, что требовало предельной осторожности: малейшая трещина могла оказаться подлёдной пропастью. Связанных друг с другом мужчин возглавлял 190-фунтовый Барклай, изучавший каждую трещину на своём пути.
— Тот подлёдный хребет должен лежать здесь, Норрис. — Макриди указывал в сторону зоны трещин в леднике, за которым простиралось поле гладкого льда, которое переходило в область знакомых антарктических снежных заносов.
Сани пересекли последнюю расщелину. Солнце, развернувшись над горизонтом, принесло лёгкий ветерок, который еле поворачивал лопасти анемометра, но при такой температуре появилась опасность внезапного обморожения. Ледяной гребень холма был преодолён, и теперь перед отрядом расстилалось более ровное заснеженное поле, чем пройденный ими участок.
— Она сейчас почти в вертикальном положении, Норрис. — сказал Вэйн через некоторое время.
— Наклон немного влево...Оу! Она встала! Норрис, кажется этот чёртов метеорит больше 50 футов в поперечнике!
Барклай достал из саней фонарь, молот из бериллиевой бронзы и измерительные приборы. Из-под ледоруба вылетала ледяная крошка, в то время как физики были заняты своим оборудованием. Макриди было нелегко держать фонарь, чтобы освещать то, как Барклай закапывает шумомер и приёмник в сугроб. Внезапно загоревшийся факел растопил снег, и ледяная крошка тут же облепила измерительные приборы, застыв на них после того, как факел был убран. Опытный в таких делах Барклай сразу же убрал их в свой пояс. Он нажал кнопку шумомера, и из прибора вырвался резкий, пронзительный визг. Мгновенно стрелка дернулась по циферблату аппарата и резко остановилась в доле деления от стопорного штифта.
— Менее пятидесяти футов льда, а затем незарегистрированная глубина скалы. — наконец доложил Барклай.
Паяльная лампа освободила части аппарата. Он попробовал с новой позиции. Всё ещё меньше пятидесяти футов. Затем глубина резко уменьшилась, когда они миновали какой-то обледенелый скалистый край утеса. Они маневрировали взад и вперед, чертя профиль невидимой поверхности подо льдом.
Вэйн и Норрис прокладывали спирали вокруг себя, то расширяя, то сужая радиус действия, пока, наконец, не нашли его центр. К ним присоединились Барклай и Макриди. Дюжина тщательных измерений взад и вперед по линиям, которые Вэйн и Норрис определили магнитным путем, дала только последовательные показания менее пятидесяти футов – слишком мало для измерения звуковым прибором.
— Не хочется упоминать, но...— Вэйн посмотрел на ледорубы и лопаты, приставленные к саням. — Этот ледоруб всю дорогу сюда настойчиво напоминал мне о своем присутствии. Пора им поработать.
Солнце постепенно поднималось над горизонтом к северу, скользя по невидимой наклонной дорожке где-то за краем замерзшего континента. Термометр медленно поднимался вместе с ним, и ветер начал ползти по плато, набирая скорость по мере увеличения разницы температур. Термометр перевалил за -50°, а скорость ветра достигла 15 миль в час. Четверо мужчин по-прежнему рубили лёд, от которого летела холодная крошка. Наклонный, ступенчатый туннель с зазубринами уходил вглубь, твердая синева материала начала сверкать ослепительной лазурью, чистыми лучами сапфира, а летевшие ледяные щепки сияли словно изумруды, сапфиры и рубины. Косые лучи солнца пробивались вниз, не давая тепла, сквозь почти двадцатифутовый слой чистейшего льда. И всё же магнитная игла указывала прямо вниз.
Барклай вернулся на поверхность, чтобы выбросить обломки льда в брезенте, и попытался заставить работать паяльную лампу, бранясь последними словами. Поднявшийся ветер щипал его руки без перчаток, держать металл было сущей пыткой, а бензин обжигал пальцы, быстро испаряясь и отказываясь воспламеняться. Ветер сдувал пламя, и прошло несколько минут, прежде чем оно заревело долгожданным сине-белым жаром.
— Раз уж у нас есть эта проклятая дыра, мы можем попробовать её растопить! — крикнул Барклай, идя, спотыкаясь, по туннелю к остальным. — Этот лёд прозрачный, как стекло. Может быть нам удастся разглядеть то, к чему мы движемся, если расплавим гладкий участок.
Пламя паяльной лампы лизнуло отколотую стенку на дне ямы. Рваные трещины начали таять. Медленно, пока Барклай вращал фонариком, в гладкой поверхности кристально чистого льда образовывался небольшой проём. Постепенно прояснялись очертания скал, когда тающая вода утекала от пламени; за расширяющимся проёмом стало видно синее море, освещенное рассеянным светом солнца.
Норрис посмотрел в образовавшееся окно. Лишь смутно виднелись темные, округлые формы исполинских темных скал, которые были слишком далеко, чтобы их хорошенько разглядеть. Стрелка компаса указывала почти прямо вниз.
— Попробуй проплавить проём в полу, Бар. Я думаю, у тебя должно получиться.
Пламя омыло пол после того, как Макриди разбил его почти вровень ледорубом и прорезал более глубокую канавку для отвода талой воды. Остальные, столпившиеся у узкого прохода, когда Барклай работал внизу, увидели, как он внезапно отвернул факел. Он чертыхнулся про себя, заикаясь и неразборчиво бормоча. Барклай уставился вниз через проделанное им отверстие на черную ровную поверхность среди синевы льда.
Он медленно выпрямился и выключил фонарь. Откинув голову, чтобы посмотреть вверх по крутому туннелю в сторону остальных, Барклай заявил:
— Похоже, я умом тронулся, пока проделывал это отверстие, а вы, ребятки, можете продолжать копать, если хотите.
Ледоруб Макриди раскалывал непроглядную