Читать интересную книгу Нона из Девятого дома - Тэмсин Мьюир

оглянулась через плечо на Камиллу и тело, где обитал теперь Паламед. Они оба стояли на коленях на полу, окровавленные. Паламед выглядел так, как будто тихо что-то говорил, – но Пирра закрыла за собой дверь.

Когда они вышли из комнаты, Пирра взяла Нону за плечи.

– Ты в порядке?

В глазах у Ноны все двоилось, а потом снова становилось нормальным.

– Не уверена, – призналась она, – все странно.

– Трупы, которые упали на тебя, ничего серьезного не задели?

– Нет, я просто чувствую себя смешно.

– Ущипнуть тебя, малышка?

Это было настолько неприятно и обычно, что Нона вернулась в собственное тело просто от отвращения.

– Нет. Я не хочу, чтобы меня щипали. Почему ты всегда предлагаешь ущипнуть меня? Мне это не нравится.

– Просто доказываю, что я – это я. Посмотри на себя. Не очень мне нравится твой наряд. Кто тебе глаза сделал? Все уже сходит. Вот, используй мой рукав, а не свой.

Нона вытерла лицо о подставленный рукав, и на нем осталось много липкого и белого.

– Впрочем, довольно умный способ маскировки. Следовало самой подумать об этом. Можешь идти?

– Да.

– Хорошо. Шевелись.

Казармы не стали менее вонючими и темными. Нону тошнило от неосвещенных лестничных маршей, так плохо они пахли, и она задерживала дыхание, пока Пирра вела ее вниз. Везде лежали груды мусора и странных вещей, разложенных в странных местах. В какой-то момент им пришлось пробираться через нагромождение ящиков.

– Настоящий лабиринт, – сказала Пирра, перетаскивая Нону через сломанную кровать, – сама я бы никогда тут ничего не нашла.

– Пирра, ты опять не ликтор, да? Это ты, а не другое твое «я»?

– Нет. Я притворялась, как и ты. Можешь посмотреть мне в глаза.

– Надеюсь, ты не против узнать об этом последней, – сказала Нона немного застенчиво, – но я умираю.

Это не произвело совершенно никакого впечатления.

– Конечно, – сказала Пирра.

– Я серьезно, Пирра.

– Ага. Я так и подозревала, – весело сказала Пирра, – я не делаю из этого истории. У каждого из нас есть свои тайны. Душа всегда стремится к телу, Нона. Даже искалеченная душа. Даже душа, которая изменилась навсегда. Нужно очень много усилий, чтобы приспособить душу к телу, в котором она не родилась, если это оригинальное тело рядом.

– Но ты не грустишь, – сказала Нона.

– Конечно, нет. Ты умираешь не из-за меня. Детка, когда ты кричала…

Нону это все еще немного смущало.

– Я восприняла слова Кэм буквально.

Пирра открыла было рот, чтобы что-то сказать, но тут они миновали второй поворот налево, и она закрыла рот. Стены здесь были выложены из добротного белого кирпича с бетонными и металлическими стойками. Так строились многие здания – белый камень защищал от жары. Но короткий отрезок этого коридора покрывали тонкая кровавая филигрань и каракули: не только стены, но и пол и даже потолок. Гуще всего они казались в одном квадрате на стене, как будто кто-то хотел нарисовать дверь. Пирра взглянула на стену и рассмеялась.

– Это надпись? – спросила Нона.

– Вроде того. Это заклинание, которое должно держать нас подальше. Некромантия. Но и надпись есть, на языке Домов.

– Что там написано?

Пирра ткнула пальцем.

– Не ходи сюда, – и на другую строчку, – я серьезно, идиотка. Тебя развеет. Довольно очевидно… и параноидально. Такие штуки повсюду в казармах. В ее спальне, на верфи, на выходе из туннеля внизу. Некоторые из них – обманки. Она никогда не доверяла мне полностью. Труп должен быть здесь.

– Хорошо. В чем ловушка?

Пирра взяла из перевернутого ящика кусок сломанной трубы и без замаха швырнула его в дверь. Он рассыпался на куски на глазах у Ноны. Тонкая пыль посыпалась на пол коридора.

– Дешевая версия старой энтропийной ловушки Мерсиморн, – пояснила Пирра, – гораздо хуже. Сделана полностью на заклинаниях защиты. Блестяще, конечно, но полагаться только на них нелепо. Хорошо удерживает людей… и ее не может сломать никто, кроме другого ликтора. Видишь, как все сделано? Это кровь. Заклинания на крови стареют… и выгорают, если сталкиваются со слишком серьезным сопротивлением. Прости, Нона, но тут в дело вступаешь ты.

Нона не поняла.

– Ты хочешь, чтобы мы стояли тут и кидались мусором? Но так весь день уйдет.

– Нона, – сказала Пирра, – твоя способность к регенерации в миллион раз выше, чем у любого нормального ликтора. Никто из них не восстанавливается так, как ты. Я не уверена, что у тебя вообще есть предел… не с теми повреждениями, которые ты переживала. Так что прости… но нам придется использовать тебя, и это будет невероятно больно. Я бы не просила тебя это делать, но это буквально важнее всего на свете.

Нона прерывисто вздохнула. Она немного завидовала и немного устала.

– Что такого особенного в том теле, за которым мы пришли?

– В общем? Она – ключ от двери, которая была заперта десять тысяч лет. Лично для меня? Это последнее, что мне осталось от женщины, которую я обманом пыталась заставить полюбить меня, и проиграла. Для тебя? Возможно, это ты, детка.

Нона снова вздохнула, как будто ее тело пыталось издавать все возможные звуки одновременно. Одно ухо слегка заложило, и, когда она наклонила голову, высморкалась и потянула за мочку, из него пошла струйка воды.

– А что, если я мне не понравлюсь? – спросила она.

Пирра, кажется, не поняла.

– Наверное, ты начнешь ходить по клубам, вешаться на танцующих и заводить отношения за отношениями без надежды на что-то серьезное.

Нона стала суровой:

– Ты слишком много говоришь, Пирра.

Какое-то время она не могла решить, с чего начать. Она думала про ногу, потому что нога была дальше всего от головы, и, возможно, боли потребовалось бы чуть больше времени, чтобы дойти до мозга, но это могло испортить ей обувь. Обувь обратно не отрастает. Опять же, ей никогда не нравились собственные руки. Нона вытянула левую руку, которая немного дрожала – она не боялась боли, которая уже случилась, но предвкушение приводило ее в ужас.

– Пирра, помоги, – выдохнула она, – я боюсь, я не могу.

Пирра сжалилась над ней и схватила ее за локоть. Протянула руку Ноны вперед. Кончики ее пальцев преодолели какой-то невидимый барьер и растворились.

Что-то ужасное происходило там, где пальцы встретились с барьером. Кончики ее пальцев превратились в красно-серый туман. Мелкие капли попали на руку и обернулись крошечными белыми облачками пара, ударившись о барьер, а потом пропали. Пирра удерживала ее на месте, пока ее рука обгорала, рука болела, рука исчезала. Это было похоже на боль от шатающегося зуба, если зубов было около ста и они все росли на кончиках пальцев.

А потом ее