Читать интересную книгу Зеркало ее сновидений - Стивен Дональдсон

— Простите. Я не собирался всего этого говорить. Я просто хотел, чтобы вы поняли, каким мальчишкой я был, когда впервые встретился с королем.

— Не нужно извиняться, — ответила она мягко. Ее радовало все, что уводило его от расспросов. И ей было интересно слушать о его семье. Его откровенность производила на нее такое же впечатление новизны, как Мордант и воплотимое, и рассказ его звучал очаровывающе, был странным и удивительным, как волшебная сказка. — Если бы вы сами об этом не сказали, я бы и не заметила, что вы отклонились в сторону.

Джерадин шутливо поклонился:

— Вы очень великодушны, миледи. — И продолжил рассказ: — Как я говорил, это было примерно тринадцать лет назад. Мордант находился тогда в относительном мире, потому что Знаток Хэвелок был еще не готов победить Архивоплотителя Вагеля и его клику, и король Джойс объезжал королевство, готовясь к тому, что его войны скоро наконец закончатся. После Термигана он посетил Домне.

В тот день, когда он приехал, я пропалывал кукурузу на одном из полей в окрестностях Хауселдона. Точнее, я успел только дойти до этого поля — оно располагалось довольно далеко, но на холме, и дорогу от него было хорошо видно. Я был настолько возбужден, что совсем не смотрел себе под ноги. И в тот момент, когда король со свитой проезжали по дороге мимо меня, — Джерадин хмыкнул, — я рухнул в яму с силосом прямо посреди поля.

Но меня это не смутило. Я бросил мотыгу и побежал к дому.

Вокруг Хауселдона есть загородка, не позволяющая животным разбредаться, и, к несчастью, яма с кормом для свиней находилась как раз между мной и ближайшим проходом. Однако один из моих братьев положил через яму бревно, дабы не обходить ее всякий раз, и, чтобы сократить путь, я побежал по нему.

Вы, наверное, уже можете себе представить, что же произошло. — Он скривился в насмешливом отвращении. — Но это меня не остановило. Я просто должен был увидеть короля Джойса, и как можно быстрее. Это было самым важным в моей жизни. Поэтому мне удалось добежать до дома как раз тогда, когда король и его люди — королева Мадин с Элегой, Торрент и Мисте, Знаток Хэвелок в своей развевающейся мантии, Смотритель Леббик со множеством гвардейцев, два или три советника короля и несколько слуг — вот видите, я все прекрасно помню — начали слезать с лошадей. — Он хмыкнул. — В волосах у меня застряли вишневые косточки, апельсиновые корки висели на одежде, дынная кожура прилипла к ногам, и весь я с ног до головы был в грязи.

Большая часть присутствующих рассмеялась — за исключением Элеги, которая казалась разгневанной, — но не мой отец и не король. Домне сказал: «Мой владыка король, это мой младший сын, Джерадин» — так, словно он никогда не любил меня так сильно, как в тот самый момент. Затем король кивком подозвал меня к себе. Не обращая внимания на то, что я был весь в грязи, он положил мне руки на плечи и крепко сжал их: «Ты мне нравишься, мой мальчик, — сказал он. — Приезжай в Орисон через несколько лет». Что-то вроде этого. «У вас в семье уже есть воин, которым можно гордиться, — Артагель, и воин он отменный. А ты будешь воплотителем».

Джерадин снова остановился и посмотрел Теризе в лицо:

— Он сделал меня самым счастливым человеком на свете. И я этого никогда не забуду. Я не так предан ему, как должен бы, — ведь он запретил мне разговаривать с вами, помните? — но он мой король, и я буду стараться служить ему до тех пор, пока это будет в моих силах. — Затем он стеснительно улыбнулся. — Во всяком случае, это лучшее объяснение, какое я могу вам дать. Однако, если вы зададите мне еще хотя бы пару вопросов, я заговорю вас до смерти и тем самым не дам возможности рассказать, что же произошло с вами вчера.

Теризу охватил ужас. Не в силах встретиться с ним взглядом, она сказала:

— Мне понравился рассказ о вашей семье. Вы слышали, что Саддит упоминала о прогулке? Она собиралась показать мне Орисон. Я хотела бы познакомиться с тем, что меня окружает, поближе. — И, к собственному изумлению, добавила: — Эта комната начинает действовать на меня угнетающе.

Забыв о своей стеснительности, Джерадин мгновенно стал собранным и задумчивым:

— Я с удовольствием буду сопровождать вас. После вчерашнего я, без сомнения, могу себе позволить устроить день отдыха. Но заседание Гильдии — вещь слишком важная, чтобы беседовать о ней на публике. С моей удачливостью кто-нибудь нас обязательно подслушает. Почему бы вам не рассказать мне, что случилось после того, как я ушел? А затем мы пойдем.

Если он втайне хотел знать, чем же она занималась с Мастером Эремисом, то хорошо скрывал свои чувства. Однако Теризе нужно было каким-то образом отвлечь его, и ей не пришло в голову ничего лучше, чем сказать:

— А вы уверены, что хотите услышать именно об этом, а не о том, что было у Мастера Эремиса? Вы ведь довольно настойчиво пытались прервать наши занятия.

Она попыталась, чтобы слова ее звучали поддразнивающе, — и это ей не удалось. Они прозвучали так, будто их произнесла ее мать, пытаясь шутливостью прикрыть желание причинить боль.

Джерадин поспешно нахмурился, чтобы не вздрогнуть, его лицо помрачнело.

— Я был неправ, миледи? — спросил он растерянно. — Неужели Мастер Эремис желал вам добра?

Она не могла ответить на это; ей было слишком стыдно за свое поведение. Мягко, словно извиняясь, она сказала:

— Вы знаете, что он для меня сделал? Он доказал, что я не существую. Или не существовала, пока вы не нашли меня в зеркале. Вы каким-то образом создали меня.

Внезапно пригодник разгневался. Его глаза запылали:

— Он убедил вас в этом? Вас? Это, должно быть, потребовало всей его логики. И что же он сказал? Какие аргументы он приводил на сей раз?

Удивленная и слегка напуганная реакцией Джерадина, она ответила:

— Язык. Зеркала ведь не воплощают звук. — Сконфуженная, она повторила то, что сказал ей Мастер Эремис.

В ответ Джерадин всплеснул руками. Остановившись у окна, он посмотрел наружу, на зимний пейзаж.

— Сукин сын, — прохрипел он. — Ну почему он занимается такими делами? — Затем пригодник резко повернулся к Теризе. — Все это чушь собачья, и это ему хорошо известно. Это интересный факт, но он ничего не доказывает.

Она безмолвно смотрела на него.

— Есть по меньшей мере одно альтернативное объяснение этому. Воплощение изменяет сами объекты. Это — часть таинства. Язык — это еще не все. Когда я сунул голову в зеркало — в то, где был виден Воин, — у меня не было никаких проблем с воздухом, которым я дышал. Но почти наверняка в том мире, куда я попал, воздух должен быть совсем другим, не как здесь. Почему зеркало создает чуждые пейзажи, чуждых людей, чуждые законы природы, чуждые существа — и не создает чуждого воздуха? Это все не имеет смысла. Я, должно быть, изменился при воплощении так, чтобы иметь возможность дышать нормально. И если бы те люди не были столь решительно настроены убить меня, мы с ними могли бы побеседовать.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});