Читать интересную книгу Башни Анисана (СИ) - Каверина Ольга

Если Багровый Ветер хотел познать путь творицы, живущей под лучами Онсарры, то должен был отрешиться от родичной связи. Любовь творицы к своим детям шире обычной родичной любви, так как в ней нет стремления к обладанию. Творица видит пути жизни и даёт своему сотворённому волю свободно выбирать между ними. Так она относится и к простым детям, и к тем, кого оставила при себе как сына или дочь. Ваш друг не даровал приглашённой им душе той свободы, которая ей полагалась. Всякий, кто носит в себе секрет жизни и начинает творить, сперва проходит через это искушение. Отпустить первое творение – начальное испытание для творицы. Хицаби его так и не прошёл. Желая оставить дитя при себе, он вовлёк его под чрезмерное влияние собственной судьбы. Иначе всё могло бы сложиться, если бы он принял путь нэны. Но он никогда не желал этого.

Я знаю, что вы с самого пробуждения воспитывались в семье, при чём ваш аба – асай негибкого характера. Он направлял вашу жизнь так, как хотелось ему. Потому в вашем сознании роль абы и роль творицы могут быть слиты в одно понятие. Вам нужно их разделить. И тогда вы в полной мере поймёте, почему мы не могли позволить Хицаби связать себя и Бэли родичной связью.

– Да, – соглашаясь, проговорил Гиб Аянфаль, – но ведь моему абе Альтасу, вы дали это право! Я понимаю, что он порой меня ограничивал. По сравнению с ним Хиба давал Бэли гораздо больше свободы. Почему вы тогда разрешили ему оставить меня? Только потому, что он – патриций?

– Нет, – Иша покачала головой, – Патрицианство не имеет к этому никакого отношения. Ваш аба, Альтас Хосс, не тот, кто привёл вас в жизнь. Он владел лишь самой малой частью неполного секрета, которую доверяют обычно всем патрициям-мастерам замков, чтобы они могли позаботиться о своих жителях. Вас привёл другой асай, белая мать, и только перед самым пробуждением вы были переданы ему. Поэтому мастер Хосс мог с полным правом воспитывать вас.

Это известие привело Гиб Аянфаля в немалое замешательство. Он ощутил, что пыль в теле едва не замерла на мгновение от подскочившего волнения. Слова Иши казались ему слишком неправдоподобными, чтобы так сразу поверить им.

– Кто эта белая мать, которая привела меня? – спросил он.

– Я не могу вам сказать. У всех белых матерей, в том числе и у вашей, есть право на анонимность, согласно которому только они решают, когда открыться своим детям, – Иша склонилась к Гиб Аянфалю, легонько проведя пальцами по лбу и тем самым унимая охватившее его беспокойство, – Я понимаю, насколько непросто вам будет свыкнуться с тем, что вы услышали. Только чёткое понимание того, кто есть творица, а кто – родич, может помочь вам. Подумайте над этим, а волны и Голос подскажут.

Она отстранилась, а Гиб Аянфаль потупил взгляд, чувствуя себя подавленным.

– Аба Альтас знал, кто был моей матерью? – глухо спросил он.

– Возможно. Абам иногда дозволяется отслеживать пути своих воспитуемых.

Иша смолкла и неспешно поднялась на ноги.

– Что ж, Гиб Аянфаль, мне пора вас оставить, – произнесла она, – вы можете побыть в этом замке, отдохнуть. В соседнем зале есть пасочная чаша – то, что вам сейчас нужно. Кроме того, один из ваших родичей собирался прийти сюда, чтобы вас встретить. Думаю, он уже скоро будет.

– Нет! Мне нужно скорее идти, чтобы кое-что выяснить! – возразил Гиб Аянфаль, соскакивая на ноги.

Внутри у него всё бушевало. Беспокойство за Хибу и горечь от узнанной правды сплелись в один давящий ком. И Гиб Аянфаль чувствовал, что разрешить это он сможет только за пределами обители белых сестёр. От матери Иши его состояние, конечно же, не ускользнуло.

– Вам лучше было бы побыть здесь, – произнесла она, – но коль вы в сознании, то я не могу вас удерживать. Будьте внимательны к себе, Гиб Аянфаль.

– Буду, – кратко сказал строитель, – скажите моему родичу, что я сейчас просто не могу его ждать. Мне нужно спешить! Прощайте, мать Иша.

Он склонил голову в вежливом поклоне. Матриарх только легко кивнула ему в ответ, после чего Гиб Аянфаль помчался в дальний конец залы, где скрывался, как он чувствовал, самый короткий путь наружу. Беспокойство заставляло его бежать со всех ног, и он остановился только оказавшись за пределами замка в огромнейшем саду, который террасами спускался к подножью гор. Гиб Аянфаль понял, что находится в Белом Оплоте Рутты – главном жилище всех белых сестёр и матерей. Он представлял собой огромный комплекс отдельных замков, по размерам сопоставимый с асайским городом. Нижние обители занимали целительные покои, в одном из которых довелось побывать и Гиб Аянфалю, жилища младших белых сестёр и многочисленных техников волн, жнецов, сеятелей и ткачей, которые трудились на поддержание бытия Оплота. Тут жили и исцелённые асайи, которым рекомендовалось некоторое время побыть в стороне от бурной городской жизни. Волны нижних обителей были лишены активных мыслетоков, царствовавших внизу. Всё в них было наполнено умиротворением и покоем.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Дальше, на самой вершине горы, располагались отделённые от нижних высокие обители-храмы – место пребывания матерей и матрон. Это было одно из немногих мест на Пятой твердыне, доступ куда Голос Ганагура прямо запрещал, говоря, что для этого нужно особенное приглашение. Храмы были огорожены мощной завесой волн, и у Гиб Аянфаля ни когда-либо прежде, ни сейчас не возникало ни малейшей мысли о попытке попасть туда. Через волны к храмам подходили волновые каналы, поддерживаемые техниками, и закрытые от доступа большей части мирных асайев. Тем не менее, создаваемое ими сильное поле, рождавшее в сознании почтительный трепет, ощущалось и здесь, в самых нижних целительных обителях.

Гиб Аянфаль прошёлся по саду и, удалившись от других исцелённых асайев и сборщиков пасоки, присел под большое дерево, обдумывая своё положение. Правда о происхождении жгла его смесью разочарования и неприятия. Но своими проблемами он может заняться в любое время. Он свободен, и никто не помешает ему обсудить это с Ае и Гиеджи. А вот то, что сейчас происходит с Хибой, требует немедленного вмешательства. Он прислушался к мягким вечерним волнам. В них ещё можно было расслышать беспокойные отголоски их недавнего столкновения со стражами, но в остальном всё было наполнено обычной безмятежностью. Это происшествие уже успели потеснить более свежие события. Да и к тому же он сам исцелён, Хиба в Низу, а значит, для Голоса Ганагура их конфликт считается исчерпанным. Он не хотел верить словам матриарха Иши о том, что друг отправился на исправление добровольно. Наверняка матриарх сказала это, чтобы строитель смирился с происходящим. Слушая волны, Гиб Аянфаль находил её слова всё менее и менее правдивыми. Ему вспомнилось то, как отзывался Хиба о техниках волн, утверждая, что от них никогда не стоит ждать правды. Быть может, с белыми сёстрами дела обстоят так же? В конце концов, они, как и техники, предстоят перед Гейст, консулом, для которой отсутствует всякое деление на добро и зло… А если услышанное им, возможно, только полуправда, то он должен попытаться всё исправить.

Просить кого-либо из патрициев вступиться за Хибу уже поздно. Очевидно, этим нужно было заниматься до или во время суда. А значит единственным, к кому он мог бы обратиться, является кто-либо из нэн, возможно та же нэна Шамсэ, которую он уже видел. Но дальше первых врат Низа ему не пройти, ни в одном из глубинных замков он ни разу не был, а потому не знает, где можно найти нэн, занимающихся исправлением искажённых. Только кто-то из глубинных асайев может помочь ему. Но то должен быть достаточно влиятельный асай, успевший постигнуть тонкости жизни, и к тому же более-менее благосклонно расположенный к самому Гиб Аянфалю. Сознание быстро выбрало единственного возможного кандидата. Ощутив прилив надежды, он вскочил и помчался на малый трансфер, чтобы добраться до обители Сэле.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Когда Гиб Аянфаль подошёл к вратам обители, труд строителей уже успел давно закончиться. Однако Гиб Аянфаль понял, что не зря спешил – навстречу ему шёл Зоэ в сопровождении родичей Чаэ. Завидев его, асайи тут же ускорили шаг.