Табл. 8.1. Количество похищений и убийств в Чечне
(по данным организации «Мемориал»[142])
2 Первое полугодие. – Примеч. авт.
Может быть, семьи жертв все более неохотно рассказывали о подобных преступлениях? Правозащитники считают, что по крайней мере частично статистика отражает подлинное улучшение. «Мемориал» относит резкое снижение числа похищений в 2007 году к заслугам Кадырова, который пытался переиграть своих соперников и укрепить общественную поддержку, чтобы улучшить историю республики: «Имеются сведения, что Р. Кадыров в январе 2007 г. дал жесткие указания руководителям подконтрольных ему силовых структур прекратить похищения людей». Бюро, занимающееся оперативными расследованиями, ОРБ-2, подчиненное федералам, а не чеченской власти, было обвинено в участии в систематических пытках заключенных. Его руководство было снято летом 2007 года после необычной совместной акции местных правозащитников и администрации Кадырова.
«С этого момента сообщения о пытках в ОРБ-2 в „Мемориал“ не поступали, и в целом резко уменьшилось количество сообщений о случаях применения пыток сотрудниками силовых структур на территории ЧР», – отметил «Мемориал» в апреле 2008 года. Однако ситуация снова ухудшилась с конца 2008 года, когда произошло 77 похищений, зарегистрированных за первые шесть месяцев 2009 года.
Некоторые чеченцы, несомненно, были рады растущей стабильности. Но эта динамика в некотором роде напоминала стабильность Саддама Хусейна, предоставленную иракцам. Было меньше смертей, меньше похищений, чем во время войны. Но был страх. Огромный Рамзан Кадыров смущал своим пристальным взглядом со всех массивных рекламных щитов, развешанных по всему Грозному. Он жил в роскошном семейном доме в Центорое. У него был зверинец, из черных лебедей, пеликанов, страусов, львов, леопардов и тигров. Подыгрывая мнению консерваторов, Кадыров запретил иностранную музыку на радиостанциях Грозного, а женщинам, работающим преподавателями в университете, приказал покрывать голову на лекциях. Как все поняли, но никто не высказал этого вслух, вся конструкция опиралась на одну точку. Если что-то случится с Кадыровым, никто не знает, что будет дальше.
Критиковать нарушения прав человека, которые происходили при этом строе, по-прежнему было опасным. Наталья Эстемирова, главный правозащитник «Мемориала» в Грозном, была похищена и убита в июле 2009 года. Журналистку Анну Политковскую убили в Москве в 2006 году. Она собиралась опубликовать статьи о похищениях людей и пытках со стороны сотрудников правительства Чечни. Других храбрых журналистов и специалистов, которые заглянули в чеченскую бездну, встретила та же участь. Павел Хлебников[143], редактор русского издания журнала Forbes, был застрелен в Москве в 2004 году заказным убийцей. Главная российская прокуратура в заказе убийства обвинила чеченского полевого командира, о котором Хлебников написал правдивую книгу.
После того как боевики джихада покинули Чечню, они перебрались в другие части Северного Кавказа, все больше дестабилизируя Ингушетию и Дагестан. Данные, собранные Национальным контртеррористическим центром, показали, что число терактов в Чечне упало после 2005 года, а в Ингушетии и других республиках Северного Кавказа резко возросло. Нападения в Ингушетии, о которых сообщалось, увеличились с 5 в 2004 году до 227 в 2008 году; в Дагестане – с 29 до 89 за тот же период. Действительно, несмотря на снижение террористических актов в Чечне, общее их количество для четырех республик – Чечни, Ингушетии, Дагестана и Кабардино-Балкарии выросло с 230 в 2005 году до 398 в 2008 году.
К лету 2009 года Ингушетия балансировала на краю пропасти. 10 июня заместитель главы верховного суда республики был убит террористами, несколькими днями позже последовало убийство бывшего вице-премьера Ингушетии. Затем 22 июня президент республики Юнус-Бек Евкуров был тяжело ранен бомбой, установленной в автомобиле и взорванной террористом-смертником. Медведев немедленно вызвал Кадырова в Кремль и попросил его лично возглавить расследование.
«Евкуров последовательно пытался… заставить людей поверить, что государственные структуры защищают общественные интересы».
Было ли обращение к методам Кадырова единственной надеждой на установление стабильности на Северном Кавказе? Ирония заключалась в том, что Евкуров, находясь восемь месяцев у власти, стал символом надежды менее жестокой стратегии. Жесткий кадровый офицер и десантник из военной разведки, он объединял в себе готовность использовать силу против джихадистов с политической гибкостью и чувствительностью к общественному мнению. Он включил членов политической оппозиции в свое правительство, выразил свои личные соболезнования семье убитого правозащитника, а также создал горячую линию для граждан, чтобы они могли пожаловаться на злоупотребления со стороны милиции. Евкуров потребовал повторной сертификации сотрудников милиции и уволил главу Министерства внутренних дел республики, который был обвинен в причастности к похищениям. Он предложил амнистию коррумпированным чиновникам, которые вернули украденные деньги, и боевикам, не совершавшим тяжких преступлений. Также принял меры по сокращению применения пыток в ингушской тюрьме. Незадолго до совершенного на него нападения Евкуров сказал свой номер мобильного телефона общественности, попросив граждан сообщать ему напрямую о злоупотреблениях властью. Правозащитники, не склонные к легкомысленному оптимизму, были впечатлены. «Евкуров последовательно пытался сократить разрыв между народом и властью, заставить людей поверить, что государственные структуры защищают общественные интересы… – пишет Татьяна Локшина из „Защиты прав человека“. – Сегодня… люди с замиранием сердца читают бюллетени о состоянии здоровья президента…».
В конце августа, пролежав месяц в больнице, Евкуров вернулся в офис с новым шрамом, заметным на его правой скуле. В октябре он отправил в отставку все правительство за то, что не удалось добиться прогресса в отношении глубоко укоренившихся проблем республики. И все же он оказался не в состоянии контролировать различные специальные силы, действующие на территории. Похищения спецслужбами продолжались. К его возмущению все арестованные после теракта, в котором он пострадал, были освобождены судьями в течение двух недель.
Чеченизация
Чечня взбудоражилась в 1990 году, очень похожая на другие мусульманские регионы, такие как Татарстан или Кабардино-Балкария. События стали происходить совершенно по-другому. Вечное национальное движение под впечатлением от исторических обид и плохих стихов лишилось того состояния, в котором находилось, разоружило беспечных безработных молодых людей и выпустило преступников из тюрем, чтобы стать их руководителем. Отвечая на истинную, хотя и ограниченную опасность, российские лидеры отправили тысячи плохо подготовленных 19-летних парней с автоматами Калашникова и ракетами «Град» для запугивания местного населения, вызывая изменения у националистов, сначала в рядах закаленных в боях военачальников, которые получали доходы от похищений и пожертвований от ближневосточных джихадистов, а затем в подпольной террористической сети исламских фундаменталистов, имеющих ячейки по всему Северному Кавказу. Не справившись с запечатыванием границы, русские снова стерли регион с лица земли, а затем передали его безжалостному авторитарному лидеру, который установил стабильность на основе повсеместного страха.
Можно было посочувствовать жертвам и восхититься героями этой истории – правозащитниками, которые пытались помочь беспомощным и записывали нарушения, на свой страх и риск; но, оказавшись в мрачной череде неудач, вряд ли чему-то научишься. Это прежде всего не история благородных националистов, отрицающих свое право на самоопределение. Это не было и просто рассказом о внешнем финансировании исламских террористов, атакующих российское государство. Скорее, эта череда ошибок и преступлений, совершенных многими людьми, усилила последствия предыдущих преступлений и ошибок, вызвавших у человека способность к невообразимой жестокости, которая возникает в условиях анархии, когда люди с оружием привыкли его исполнять.
Историки обычно задаются вопросом, было ли милитаристское государство Пруссии превращено в современную Германию или же сама Германия стала прусской, целое ли было переделано по образу и подобию его части. В России некоторые увидели, что патология Чечни заразила весь демократический эксперимент страны. Насилие, коррупция и преступность, процветающие в республике в начале 1990-х годов, казалось, с каждым годом распространялись на север. Это не Чечня была чеченизирована, как говорят некоторые, а Россия.