верь байкам про границу на замке.
Глава 58
Мне однажды рассказывали, как в начале восьмидесятых, финские партнеры повели советских специалистов в баню. Переговоры прошли успешно, банкет был душевным. С утра решили попариться. Из раздевалки, группа голых мужиков направилась к парилке корпоративной сауны. А там случилось страшное. Один из членов советской делегации, первым открыв дверь в парилку, увидел сидящих там голых финских женщин. Советский специалист за рубежом — это человек, прошедший горнило собеседований, инструктажей и утверждений в инстанциях. Поэтому реакция была однозначной. Он резко захлопнул дверь, подпер её спиной для надежности, и сказал подходящим соотечественникам:
— Мужики! Назад! Провокация!!!
Слава богу, отношения с финскими партнерами были и вправду хорошими. Поэтому быстро разъяснилось, что сауна в Скандинавии — место бесполое. И парятся все голышом. И никто ничего не имел в виду. Но наши мужики, от греха, тогда ушли из сауны.
Начав бывать за рубежом с начала девяностых, я много раз попадал в такую ситуацию не только в Финляндии или Швеции. Но и в Австрии с Германией. И в Бельгии со Швейцарией. Разве что во Франции эта мода утвердилась попозже. Но, зато на средиземноморских пляжах, топлес — скорее правило, чем исключение.
А в тот раз, когда мне рассказывали эту историю, я поинтересовался, телки-то, хоть были ничего?
— Кто там на них смотрел, Коля? — ответил мне герой, предотвративший надругательство над советскими людьми. — В голове только одна мысль была — пиздец моей выездной визе! Больше не выпустят. Да еще и строгача засадят.
Я хмыкал и думал, что это какое же гавно был совок, если вполне себе активные мужики, увидев голых баб, подумали о чем угодно, кроме рассмотреть баб в подробностях? Это что нужно сделать с человеком, чтобы задушить рефлексы? Самураи этого всю жизнь добиваются, а тут — пара партийных собраний, и вуаля.
Я философствовал об этом, сидя на верхней полке парилки в сауне лайнера «Rosella», компании Viking Line. Я сурово плеснул воды на каменку и залез на верхнюю полку. Поэтому три голых женщины сидели на первой полке и о чем-то трепались по-шведски, совершенно не обращая на меня внимания. Больше народу в судовом спа-комплексе пока не было. Но, скорее всего, попозже набегут.
Скандинавские паромы пока еще не стали лицом Балтики, но до этого недалеко. Корабль, на котором я плыл в Стокгольм — первый, но далеко не последний паром, что вскоре будут связывать берега Балтийского моря. Это станет неким культурным феноменом. Выполнение сугубо утилитарных задач — перевезти из точки А в точку В грузовики и пассажиров, превратится в форму отдыха и времяпровождения. Вплоть до того, что студенты и школьники будут срываться из Хельсинки в Стокгольм, чтоб побухать и повеселиться на паромных дискотеках. Да и сейчас на корабле полно народу, всерьез намеревающегося оттянуться.
В отличие от средиземноморских или карибских круизов — публика крайне разношерстная, и все вполне демократично. Манагеры и дальнобойщики, студенты и домохозяйки, туристы и работяги — на пароме можно встретить кого угодно.
В Хельсинки я провел четыре дня. Айна, племянница моей хозяйки оказалась не по-фински бодрой. Я еще только размышлял, о том, что пока с этими визами суть да дело, можно будет покататься на горных лыжах, а меня уже привезли сначала в шведское консульство, потом в датское, и все. Я при визах и с билетом на паром. Утром, в день отправления, зашел в магазин и экипировался в туриста-походника. Ничего особенного, просто прикупил горнолыжного белья, туристические ботинки, спальник, и большой рюкзак. Погоды морозные, и прогнозы неутешительные. Даже в Дании ожидаются морозы. Не такие зверские как в Финке, но все же.
Первые Шенгенские протоколы будут подписаны еще через полгода. Но уже сейчас очевидно, что Европе надоели границы. Пришлось искать иммиграционных офицеров, перед посадкой на паром. Чтоб они шлепнули отбытие. Остальные пассажиры фигней не заморачивались, и просто ломились на корабль.
Племянница Ксении Андреевны, похоже, слупила с меня за свою работу больше, чем обычно в таких случаях. Поэтому привезла на паром на своем смешном, красном, Фиате Пунто. Заодно помогла найти паспортный контроль, который, судя по всему, прекрасно себя чувствовал, не особо утруждаясь.
Но, как бы там ни было, я наконец оказался в своей каюте. Сьют, на седьмой палубе, я занял один, собираясь загодя отоспаться. Из Стокгольма я поездом еду в Мальмё. Оттуда паромом в Копенгаген. Ну а потом перехожу на нелегальное положение.
Я много думал, как сделать лучше всего. Но так и не смог ничего толком придумать. Считаю, обращаться к шведским властям за видом на жительство, нужно уже решив все остальные вопросы.
А для реализации подвески, мне нужно оказаться в Бельгии. Это может кого-то удивить, но мне нужно не в Антверпен, а в Брюссель. Есть там место, что я знал по прошлой жизни, где у меня точно ее купят. Но, советский студент, слоняющийся по Европе, и вдруг разбогатевший? Внимание — это последнее, что мне нужно. И я слегка в затруднении.
Когда-то, я читал мемуары советских КГБшников. Они на голубом глазу признавались, что имели доступ к спискам авиапассажиров практически везде по миру. Да и все остальные спецслужбы это не особо скрывали. Так что, нефиг им облегчать жизнь. В европейском захолустье, четко отследить меня не выйдет. А я, по мере развития событий, буду решать как мне быть. Прежде всего нужно помнить, что Сурков выезжает через три недели. До этого момента мне лучше вовсе нигде не отсвечивать.
В Стокгольм паром пришел около десяти утра. Как и в Хельсинки, паспортный контроль был в стороне, и для тех, кто хочет. Остальные, спускаясь по трапу, без задержек проходили через терминал Стадсгаден. Несколько недоуменно, иммиграционный офицер спросил у меня, куда я собственно? Несколько раздраженно ответил что турист. Красоты, то се… С парома я был один, кто подошел к паспортному контролю. Чего-то я не понимаю.
Сел в такси, и поехал на вокзал. Разглядывая из окна такси Стокгольм, думал, что раздолбайство кажущееся. Все, кто плавает туда-сюда, имеют, скорее всего, многократные визы, или вообще какие-нибудь отметки. Один я — изгой, вызывающий любопытство и недоумение.
Я не то что куда-то