а если много, то как появится первая же штурмующая нас харя в проеме между зубцами, так и тычут в нее копьем, а то и сразу двумя. В удачных случаях подколотый при падении и следующих за собой валит, и тогда снова пробуют завалить вбок лестницу – пару раз даже удалось…
По нашей прямой местной специальности дело у нас тем временем тоже пошло значительно веселее, да и наши пращники с тремя лучниками-горцами нас поддержали, и вскоре обстрел стены со стороны противника существенно поутих. А там уже и прочие «партизаны» как-то поугомонились, обескураженные неудачей. Покричали под стеной, поразмахивали оружием, да и отошли восвояси.
– Вот это правильно! Война войной, а обед – по распорядку! – одобрил Володя.
Обедать, впрочем, только наше командование отправилось по-человечески, к Ремду, а нам был доставлен оттуда на стену «сухпай». Настроения мне это не прибавило, поскольку за обедом я намеревался не наесться и прогуляться в дом за добавкой, при выпрашивании которой разведать, в каком его закутке строгая мамаша держит Велию. Увы, приказ командира был строг – не сметь отлучаться со стены. Более того, после обеда на нее стали подтягиваться и вооруженные горожане. Явился и наш начальник – почему-то в сопровождении трех домашних рабов «досточтимого».
– С вами мы точно победим, вы только под ногами не путайтесь! – сказал им один из наших туземных камрадов при виде того, как они держат копья и щиты.
Ржали все, кроме двух ветеранов, один из которых задумчиво проговорил:
– Тордул зря ничего не делает…
После обеда «партизаны», тоже подкрепившиеся и вспомнившие, что они на войне, снова предприняли попытку штурма, который мы отразили уже не в пример легче, поскольку с самого начала не церемонились. Посменно, по пять человек, нас прогуляли «до ветра». Ужин – в виде такого же «сухпая», как и обед – нам снова доставили на стену, вместе с боеприпасами. А после ужина вернувшийся с нормальной человеческой трапезы командир вдруг подозвал к себе пятерых копейщиков, что-то сказал им, и они, стараясь не привлекать к себе внимания, по одному спустились со стены. С ними ушел куда-то и один из пришедших в обед вооруженных рабов. Мы едва успели выкурить пущенную по кругу трубку, когда Тордул подозвал нас и второго из рабов:
– Спускаетесь тихо по одному и ждете его, – начальник указал на раба. – Он поведет вас. Идти тихо, на глаза никому не попадаться. Делать все, что он скажет.
В городе раб повел нас такими задворками, что сами мы точно заплутали бы. Периодически по его знаку мы замирали, затем, когда он давал отмашку, продолжали движение. Чтоб совсем уж никому на глаза не попасться – это, конечно, едва ли, город есть город, и старушка какая-нибудь глазастая найдется всегда, но видевших нас было немного, и все они были заняты собственными делами. Наверное, мы обошли полукругом добрых полгорода, когда совершенно неожиданно раб вывел нас к заднему двору дома Ремда, где перед нами раскрыли калитку.
– Входим тихо, по одному, прячемся в пристройке и сидим в ней очень тихо, – проинструктировал нас раб.
Так мы и сделали, понимая, что наше командование запланировало что-то явно серьезное – непохоже это было на вчерашнюю игру в солдатики с вояками Кулхаса. Никто ничего не объяснял, но и так была понятна главная суть – для чужих глаз и ушей нас здесь нет, мы по-прежнему на стене. Так же тихо нарисовались через некоторое время все три наших лучника и еще три копейщика в сопровождении третьего раба. А потом, еще через какое-то время, тем же путем незаметно прибыл и наш начальник с еще четырьмя нашими копейщиками. А десятка полтора воинов начальника рудника с ним самим во главе, ни от кого не таясь, покинули двор через основные ворота и протопали куда-то в направлении стены. Смеркалось, и похоже было на то, что официально мы на стене и ночуем…
– К обеду так и не вернулся посланный с утра на рынок раб, – сообщил нам наш командир. – Раб надежный, обращались с ним хорошо, собирались скоро дать вольную – сам он уж точно не сбежал бы. Я вспомнил то, о чем вы рассказали мне, и поговорил об этом с досточтимым. Он считает, что этой ночью нам следует ожидать незваных гостей, и в этом я с ним согласен.
Лучников-горцев и примерно половину копейщиков Тордул решил разместить в пристройках и прочих неприметных закоулках двора, нас с остальными копейщиками – в самом доме. Так же – примерно пополам – были рассредоточены и вооруженные рабы.
Увидев меня в доме, «почтенная» Криула недовольно фыркнула, но заострять вопрос почему-то не стала. Видимо, решила, что на виду у стольких людей организовать ей незапланированного внука я едва ли сумею. Ну, на сей счет, впрочем, если рассуждать чисто теоретически, у меня имелось свое особое мнение, основанное на том немудреном факте, что добрая половина этих «стольких людей» состоит из моих друзей, приятелей и просто сослуживцев. Но только теоретически, поскольку сама ейная дочурка, при всей ее показной шаловливости, деваха правильная и до свадьбы, скорее всего, хрен даст. Ну, в крайнем случае – до помолвки. После вроде бы по турдетанским обычаям, вообще-то – в приличных семьях – тоже пока еще нельзя, можно только после свадьбы, но если очень уж невтерпеж, то все всё поймут правильно, гы-гы!
– Твоя! – шепнул мне с ухмылкой напарник-копейщик, полностью подтверждая мое особое мнение. – Иди пообщайся, я покараулю.
Будь Велия «из таких» – мы б с ней точно успели немножко «поразмножаться». Впрочем, это было, пожалуй, единственное, чего мы с ней так и не сделали – остальное мы сделали практически все. В процессе исследования ее тела быстро нашлась и монетка, о судьбе которой отказалась рассказать мне Алтея. Нашлась там, где я и ожидал – меж ее верхних выпуклостей, подвешенная на шее на тонком малозаметном шнурке…
– Мама говорит, что ты околдовал меня и я сошла с ума!
– А что, если и в самом деле околдовал?
– Может, и околдовал – за тобой такое водится, хи-хи!
– И что ты сама об этом думаешь?
– Думаю, что способность околдовывать не повредит и моим детям…
Мы бы с превеликим удовольствием и всю ночь так прообщались, плотненько тискаясь и увлеченно планируя наше светлое и сугубо совместное будущее – ага, во всех подробностях, но эти гребаные злоумышленники как-то не удосужились согласовать свои планы с нашими. Обычно ночные нападения ближе к утру происходят, когда сон особенно сладок и крепок, но в данном