И коридор, и площадка, полностью отличались от лабиринта. Сразу было заметно, что их строили представители другой цивилизации, менее развитой в строительном отношении. Если стены лабиринта были гладко отполированы, то коридор с площадкой — просто вырублены в склоне горы. Следы от рубящих инструментов были четко видны на стенах.
Площадка представляла собой большую террасу идущую вдоль стены, шириной не менее десяти метров. Терраса полукругом опоясывала середину горы. Парапетом служили огромные прямоугольные каменные блоки, расположенные по краям площадки, высотой около метра каждый. По краям террасы возвышались две наблюдательных башни, сложенных из крупных каменных блоков. Блоки не были соединены каким-либо раствором, но так плотно подогнаны один к другому, что в щели между ними невозможно было просунуть даже лезвие ножа. В центре террасы располагалась, возвышавшаяся над другими, большая башня с ровной площадкой наверху и двумя боковыми лестницами. Под башней находился трапециевидный ход, через который могли одновременно пройти два человека, телосложением как Николай Антоненко и Аксенов. Ход вел вниз, на вырубленную в склоне горы и выложенную каменными блоками неширокую лестницу. Лестница спускалась вниз, в черноту ночи. Все три башни располагались таким образом, что с них можно было охватить наблюдением всю лежащую внизу долину и склоны окружавших ее горных хребтов. Но сейчас, из-за наступившей темноты, разглядеть, что находится внизу, в долине, было практически невозможно.
Переночевать решили в большой башне, предварительно обойдя все. В крайних башнях, на верхних площадках нашли несколько высохших мумий, прикрытых странной разноцветной одеждой, имеющей различные оттенки коричневого, а также черного, белого, оранжевого и фиолетового цветов, создававших разнообразные цветовые комбинации. Но в основном преобладал красный цвет. Цветовые комбинации складывались в различные геометрические рисунки с преобладанием ромбов, полос, кругов, лент, змеек и треугольников. На головах мумий были одеты высокие шерстяные шапки, очень похожие на головные уборы католических епископов с вышитыми золотыми нитями различными узорами. Края шапок обрамлялись красной бахромой и из них торчали яркие разноцветные перья. У всех мумий в центре шапок был расположен золотой равносторонний крест в круге. На мумиях было множество различных золотых украшений. На их лицах имелись маски изготовленные из золота. Это были мумии достаточно высоких людей. Они сидели на корточках вдоль стен площадок, их руки были сложены на коленях. Перед каждой из мумий стояло несколько глиняных разукрашенных посудин с засохшей едой. Только в центральной башне никого не было, поэтому ее и выбрали.
— Поздравляю вас, друзья мои! Вы имеете честь, первыми встретиться с местными аборигенами! — произнес Антоненко, указывая на мумий. — Правда они немного в засушенном виде, но теперь мы имеем представление о жителях этих мест. Вроде бы на людей похожи…
— Подобным образом, оставляли своих умерших и некоторые племена Тибета и Тянь-Шаня. — разъяснил Левковский. — В горах воздух сухой, поэтому тело человека не сгнивает, а высыхает, принимая такой вид. Судя по мумиям, им не одна сотня лет, а может быть и тысяча. Я раньше видел подобные…
— Какая сотня! Какая тысяча! Профессор! Вы только посмотрите, — возмутился Нечипоренко. — У них же, у всех, одежда почти новая!
— И золотишко на них, от света фонарика, красиво блестит! — добавил Юрченко. — Такое ощущение, что их совсем недавно здесь оставили!
Сержант хотел потрогать толстую золотую цепочку, висевшую на шеи у одной из мумий, но случайно зацепил ее головной убор с золотой маской. Упав с головы, они обнажили череп мумии с рыжевато-каштановыми волосами. Рот у мумии оказался открытым и где были видны хорошо сохранившиеся неиспорченные кариесом зубы.
— Ни хрена себе, сказал я себе! — присвистнул Нечипоренко. — Ну, точно, инопланетяне!
Череп мумии не был похож на привычный им череп человека. Черепная коробка была деморфирована, затылочная часть сильно вытянута назад и имела продолговатую форму.
— Они что, не люди, Павел Иванович? — поинтересовался Юрченко.
— Нет, почему, люди. — пояснил Левковский, освещая фонариком череп, стараясь рассмотреть его получше. — Просто им в детстве кто-то череп зажал с боков, вот он и деформировался, не туда рос, как у всех. Вот ведите, следы от сжатия.
— Вот, людям не повезло! — воскликнул Аксенов. — И за что им такие мучения?
— Скорее всего, это жрецы местных богов, поэтому, они и должны отличаться от других, простых смертных. — продолжил профессор. — Кто-то ухаживает на ними. Меняет одежду и приносит пищу. Есть много разных народов на Земле, где существует культ умерших родственников или правителей. Кстати, такой культ существует и у индейцев Анд — инков, живущих в нашем мире, в этих местах. Они считают, что человек и дальше живет после своей физической смерти. Даже после смерти продолжают заботиться о нем, кормить, переодевать и разговаривать, советоваться с умершим…
— Ничего себе! — воскликнул Аксенов. — Это значит, если я, допустим, здесь умру, то к моей мумии все приходить здороваться будут?!
— А чему вы удивляетесь! Вспомните себя! Вы же ходите на могилы к своим родственникам и друзьям, чтобы вспомнить и когда у вас на душе тяжело… — парировал Левковский. — Здесь почти тоже самое, только внешне немного по-другому…
— И то верно… — пограничник почесал себя за ухом.
— У нас тоже так дома бывает. Есть народ такой, однако. — подтвердил Будаев.
— То, что о них кто-то заботиться, это говорит о том, что скоро нам придется встретиться с живыми. Хорошо хоть, что они не динозавры, а люди, как мы. — сделал вывод Антоненко.
— О том, как скоро это произойдет или не очень, я уверенно сказать не могу. — задумчиво ответил профессор. — Но могу сказать одно. Судя по состоянию одежды и продуктам, живые сюда не часто приходят.
— Это уже радует. Хоть немного осмотримся и приготовимся к встрече. — завершил разговоры Николай. — А сейчас, перекус и спать. С утра толком-то и не поели. Аксенов, ты первым дежуришь…
Едва забрезжил рассвет, как команду Антоненко разбудили частые выстрелы, раздававшиеся в долине. Горное эхо далеко разнесло их звук. Все моментально вскочили на ноги, взявшись за оружие.
— Что случилось? Нападение на наших?
— Вроде как "светка" била. — неуверенно произнес Юрченко. — Похоже, что наши по ком-то стреляли…
— Алексей! Немедленно связь с лагерем! Узнай, что там стряслось! — бросил Николай в сторону Нечипоренко. Затем посмотрел на небо. — Похоже, что сегодня ветерок будет. Может облачность разгонит. Надо осмотреться вокруг…
Переговорив по рации с Дулевичем, Нечипоренко сообщил, что внизу все нормально, просто часовой с перепугу подстрелил местного медведя. Сейчас лагерь поднимается и после завтрака будет спускаться к озеру.
— Попросили все в округе осмотреть и дать знать, если что. — добавил он.
— Это, что там за боец такой, что медведя с перепугу завалил?! — усмехнулся Николай. — Все бы так боялись… Ладно. Спать уже не прийдется. Сейчас похаваем и за работу…
— А у нас говорят, почуфаним… — произнес Юрченко.
— Где это — "у нас"? — поинтересовался Нечипоренко.
— На Дальнем востоке. Я ведь родом из Хабаровска. — вспомнил свою малую родину пограничник. — До призыва там жил. Потом, военкомат и на запад, службу нести по защите рубежей советского отечества…
— А это что означает?
— Это по-китайски. Что-то вроде еды…
— Чуфан или чафан, — добавил Левковский. — Это еще и китайский мясной салат так называется. Меня им как-то угощали…
— Слышал такое. — подтвердил Антоненко. — У меня когда-то тоже бойцы — дальневосточники были. Всегда так говорили. Аксенов, доставай последние консервы… Чуфанить будем…
Неторопливо позавтракав остатками своего сухпайка и запив его припасенной во флягах водой, решили дождаться когда солнце поднимется повыше и разгонит висевший над долиной туман. После еды на разговоры не тянуло, поэтому Антоненко приказал всем отдыхать, а сам, взяв бинокль, расположился в углу башенной площадки, огражденной каменными блоками. На ней не было, привычных для европейских крепостей, зубъев, служащих укрытием для стрелков. Ограждение доходило Николаю чуть ниже пояса, благодаря чему, можно было спокойно разглядеть, что находится на этом склоне горы, почти под самыми башнями…