– Но мы будем поддерживать связь… по поводу благотворительного вечера.
– Да. Спасибо тебе.
На этот раз прощального поцелуя не было. Они улыбнулись друг другу, Лари повернулась и пошла домой.
Всю обратную дорогу она продолжала думать о том, что сделала с Ником война. Неужели холодный, проницательный взгляд того, кто сфотографировал горящую девочку, а потом обрезал изображение по краям, чтобы фотография оказывала еще более сильное воздействие, принадлежит мужчине, на любовь которого она сможет когда-нибудь ответить?
Только оказавшись почти у самых ворот «Морского прилива», Лари поняла, что не только фотография, а еще что-то вызвало у нее беспокойство. Она вспомнила историю своей матери. Катарина Де Вари любила прекрасного, благородного человека, но ожесточенность, которую Милош принес домой после войны, в конце концов разрушила жизнь их обоих.
Лари решила, что ей не стоит еще больше сближаться с Ником. Она должна избегать самой малейшей возможности повторения трагедии своей матери.
ГЛАВА 22
Ньюпорт, лето 1972 года
Прибывающие гости один за другим останавливались при входе в бальный зал, чтобы осмотреть его необычайное убранство. Никогда прежде ни одна из устроительниц вечеринок в Ньюпорте, которые слепо следовали последней французской и итальянской моде, даже представить себе не могла такого оформления. Лари воспользовалась неповторимым японским стилем, чтобы замаскировать следы упадка. В одно мгновение у гостей открылись глаза на очарование совершенно другой эстетики, на изящество строгих, чистых линий, на красоту изогнутой цветущей ветки груши, на необычайный эффект маленьких фонариков из рисовой бумаги различных форм.
Для Лари привлекательность японского стиля заключалась главным образом в его экономности. Отпала необходимость покупать множество дорогостоящих букетов свежих цветов, их можно было заменить скромными композициями из веток, собранных в садах Род-Айленда. Подвесить к потолку бального зала бумажные фонарики ей обошлось гораздо дешевле, чем вычистить и закрепить огромные хрустальные люстры. А миниатюрные сады в стиле Дзэн позволили ей скрыть наиболее поврежденные водой участки пола. Своей вынужденной бережливостью Лари добилась неповторимого эффекта. Ее оригинальность нашла отражение также и в одежде. Она была в платье покроя «кимоно», сшитом из уцелевших кусков шелковой ткани из чердачной коллекции Аниты. Волосы Лари, зачесанные наверх, украшал веер из ландышей, которые покачивались и дрожали, словно крошечные драгоценные камни.
Гостей по очереди развлекали два ансамбля: американский и японский, который играл на национальных музыкальных инструментах. Как и к поданной еде – многочисленным разновидностям суши и сашими, маринованным овощам и маленьким японским рюмочкам с саке или холодным сливовым вином, – к такой музыке надо было еще привыкнуть, но ее оценили уже просто за то, что она была необычной. Законодатели вкусов, удостоившие своим присутствием вечеринку Лари, вынуждены были признать, что, принимая во внимание страсть американцев ко всему новому, все эти японские обычаи, возможно, когда-нибудь войдут в моду.
В течение первого часа, пока Анита встречала гостей при входе в бальный зал, Лари следила за тем, чтобы прием проходил без помех: посылала служанок вытирать пролитые напитки, отправляла в зал официантов с подносами теплого саке, а также шампанского, без которого традиционалисты не могли обойтись. Несмотря на всю занятость, Лари и Анита видели, что вечер удался. Пришли все сливки ньюпортского общества. Престарелые знатные дамы, свеженькие дебютантки, франтоватые владельцы яхт фланировали по залу, распространяя вокруг себя электрический гул, словно этот огромный дом был динамо-машиной, вырабатывающей энергию из трения общества.
Гости наперебой расточали похвалы Лари.
– Так вы и есть тот юный гений, который все это придумал? Сказочная идея, дорогая моя! Не устроите ли вы вечеринку и у меня тоже? Если бы я знала, что все японское выглядит так очаровательно, я могла бы съездить туда на каникулы…
Особенно пылкие комплименты Лари получила от четы Пеласко, хозяев Доми, с которыми она познакомилась несколько лет назад, занимаясь у них косметическим ремонтом.
Множество элегантных молодых мужчин жаждали потанцевать с ней. В большинстве своем это были те самые снобы, у которых в прошлом не находилось для нее времени. Но она не могла уделить им особого внимания, слишком занятая своими обязанностями хозяйки вечера. Лари то и дело оглядывала толпу, чтобы посмотреть, не приехал ли Ник.
Как и предвидел Ник, именно обещанное выступление одной из лучших рок-групп привлекло молодых людей, составлявших большую часть гостей. Он убедил отца, который все еще мечтал найти в ньюпортском обществе собственную нишу, устроить выступление «Стоун Тайгер». Их записи занимали первое место в списке популярности за год, а билеты на концерты, которые они регулярно давали на самых больших спортивных аренах, всегда полностью раскупались.
Хотя Ник принимал участие в организации этой вечеринки, Лари ни разу не видела его после своего февральского визита. Она вернулась в Провиденс, чтобы закончить учебный год, а когда в начале лета приехала в Ньюпорт, Ника там уже не было. Он отправился в поездку по стране, чтобы показать свои фотографии в редакциях газет и журналов и получить работу фотожурналиста.
Благодаря редким телефонным звонкам, Лари знала о его трудностях. Ему объясняли, что дело не в плохом качестве его фотографий. Просто администрация Никсона неодобрительно относилась к либеральным средствам массовой информации за то, что они подрывали военные усилия. Она называла любую критику непатриотичной и даже грозила отобрать федеральные лицензии у тех телевизионных компаний, которые передавали слишком много отрицательного материала о Вьетнаме. Поэтому никто и не хотел брать на работу фотографа, который показывал худшие стороны войны.
«Похоже, правда в данный момент не в моде. Но ведь мода все время меняется», – заключил Ник.
Во время их последнего разговора он сообщил, что приедет в субботу вечером и привезет с собой «звездную» рок-группу. Он упомянул также о том, что удача, кажется, повернулась к нему лицом. Возможно, ему предложат место в одном из лучших еженедельных общественно-политических журналов. Голос его звучал бодро.
И вот теперь не было никаких признаков появления Ника, и Лари не знала, где его найти. Она безуспешно пыталась связаться с Берни Орном.
Прошел час, а ей даже ничего не сообщили по телефону. Ее ярость и разочарование все усиливались. История повторяется: он заставил ее поверить ему, а потом внезапно исчез! Возможно, причина кроется в его работе: он, в качестве фотокорреспондента летит на другой конец света с первым заданием редакции и совершенно забыл о других, менее важных вещах.