— Да, я, — спокойно подтвердил он, и от его нарочито равнодушного тона мне стало страшно. — Но это было не убийство. Всего лишь… акт милосердия и справедливости.
— Вы вспороли ей живот и оставили долго и мучительно умирать. — Гаральд встал и принялся яростно вытирать о штаны руку, которой чуть ранее прикоснулся к плечу священника. — Стоит признать, у вас очень оригинальное представление о милосердии.
Отец Ольтон смутился. Я заметила, как забегали его серые, глубоко посаженные глаза, будто мужчина искал какой-то подсказки со стороны.
— Я не желал этого, — наконец глухо проговорил он. — Думал, что все пройдет быстро и без боли для девочки. Но Ксана принялась сопротивляться. И кто-то шел по дороге. Поэтому я заторопился. Но с другой стороны — что такое несколько минут страданий, когда теперь она уже наслаждается чудесами нижнего мира? Уверен, она сейчас счастлива!
Я почувствовала, как у меня начинает кружиться голова от этого бреда. Что все это значит?
— Не понимаю, — в унисон с моими мыслями честно признался Гаральд. — Отец Ольтон, зачем вы убили Ксану Ортензия?
— Она была дочерью Рихарда, — раздраженно пояснил священник, будто данное обстоятельство объясняло все.
Гаральд со свистом втянул в себя воздух. Оглянулся на меня, молчаливо спрашивая совета, но я лишь пожала плечами. Да, вот сейчас помощь Фабиона точно бы не помешала. Интересно, кстати, а где он? Получается, мы с Гаральдом ошиблись, решив, что мой приятель первым делом после пробуждения отправился в храм. Но куда же он запропастился?
— Ну что же, — медленно протянул целитель и с мрачной решимостью принялся засучивать рукава. — Это, конечно, не моя специализация, но попробую…
— На твоем месте я бы предоставил это дело тому, у кого уже есть опыт в подобных вопросах, — оборвал его загадочные приготовления голос Фабиона.
Я чуть ли не взвизгнула от радости, когда обернулась и увидела приятеля, неторопливо приближающегося к нам со стороны основного помещения храма. Жадно оглядела его с ног до головы, страшась увидеть на одежде капли крови или любые другие свидетельства, что он уступил соблазнам демона. Но светлая рубашка Фабиона была чистой, а сам он лучился от непонятного удовольствия.
— Где ты был? — Я подскочила к приятелю и едва ли не обнюхала его, больше всего на свете опасаясь, что мои самые страшные предположения сбылись.
— Гулял, — честно признался он и широко улыбнулся, заметив искреннее недоумение на моем лице. — Хеана, я хотел сделать тебе сюрприз. Нарвать цветов, чтобы поставить их в твою комнату. Надеялся управиться до того, как ты встанешь. Право слово, после вчерашних приключений я рассчитывал, что у меня будет чуть больше времени для этого. Но когда я вернулся — то ни тебя, ни Гаральда уже не было дома.
— Я так испугалась, — выдохнула я и со всей силы прижалась к нему. — Фаби… — Руки приятеля, обнявшие меня за талию, окаменели, и я поспешила исправиться: — Ольен… Никогда так больше не делай!.. Я боялась…
— Что я надумал вернуться к отцу и сбежал, оставив тебя одну? — с сухим смешком перебил меня Фабион, без особых проблем поняв, что на самом деле я хотела сказать. — Хеана, ты обижаешь меня подобными сомнениями. Тебе ли не знать…
Фабион не закончил фразу, только мне этого и не требовалось. И так было понятно, что он хотел сказать. Мол, моя дорогая Катарина, неужели ты настолько дурного обо мне мнения, раз всерьез решила, что из-за элементарной усталости я не устоял перед искушением.
Я опустила голову, чувствуя, как мои щеки заливает румянец стыда. Однако продолжения неприятного разговора не последовало. Фабион лишь понятливо покачал головой при виде моего смущения и перевел взгляд на отца Ольтона, который по-прежнему сидел на полу и радостно скалился, не обращая особого внимания на окружающую реальность.
— Кажется, без моей помощи будет трудно обойтись, — проговорил он и выжидательно посмотрел на Гаральда.
— Ты сильно выложился вчера, — с неожиданной и странной неприязнью отозвался тот. — В конце концов, я тоже маг, причем уже давно заслужил право на самостоятельное ведение дел.
— Но ты целитель, — резонно возразил Фабион. — Как ты и сам верно подметил, это совершенно не относится к твоим обычным занятиям.
Гаральд вздумал было продолжить упрямиться, но не успел и слова сказать. Приятель привычно прищелкнул пальцами — и вокруг священника взметнулась метель подчиняющих волю чар.
— Что зря время терять на пустые споры, — сказал он и язвительно усмехнулся в ответ на возмущенный взгляд Гаральда. — Лучше давайте наконец узнаем, почему этот человек так сильно ненавидит семейство Ортензия.
Я посторонилась, давая Фабиону возможность подойти ближе к священнику. Тот продолжал глупо улыбаться, устремив отсутствующий взгляд куда-то вдаль. Из приоткрытого рта протянулась тоненькая ниточка слюны.
— Итак, — начал допрос Фабион, с хрустом размяв пальцы. — Насколько я понимаю, ты убил Ксану Ортензия из-за того, что она оказалась родной дочерью Рихарда?
— Да, — с готовностью отозвался отец Ольтон. — Видит Светлый близнец, я бы с куда большей радостью свел счеты с Пабло…
— Но его начали выпускать из дома лишь недавно. Одно дело — расправиться с беззащитной, слабой девушкой и совершенно другое — убить юношу, способного дать отпор, — со скучающей физиономией прервал его Фабион.
— Не только, — неохотно признался Ольтон. — Я бы не тронул Пабло в любом случае. Он… Он сын не только Рихарда, но и Агаты. А я бы никогда не сумел причинить вред тому, в чьих жилах течет ее кровь.
— Ого! — притворно восхитился Фабион. — А я думал, служители Светлого близнеца обязаны сохранять чистоту тела и помыслов. Разве ты не должен соблюдать обет целомудрия и безбрачия?
— Должен, — тихо сказал Ольтон. — И сохраняю. Но любить этот обет не запрещает. А Агата… Ее невозможно было не любить. Более чистого и совершенного создания я не видел в жизни и вряд ли когда-либо увижу.
— И что случилось между вами? — спросил Фабион. — Ты был влюблен, а она?
Ольтон опустил голову и застыл в такой позе — уткнувшись взглядом в пол. Когда Фабион уже поднял руку, готовясь послать в недолгий полет новую порцию подчиняющего заклинания, священник вдруг заговорил высоким, срывающимся голосом:
— Для Агаты всегда существовал лишь Рихард. Она никого больше не желала замечать. А он… Он изменял ей. Причем даже не особо это скрывал. Постоянно приходил домой за полночь, пропахший чужими духами и со следами помады на рубашке. Я знаю, потому что она исповедовалась мне, просила совета, как сделать так, чтобы муж больше не смотрел на других женщин. Постоянно плакала. Что я мог ей сказать? Лишь призывал молиться и просить небеса образумить неверного мужа. Но сам понимал, что он никогда не изменится. Рихард женился на ней по расчету. В молодости он спустил все состояние за игрой в карты. Задолжал слишком много и слишком опасным людям. А тут в его жизни появилась Агата: молоденькая, влюбленная в него дурочка из богатой семьи. Что-что, а врать Рихард всегда умел. Наплел ее отцу небылиц по поводу долгов, вошел в доверие. А через год после свадьбы его тесть весьма своевременно умер, оставив любимой дочурке все состояние, которое моментально прибрал к рукам Рихард.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});