Читать интересную книгу Секретное оружие (сборник) - Лев Овалов

Они вместе подошли к гардеробной. Харбери взялся за дверную ручку.

– Что за черт!

Дверь была заперта, заперта изнутри. Он постучал, потом постучал сильнее…

Вайолет широко раскрыла глаза.

– Разве у вас нет с собой ключа?

– Ключ с внутренней стороны!

– Будете ломать? – осведомилась Вайолет.

– Да нет, это слишком долго, – разозлился Харбери. – Придется лезть через окно!

Он обежал дом. На траве под открытым окном валялся стул.

Он влез в комнату и бросился к кофру. Тот стоял на месте, ремни были затянуты. Слава богу, все в порядке.

Харбери облегченно вздохнул и пошел открывать.

– Вот что, – приказал он Вайолет. – Идите в парк и разыскивайте незнакомую девушку! Понятно? Ищите по всему парку! Она меня обокрала. Сам я не могу отойти. Паттерсон появится с минуты на минуту. А вы, как только найдете, тащите ее сюда. Быстро, быстро!

Он подождал, пока Вайолет скрылась за деревьями, и заторопился к воротам.

Глава 15

Держи его, держи!..

Паттерсон не замедлил появиться. Он приехал в роскошном «кадиллаке», в котором кроме него и шофера находился еще какой-то мужчина средних лет, с тонкой ниточкой черных усов под массивным носом и в темных больших очках.

Не успели за «кадиллаком» закрыться желтые ворота, как Ткачев уже докладывал Пронину о приезде Паттерсона с неизвестным спутником.

– Так-так… Очень интересно, – раздумчиво сказал Пронин. – Его самолет отправляется через два часа. Не попытается ли он увезти Королева…

Харбери ждал миллионера во дворе. Он приветствовал его как лучшего друга.

– Добрый день, мистер Паттерсон!

В ответ раздалось лишь невнятное бормотание. Знатный путешественник не пожелал выйти из машины, только выглянул из нее. А его спутник, кажется, вообще не проявлял ни к чему интереса.

– Где ваши бумаги? – брюзгливо пробормотал миллионер. – Давайте их сюда. И поскорее!

Харбери и сам был рад как можно скорее избавиться от своей пленницы.

– Разрешите ему помочь? – бодро спросил он своего гостя, кивком указывая на шофера.

– Помогите, – приказал Паттерсон. – Только делайте все побыстрее.

Харбери с шофером быстро ушли во флигель и через минуту с заметным усилием вынесли объемистый кофр.

– До чего же вы любите бумажки, – ворчливо заметил Паттерсон. – Надо же накопить такую груду.

– Не говорите! – весело подхватил Харбери. – Но если бы вы знали, с каким нетерпением их ждут!

Паттерсон только пошевелил усами. Но вот все готово, с глухим щелчком захлопнулся вместительный багажник, и Паттерсон скомандовал:

– Поехали!

Ворота распахнулись, и «кадиллак», шурша гравием, выплыл на дорогу.

У калитки толкалось несколько любопытных, пожелавших заглянуть в роскошную машину, но, увы, мистер Паттерсон как приехал, так и уехал вдвоем со своим смуглым спутником.

Об этом Ткачев тотчас доложил Пронину:

– Иван Николаевич!

– Ну что?

– Паттерсон уехал.

– Быстро! С кем?

– Один. Вернее, все с теми же усиками…

– Подозрительно!

– Очень.

– Может быть, вывезли кого-нибудь в багажнике?

– Может быть.

– Ладно, Паттерсона возьму на себя. Леночка не показывается?

– Никак нет.

– Хорошо бы выяснить, что с ней. Но деликатно!

– Доктор Успенский раза два пытался прорваться на дачу.

– Не впустили?

– Милиция!

– В третий раз милиция должна зазеваться.

– Можно?

– Только вежливо…

Павлик со своим мотоциклом пристроился наискось у чьей-то дачи и не спускал глаз с желтых ворот. Он уже пытался звонить и даже едва не проскочил вслед за «кадиллаком» – помешал милиционер. Если бы не Ткачев, его бы отправили в отделение для выяснения личности.

Ткачев сказал несколько слов милиционеру и направился к Павлику.

– Здравствуйте, – поздоровался Ткачев.

– Привет, – ответил Павлик. – Я видел вас, когда приходил к генералу.

– Ждете? – спросил Ткачев.

– Жду, – признался Павлик.

– А надо бы действовать!

– Как?

– Видите за забором шиферную крышу? – указал Ткачев. – Надо попасть туда.

– Я бы давно там был, да этот цербер… – Павлик кивнул в сторону милиционера.

– Идите, Павел Павлович, но быстро. Сейчас он вас не заметит.

Ткачев не успел моргнуть, как Павлик очутился у ворот. Милиционер в этот момент внимательно разглядывал носки своих ярко начищенных сапог.

Павлик нажал кнопку звонка. Едва калитка приоткрылась, он сильно толкнул ее и проскочил на территорию дачи.

Следовало дать время «нарушителю» добежать до цели. После этого милиционер крикнул:

– Стойте!

И кинулся за Павликом.

Затем появился второй милиционер и кинулся вслед за первым. Через минуту побежали и Ткачев, и его помощники.

Обитатели дачи стояли перед милиционерами и возбужденно рассказывали, как ворвался какой-то неизвестный…

– Побежал туда! – указывали они в сторону флигеля.

Народу собралось достаточно – несколько обитателей дачи, два милиционера, Ткачев, его сотрудники.

– Пошли! – решительно сказал милиционер.

Все двинулись в сторону флигеля.

Появился Харбери. Ткачев отлично его знал, хотя сам Харбери и не подозревал о существовании Ткачева.

– Кто побежал? – грубо спросил он и упрекнул милиционера: – Для чего вы только стоите!

Все поспешно зашагали к флигелю.

У крыльца их встретила Вайолет.

– Я шла по аллее, – объяснила она. – Какой-то человек промчался мимо и ворвался в дом…

Павлик хорошо понял Ткачева. Проникнув во флигель, он сразу же заперся изнутри и бегом начал обшаривать все закоулки. Заглядывал за диваны, открывал шкафы…

Между тем у крыльца гадали: что же делать?

– Заперто!

– Надо ломать дверь!

– Вы пустили, вы и открывайте! – сердито крикнул милиционеру Харбери.

Милиционер искоса взглянул на Ткачева.

– Попытайтесь, – сказал Ткачев.

Но открыть дверь оказалось не так-то просто. Тогда кто-то предложил:

– Через окно!

– Я сам полезу, – крикнул Харбери.

Но в это время из флигеля раздался громкий вопль – не то отчаяния, не то торжества, и дверь неожиданно распахнулась. На крыльцо выбежал Павлик и замахал руками.

– Идите-идите! – кричал он. – Вы только взгляните!

И он опять скрылся. Толкаясь и мешая друг другу, все кинулись за Павликом. Он привел их в кладовую.

– Видите? Вы видите?! Профессор Ковригина! Вы понимаете… в чулане! В каком-то чулане, на полу… – Павлик захлебывался. – Возможно, она отравлена… Она нуждается в медицинской помощи…

– Спокойно! – прикрикнул Ткачев. – Сейчас разберемся…

Ткачева невозможно было ослушаться: в его тоне звучали и властность, и какая-то совершенно особая убедительность, то драгоценное профессиональное свойство, которое вырабатывается у людей, привыкших быстро ориентироваться и находить правильные решения в трудной и сложной обстановке.

Павлик послушно замолчал и, нащупав пульс на безжизненной руке Марии Сергеевны, начал считать его редкие и слабые удары, поглядывая на часы.

– Константин Павлович, – позвал Ткачев одного из своих помощников.

Лейтенант Елкин, – впрочем, никто не знал, что это лейтенант, – выжидательно взглянул на Ткачева.

– Сейчас же вызовите неотложную помощь и позвоните еще…

– В поликлинику? – подсказал Елкин.

– Вот именно.

Они отлично понимали друг друга.

Ткачев вопросительно оглядел присутствующих.

– Кто в этом доме хозяин?

– Я… – Харбери выступил вперед… Он был растерян и испуган.

– А вы кто такой? – обратился Ткачев к Павлику, будто впервые увидев его.

– Врач… Врач Успенский… – Павлик смутился.

– А как вы сюда попали?

– Видите ли… Я приехал… Здесь находилась моя… Ну как бы вам сказать? Ну, моя невеста… И я пошел. И вот нашел… – Румянец залил его лицо, он окончательно смешался.

– Спокойнее, спокойнее, – сказал Ткачев. – Прежде всего, поскольку вы врач, скажите… – Он указал на Ковригину. – С ней очень плохо?

– Да, она в тяжелом состоянии… Ей, очевидно, дали сильную дозу снотворного.

Ткачев повернулся к Харбери.

– А как сюда попала эта женщина?

– Что вы меня допрашиваете? Я протестую! Это мой дом, и я не буду отвечать ни на какие вопросы!

Ткачев зло посмотрел в бесцветные глаза Харбери и тихо сказал:

– Придется…

– Кто вы такой? Кто вам дал право так со мной разговаривать?

– Извините… – На этот раз Ткачев слегка улыбнулся. – Служба государственной безопасности. Вот удостоверение… Мы к вам не собирались, но мы как раз ищем профессора Ковригину. И поскольку обнаружили ее в вашем доме, вам и придется давать объяснения.

Они стояли друг против друга – насупившийся, бледный Харбери и вежливый, чуть ироничный Ткачев.