павлина за то, что он павлин или дельфина за то, что он дельфин? Так и человека, который является только более высокой формой развития животной жизни, нельзя привлекать к ответственности за то, что он человек.
Но, как бы ни рассматривали человека ученые натуралисты, он как моральное существо необъясним никакими человеческими теориями и софизмами. Никакие ученые, отрицающие Божественное откровение, никогда не смогут объяснить таких феноменов в человеке, как его самосознание или сознание своего собственного бытия, врожденное чувство стыда и моральной ответственности, сознание права на свою личную свободную волю и сознание воли высшей, божественной воли Создателя. Отрицать наличие всего этого в человеке – значит превращать его в бессмысленную и бессловесную тварь, лишать его земную жизнь главной основы, цели и смысла.
А человеческая совесть?
Откуда эта врожденная способность различать добро и зло, внутренняя оценка наших поступков и поведения, наша моральная ответственность за каждое слово, за каждый предосудительный жест, приступ гнева или вспышку раздражения, злодеяние или преступление?
Эта моральная природа человека имеет свой внутренний голос, с помощью которого удостоверяет нас в одержанной нами внутренней моральной победе или в поражении.
Часто совесть связана с адскими угрызениями, отсутствием аппетита, бессонными ночами, сумасшествием и даже самоубийством. Этот «верховный трибунал», беспрерывно заседающий в тайниках души человека, часто усаживал на скамью подсудимых даже тех «порядочных и всеми уважаемых людей», которых никто и никогда не посмел бы заподозрить в совершенном ими злодеянии, если бы не их чистосердечная исповедь перед правосудием. Мировая классическая литература богата примерами, подтверждающими эту истину.
Кто дал моей совести право властвовать надо мною, контролировать мои намерения, решения и поступки, ограничивать мои желания и поведение, допрашивать меня, судить и выносить мне беспощадный и безапелляционный вердикт? Кто же иной, как не «Судия всей земли»?
Совесть человека должна рассматриваться как моральный закон, как сознание своего долга, достоинства, ответственности. Совесть предупреждает нас, осуждает и наказывает и все это делает против нашей воли и желания, наперекор нашему разуму и вопреки мнениям окружающих нас близких и родных.
Самое наличие совести в человеке говорит уже о какой-то высшей инстанции, которая назначила совесть и поставила перед нею высокие цели, которых мы не можем иногда назвать «нашими целями». Правду сказал некто: «Ухо дано нам для слуха, глаз – для зрения, а совесть – для надзора». Самые отъявленные безбожники и атеисты не свободны от этого «странного чувства» и нежелательного для них контроля.
Совесть делала людей аскетами, мучениками, героями, святыми, а люди, лишавшиеся этого внутреннего светоча, почти всегда опускались в омут греха, пороков и беззакония, становились нечестивцами, ворами, преступниками и злодеями.
Самый сильный аргумент в защиту бессмертия души и загробной жизни – совесть, моральная природа человека. Неважно, какие совесть прошла процессы, неважно даже, воспитана она или она не воспитана, важно уже то, что она есть. Важно, что даже атеисты чувствуют в себе этот голос Божий, хотя и отрицают Самого Бога.
Интересно, что Эммануил Кант в своей книге «Критика чистого разума» отрицает возможность доказать существование Бога онтологическим путем (путем умозаключений, недоступных нашим чувствам и опыту). Но в своей очередной книге «Критика практического разума», которую он писал девять лет, Кант доказал существование Бога, ссылаясь только на совесть и на имеющиеся в человеке чувства долга и морального обязательства. Мы чувствуем себя подотчетными, кратковременными и бессмертными. Все это указывает на очевидный сам по себе факт Божьей справедливости, с чем соглашается все наше существо и что охотно признается нашим практически-моральным мышлением. Этот моральный идеал в человеке необходим и полезен, хотя и не имеет для себя научного доказательства, говорит Кант.
Совесть тесно связана с нашей верой или неверием. Нет такой сознательной и живой веры в Бога, которая не зарождалась бы в нашей совести: Дух Святой, Который пришел на землю, чтобы «обличить мир о грехе», обличает людей через Слово Божие и совесть слушающих его. Как написано: «Они же, услышавши то и будучи обличаемы совестью, стали уходить один за другим…» (Ин., гл. 8). Только человек с пробужденной совестью приходит к сознанию Божьей к нему близости и к должному благоговейному отношению к Богу.
Напротив, только человек бессовестный, имеющий уснувшую совесть, порочную, сожженную, способен бывает сквернословить, святотатствовать, кощунствовать, богохульствовать и усматривать в таком своем бесстыдном поведении «свободомыслие» или геройство. Иногда те, кто думает, что их взгляды стали более широкими и более модерными, не знают и не замечают того, что в действительности только совесть их более огрубела и стала более беспринципной.
Наука отводит много места вопросу нашего человеческого происхождения, забывая о том, что наше прошлое не определяет нашего будущего. Наше происхождение, пусть даже от свиньи или стервятника, не лишает нас той моральной натуры, какую мы сейчас имеем, и не дает нам права отказаться от нашей совести. Уже из того, кем мы являемся в настоящее время, логически вытекает, что бессмертие и загробная жизнь существуют.
Кроме совести, человек одарен еще сознательными и подсознательными чувствами.
Одним из таких чувств служит интуиция, или предчувствие.
Кто из нас не обязан этому чувству своим избавлением от тех или иных бед или не приписывал ему того или иного случайного успеха или знакомства? Апостол Павел на пути в Рим высказал свое предчувствие капитану корабля: «Я вижу, что плавание будет с затруднениями и большим вредом не только для корабля и груза, но и для нашей жизни» (Деян., гл. 27). Предчувствие апостола в точности оправдалось.
Иногда предчувствие побуждает человека с какой-то необъяснимой уверенностью перейти или пересесть на другое место, когда туда, где он находится, что-то должно свалиться или должен произойти взрыв. Предчувствие человека часто заставляло его не ехать «этим» поездом, не лететь «этим» аэропланом, не прятаться от бомбардировки в «общем убежище», которое превращалось иногда в общую могилу. Все это нельзя объяснить разумом, потому что это выше нашего разума. Это чувство можно отнести к бесконечному числу явлений и вещей, превышающих наше ограниченное разумение.
Воображение – также богатейший, исключительный дар, которым способен пользоваться только человек. Это мысленное представление или воспроизведение в уме и фантазии человека разных предметов, образов и событий граничит с чем-то сверхъестественным. Оратор, пользующийся воображением слушателей, может перенести их внимание в любую точку земного шара. Мальчик с игрушечным ружьем способен чувствовать себя солдатом. Старик, вспомнивший картинку из своего детства, все еще может видеть себя шалуном и забиякой. Микеланджело в большой глыбе мрамора видит изваяние величественного ангела. Строитель, прокладывающий железную дорогу через незаселенные еще земные просторы, видит цветущие деревни, вокзалы и шумные