Познакомился я с Новиковым поздней осенью, через полгода после появления на Земле Сфер, когда ожидание неизбежного вторжения из космоса начало постепенно угасать и политическая ситуация в мире стабилизировалась. Он позвонил по телефону, представился другом Бескровного, с которым мы неоднократно встречались на различных форумах фантастики, и напросился в гости.
Новиков оказался приятным собеседником, моложавым, лет сорока, но почти полностью седым. Около часа мы говорили о фантастике, а затем, когда я посетовал на судьбу Бескровного, сгинувшего в Холмовске под первой Сферой, Новиков и рассказал свою историю. Заметив, что я принял рассказ с недоверием, он попытался в качестве доказательства своей правдивости продемонстрировать уникальные способности по отгадыванию игральных карт. Получилось эффектно — он угадывал карты, которые я наобум доставал из колоды, даже сидя ко мне спиной. Однако этим только усилил мое недоверие — и не таких карточных фокусников я встречал и, кстати, сам кое-что умею.
В конце концов, уяснив, что меня не переубедить, Новиков отказался от своих попыток, сказал, что его, в общем-то, не волнует, верю я ему или нет, поскольку цель его прихода несколько иная. Он вынул из кармана сложенную пополам рукопись научной статьи Бескровного и попросил передать ее в Академию наук. Мы еще немного поговорили о фантастике, сетуя на засилье бульварной литературы, и поздним вечером расстались. Больше я с Новиковым не встречался, а своего адреса он не оставил.
На следующий день я прочитал статью и почти ничего не понял, поскольку, в отличие от Бескровного, получил гуманитарное образование и о теоретической ядерной физике имел весьма смутное представление. В этот момент я пожалел, что согласился взять статью Бескровного, так как посчитал неэтичным напрямую передавать в Академию наук рукопись, чья научная ценность для меня неясна. С неделю я мучился, не зная, как поступить, пока наконец не вспомнил, что на одном из вечеров в Доме литераторов познакомился с академиком РАН Гатановым. Знакомство было мимолетным, ни к чему не обязывающим, но у меня сохранилась визитная карточка академика. Я разыскал карточку, позвонил, напомнил о себе, и мы договорились встретиться на кафедре общей физики государственного университета.
Принял меня академик в маленьком кабинете, где вся стена над рабочим столом была увешана грамотами известных университетов мира — Гарварда, Кембриджа и прочих. В одной грамоте говорилось, что академик Гатанов является выдающимся ученым второго тысячелетия, другая утверждала, что он входит в элиту ученых двадцатого столетия, и так далее (лишь много позже я узнал, что престижные университеты торгуют подобными грамотами как индульгенциями, по сто-двести долларов за штуку, и их наличие в кабинете является единственным свидетельством известности Гатанова, так как до последнего времени в Интернете об этом «выдающемся» ученом и его «гениальных» работах не упоминалось).
Мы поговорили минут пять, затем я передал академику рукопись, с улыбкой заметив, что статья, по мнению автора, заслуживает Нобелевской премии. Мы посмеялись, Гатанов пообещал ознакомиться с рукописью и, если найдет в ней рациональное зерно, обязательно свяжется со мной.
На том мы и расстались. Академик так и не позвонил, и я уверился, что научной ценности статья Бескровного не представляет.
С тех пор прошло два года, и каково же было мое удивление, когда я узнал, что академику Гаганову присудили Нобелевскую премию за фундаментальную теорию строения атомов. Я внимательно сравнил монографию Гатанова со статьей Бескровного, с которой предусмотрительно сделал копию, и даже моего гуманитарного образования хватило, чтобы понять, что данная работа представляет собой расширенную компиляцию статьи Бескровного.
Поскольку ранее я не догадался поместить статью в Интернете хотя бы в качестве научного курьеза, я отдаю себе отчет в том, что доказать приоритет Бескровного в открытии будет практически невозможно. Мало того, я предвижу, что данная публикация побудит академика Гатанова обвинить меня в клевете с последующим судебным разбирательством, в процессе которого доказать свою правоту у меня не будет шансов. Тем не менее я сознательно иду на этот шаг ради торжества истины и публикую статью Бескровного в первозданном виде.
ТОПОЛОГИЧЕСКАЯ ТЕОРИЯ СТРОЕНИЯ АТОМОВ
Ядерная физика как наука началась с того момента, когда Резерфорд нарисовал на доске мелом планетарную модель атома. Как в последующем бурном развитии ядерной физики, так и на настоящий момент планетарная модель является основополагающим постулатом, на котором зиждется современная концепция строения микромира. Все результаты научных экспериментов втискивались в прокрустово ложе планетарной модели, в результате чего было выведено заключение; что физические законы микромира имеют мало общего с законами общей физики. Отсюда многочисленные правила, запреты и ограничения, регламентирующие физические законы микромира. Вместе с тем в общепризнанной теории строения атомов имеются некоторые аспекты, которые до сих пор не поддаются объяснению.
Например:
— как при синтезе ядер элементов, так и при их распаде происходит выделение энергии, что находится в противоречии с законами молекулярной химии (если при синтезе молекулы выделяется энергия, то при ее разложении происходит обратный процесс — энергия поглощается, и наоборот). Поскольку при синтезе (а также распаде) ядра соблюдается закон сохранения энергии, то такой процесс возможен лишь при условии, если вокруг ядра существует некий барьер (материальный, пространственный, энергетический), на преодоление которого требуется энергия, вне зависимости от того, с какой стороны это барьер преодолевается;
— ядро атома имеет положительный заряд, а электрон — отрицательный, и, исходя из элементарной логики; их столкновение (взаимодействие) должно быть неизбежным. Тем не менее такое взаимодействие электрона с ядром (так называемый электронный захват) происходит исключительно редко. Подобный феномен возможен опять-таки лишь в том случае, если вокруг ядра существует некий барьер, препятствующий взаимодействию протона и электрона;
— не существует объяснения, почему протоны внутри ядра плотно сжаты, в то время как одноименный заряд должен их расталкивать;
— до сих пор не существует теории, почему одни изотопы стабильны, а другие нет. Известны так называемые магические числа нуклонов, при которых ядро атома является стабильным, но структура ядра атома до сих пор неясна;
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});