Читать интересную книгу Дети Хаоса - Дункан Дэйв

— Ты ведь говорил нам о смерти Дантио?

— Говорил, — ответил он, стоя лицом к стене. — Однако я хотел рассказать вам правду. Когда покончу с этим.

Бенард молча взял вуаль и подал ее Дантио, тот, не поднимая глаз, вновь закрыл лицо.

— Полагаю, — презрительно усмехнулся Орлад, — мой долг состоит в том, чтобы предупредить своего господина, что заложники Селебры оказались на свободе, и что они очень опасны. И что они могут против него выступить! Художник, девушка и мерин! Он придет в ужас.

Сжав кулаки, Бенард шагнул к нему: — Заткни свою вонючую пасть!

— Иличто, брат? — тихо спросил Орлад, сверкнув глазами.

Осторожность взяла верх, и ярость Бенарда поутихла. Любой верист с удовольствием устроил бы драку после таких эмоциональных потрясений. Этот юный монстр уже не раз дрался; он слишком опасен; его следует успокоить. Но Бенарда переполняло отвращение.

— Надо было раньше начинать драться, Герой.

— Что ты имеешь в виду, Рука?

— То, что они сотворили с Дантио, ничуть не хуже того, что проделали с тобой. Ты не стал сражаться с врагом, ты к нему присоединился! Ты поверил в его ложь и принял отвратительные правила. Ты предал Флоренгию.

Юноша покраснел.

— Придержи язык, художник, или я сам заткну тебе глотку! По крайне мере он вел себя достойно. А ты не человек, а гриб-дождевик, вообще не способный сражаться, ты лишь портишь воздух. С этих пор обращайся ко мне «мой господин». Я не стану предупреждать тебя еще раз. — Он подошел к столу и заглянул в кувшин с вином. — Эй, Без-яиц, сколько нужно выпить этой дряни, чтобы немного поблевать?

Дантио, вновь обретший анонимность, повернулся.

— Нельзя сказать наверняка. Может, хватит и одного глотка. Не возвращайся к ним, Орлад! Пожалуйста, не возвращайся! Они в самом деле намерены завтра тебя убить.

Верист плеснул немного вина в кубок и поднял его.

— За Священного Демерна, свидетеля всех клятв! — Он выпил вино. — Неплохо! — Он положил руку на щеколду и задумался. — Я дал вам слово, поэтому не сообщу о вашем маленьком предательстве. Я не нарушу своих клятв.

— Не уходи! — попросила Фабия.

— Пожалуйста, не уходи! — сказал Бенард.

Воин нахмурился.

— Как ты ко мне обратился?

— Мой господин, если это доставит тебе радость. Пожалуйста, не уходи, мой господин. Мы твоя семья, и ты нам нужен. Братья и сестры могут ссориться, но они обязаны помогать друг другу.

— Ты можешь быть старшим носителем накидок, — произнес Орлад, выходя из комнаты и тихонько прикрывая за собой дверь.

Фабия вновь обняла Дантио.

— Что он задумал?

— Только боги знают. Он и сам еще не решил. Орлад слишком неустойчив.

— Ничего удивительного! — Бенард уселся на край постели и закрыл лицо руками. — Я бы на его месте свернул Тереку шею.

— Его ввели в заблуждение, — сказал Дантио. — В нем нет зла. Он делает то, чему его учили. Только теперь ему не позволяют исполнять клятвы.

— А завтра? — спросила Фабия.

— Завтра? — Дантио вздохнул. — Он выпил совсем немного вина. Если потребуется, он умрет, чтобы доказать свою верность. Однако командира фланга Леорта ждет сюрприз. У Орлада осталось лишь одно: умение сражаться. Он не станет для них легкой добычей. — Вуаль позволила Дантио вернуть себе прежнюю уверенность. Он поднял с пола прялку и веретено. — Пожалуйста, простите мою несдержанность. Я не ожидал от вас такой жалости.

Бенард не считал, что испытывал жалость — по крайней мере сначала. Скорее отвращение: сознательное повреждение человеческого тела оскверняло все главные ценности жизни.

— Брат… я искренне сожалею. Напрасно я сорвал с тебя вуаль.

— Нет, я сам должен был сказать, кто я был… и есть. Я хотел сделать это несколько позже. Я поступил глупо, так сильно затянув с признанием.

— Кто это сделал — Салтайя?

— Не сама. Она отдала приказ.

— Но все прорицательницы — даже ты сам — говорили, то ты мертв. Даже Салтайя им поверила.

— Нет. Мы никогда не говорили, чтоДантио мертв, а лишьДантио умер. Я и в самом деле умер. Это длинная и печальная история, сейчас ее некогда рассказывать.

— Я чувствовала, что Вуаль среди речного народа, но думала только о женщинах! Флоренгианин, мужчина, раб. Вот почему я не смогла тебя узнать!

— Иногда это удобно, — сказал Дантио; его сухой голос мог бы с легкостью осушить Врогг. — Нам нужно составить план. Пожалуйста, я прошу вас обоих… вы можете еще некоторое время хранить мою тайну? В противном случае у нас воз никнут проблемы.

— Конечно! — в один голос ответили Бенард и Фабия.

— Семейная тайна! — добавил он.

— А где Хорт? — спросила Фабия.

— Он здесь, — неуверенно засмеялся Дантио. — Укр лишь немногим уступает Анзиэль, когда речь заходит о бегстве из тюрьмы. — Он распахнул дверь для Фабии. — Бена, а та решетка на окне, которую ты… твоя богиня… убрала для тебя. Она может поставить ее обратно?

— Может, наверное. А зачем?

— Чтобы огорчить Салтайю. Мелочь, но мне будет приятно.

Бенард немного подумал.

— Действительно, здание без решетки будет выглядеть негармонично. Я могу попросить.

ГЛАВА 41

Ингельд Нарсдор, беглый свет Веслих в Косорде, правительница города, снявшая с себя все полномочия, нарушившая верность жена сатрапа и госпожа мастера художника Селебра с удовольствием поедала очередной персик, четвертый с того момента, как она отказалась от ужина. Уже одно то, что она вновь находится на твердой земле, доставляло ей огромную радость. Крыша над головой, тепло потрескивающего в очаге пламени, беседа с новой знакомой — все это превращало жизнь в настоящий рай. Ее хозяйка, сидевшая по другую сторону очага, Свидетельница Радость Опия, скорее всего была светом Мэйн в Трайфорсе, хотя никто ничего подобного не говорил вслух. Она явно подчинялась — как и все остальные в этом странном здании — Свидетельнице по имени Вуаль, которая прибыла утром и куда-то ушла. Ингельд не особенно волновало, где ее носит, однако с ней ушел Бенард, и ему могла грозить опасность. Ингельд не знала, сколько обитателей дома были Свидетельницами. Все они, в вуалях или без, вели себя вежливо и дружелюбно. Прежде Ингельд считала прорицательниц отвратительными ищейками и доносчицами, прислужницами Стралга, никогда не задумываясь о том, что они могут ненавидеть свою службу.

— Этой весной все должно решиться, — сказала Радость. Она редко обращала свои слова к собеседнику, а смотрела куда-то в сторону, словно наблюдала за событиями, которые разворачивались за стенами дома. Тембр ее голоса говорил о немалом возрасте, но разум оставался быстрым и проницательным. — Наша Старейшая умерла, хотя весть об этом еще не добралась до Трайфорса. Именно она, Ночная Птица, много лет назад заключила со Стралгом соглашение. Я не могу открыть больше, но раз уж вы оказались вовлечены в эти события, то должны знать, откуда вам грозит опасность.

Источником опасности для Ингельд служила ее безумная любовь к Бенарду, абсурдная для женщины ее возраста.

— Я не обману вашего доверия.

— Из-за отношения к договору со Стралгом наш культ уже давно раскололся на две части. Большинство согласились с мнением Старейшей: якобы нам следует дождаться его смерти, которая должна произойти довольно скоро. Позорное соглашение исчерпает себя, и мы будем свободны. А фракция Вуали полагает, что за Стралгом стоит вовсе не Веру — ужасный бог. Он лишь один из Двенадцати. Они считают, что Салтайя Храгсдор является Избранной Отвратительной богини.

Рассказ Радости был прерван чудовищным ревом и треском, какие мог издавать лесной великан, рухнувший на землю, но на самом деле был лишь напоминанием, что вожак стаи Гатлаг улегся отдыхать. Он отпраздновал возвращение на твердую землю несколькими кувшинами пива и одним из Шестидесяти Путей, оказавшихся к его услугам за соседней дверью.

— Она сестра моего мужа, — заметила Ингельд, — и меня это совсем не удивляет. Но вы-то должны знать наверняка?