— Тебе интересно, как я заставил Истязателей мне повиноваться?
— Нет, — хрипло ответила я.
— Представь, какими страданиями они будут питаться, как только Лилин превратят Землю в свою игровую площадку, — все равно объяснил он. — Набериус?
Демон поднялся и осторожно, чтобы не задеть прочерченной линии и свечей, вышел из круга. В его руке этот кинжал…
Пламя свечей снова дрогнуло, и я глянула на свою руку. Капля крови скатилась на пол и прожгла его, словно кислота. Удивляться этому не было времени.
— Вернемся к моему вопросу относительно любви, — сказал Паймон, встав позади Истязателей, которые держали Рота и Зейна. — Ты любишь их? Что, если я захочу, чтобы ты забрала душу Стража?
В ушах у меня поднялся гул, когда я посмотрела в глаза Паймона — в них ясно читалась жестокость.
— Нет.
— Я и не думал, что ты так легко согласишься. — Паймон понаблюдал, как Набериус обошел Рота. Темноволосая голова принца была безжизненно опущена, грудь едва поднималась и опускалась — только так я могла понять, что он все-таки дышит. Набериус приставил к его шее нож, а он даже не шелохнулся. — Его поймали, когда он пришел на помощь этому Стражу. Ужасная глупость, не правда ли? Демон, помогающий Стражу? Хотя, с другой стороны, он наверняка пришел спасать тебя.
Я так дернулась в веревках, что обожгло кожу и мышцы.
— Отпусти их.
— У меня другой план, — улыбнулся Паймон. — Если ты не заберешь душу Стража, Набериус с радостью отрежет Кронпринцу голову.
— А мне страсть как хочется это сделать, — добавил Набериус.
К гулу в ушах добавился громкий стук колотящегося сердца. Меня затопил ужас.
— Нет. Вы не можете… не можете этого сделать.
— Могу и сделаю, — рассмеялся Паймон. — Или ты заберешь душу Стража, или я убью Рота. Я знаю, как невероятно глупы и наивны девочки-подростки, но ты же не хочешь, чтобы твоего первого мужчину обезглавили прямо у тебя на глазах?
Рот не был моим первым мужчиной… никто им не был, но какая разница? Я не могла позволить этому случиться. Мощная, бессильная ярость кипела во мне, до предела растягивая кожу.
— И он не просто умрет, — продолжил Паймон. — О нет, он будет умирать вечно. — Молниеносно двигаясь, он схватил Рота за волосы и резко дернул его голову назад. — Так ведь, Ваше Высочество?
По телу Рота пробежала крупная дрожь, глаза открылись.
— Пошел ты, — выплюнул он.
— Как невыносимо скучно.
Паймон разжал пальцы на его волосах, но Рот не опустил головы, и наши взгляды встретились. Для того, кто находился в столь плачевном физическом состоянии, его глаза были полны жизни и… предупреждения. Паймон взглянул на Зейна.
— Рот окажется в огненной пучине, что гораздо хуже смерти.
Меня сковал ужас. Я не могла лишить Зейна души и наблюдать за тем, как он обернется монстром, подобным тому, каким стал Петр. И я не могла позволить им убить Рота.
— Так каков твой ответ, Лейла?
Низкий, жуткий звук вышел из груди Рота:
— Лейла…
Мой взгляд метнулся к нему. Его расширившиеся глаза светились.
— Я не могу.
— Не надо, — прорычал он. — Не надо делать… — Кинжал сдвинулся, и лезвие впилось в его шею, а из раны хлынула кровь.
— Стойте! — закричала я. Руки не слушались, и я даже не могла сжать их в кулаки. — Перестаньте!
Паймон поднял руку, и Набериус отступил.
— Да?
— Лейла, ничего не говори! Ты…
Набериус заставил его замолчать ударом кулака.
— Мне не нужно забирать его душу, — хрипло выговорила я. — Я уже забрала другую — тоже чистую.
Паймон мгновение смотрел на меня, а потом лающе расхохотался.
— Так, так, так. Какой интересный поворот.
— Да. Да! Это был Страж. Я забрала у него душу. — Я дышала как-то слишком быстро и странно. Один вдох. Два выдоха.
— Хм… Я этого не ожидал.
Судя по всему. Демон был сбит с толку. Может, этот грех он почувствовал и принял за плотский? Впрочем, какая теперь разница. Он щелкнул пальцами.
Истязатели бросили Зейна на пол, и он так и остался там лежать бездвижной грудой плоти и костей. Секундой позже Набериус очутился позади него, схватил его за волосы и дернул голову на себя, открывая шею.
— Несмотря на все сказанное и свершенное, знаешь, как мы говорим о Стражах? — губы Паймона медленно растянулись в усмешке. — Хороший Страж…
Набериус приставил свой отвратный кинжал убийственно острым краем к горлу Зейна.
— …мертвый Страж, — закончил он.
— Нет! — закричала я, и моя спина выгнулась дугой.
Опухшие веки Зейна чуть приоткрылись.
Я откинула голову назад, и меня оглушил мой собственный крик. В голове, как в фотоальбоме, замелькали образы, сливающиеся в одно целое, и обрушились на меня такой дикой болью, которой я еще не ведала.
Ярость выпустила на волю сидевшего во мне демона.
Я дернулась вперед. Веревки на руках натянулись, узлы на концах разошлись и полопались, освобождая меня. Теперь ноги. Через пару секунд я стояла. Воздух не проходил через горло. Вместо него шел огонь, опаляя внутренности, растекаясь по венам. Я сгорала изнутри. Мускулы напряглись. На пальцах выросли когти. Зрение обострилась, окрасив мир красным. Кости с болью ломались и снова срастались. Кожа натянулась и истончилась, вокруг нее дрожал от напряжения воздух. Одежда рвалась, пока мое тело менялось, обрастая мускулами и увеличиваясь. Кроссовки распались надвое. Всю голову покрывали тонкие пряди волос. Спина взорвалась болью, но это была приятная боль, приносящая сладостное облегчение — мои крылья развернулись и выгнулись высоко над головой.
Я подняла руки, и сердце потрясенно затрепетало. Моя кожа была черно-серой, мраморной, отражающей единение двух рас. Великолепное смешение Стража и демона, которого я так долго держала внутри взаперти.
— Взять ее! — закричал Паймон.
Истязатели, принесшие Зейна, бросились ко мне как раз в тот момент, когда Рот рванулся назад и освободился от державших его демонов.
Я машинально, даже не задумываясь, подчиняясь каким-то врожденным инстинктам, подняла голову, обнажила зубы и зашипела.
Я схватила первого Истязателя за горло, глубоко погрузив в него когти, и тут же бросила, услышав приятный слуху хруст. Со вторым Истязателем я поиграла — сцапала за шею и подняла в воздух. Хриплый поросячий визг вызвал у меня довольный оскал. Развернувшись, я швырнула демона в стену над трибунами.
Переступив свечи, я расправила крылья.
Окровавленный и страшно избитый Рот усмехнулся мне, отбрасывая в сторону одного из Истязателей.
— Ты и в дурацком каменном обличье сексуальна. — Его взгляд опустился ниже. — А может, даже еще сексуальнее. Черт.