что именно в этот день Генрих написал своим послам в Констанце письмо, в котором просил их подчиниться новым инструкциям, которые, как уже отмечалось, были отправлены либо в этот день, либо вскоре после этого. Пять дней спустя, 23 июля, Бофорт сложил с себя полномочия канцлера, которые он занимал с первого дня правления Генриха, и на его место был назначен епископ Лэнгли. Освободившись от государственной службы, Бофорт отправился в паломничество. В начале сентября он был в Брюгге, а через четыре недели — в Ульме, примерно в двух днях пути от Констанца[853]. По всей вероятности, английские послы на совете знали о его приезде и о том, что он находится совсем рядом. Кардиналы были проинформированы, и Бофорта пригласили приехать в Констанц, чтобы посмотреть, сможет ли он побудить Сигизмунда идти дальше по пути компромисса. Как настоящий deus ex machina (бог из машины), Бофорт позволил убедить себя взяться за эту работу. Для Томаса Уолсингема он был настолько убедителен, что его личное вмешательство вскоре привело к папским выборам[854]. Вероятно, ближе к истине сказать, что Бофорт подтвердил уже достигнутый компромисс по процедуре. Другими словами, Бофорт подтолкнул стороны к тому, к чему они уже шли, пусть и с некоторой неохотой.
Тем не менее, его внезапное появление в Ульме, предположительно для паломничества, которое обычно не совершалось в это время года (но которое он совершал), время его прибытия, а также предположения о том, кто принял решение о его поездке в Иерусалим (не мог ли король, собирающийся покинуть страну для участия в кампании во Франции, предпочесть оставить за собой в Англии очень опытного администратора-канцлера?), были вопросами, которые дразнили историков царствования. Однако, похоже, что многое из того, что произошло, было в определенной степени запланировано. Совпадение событий 18 июля просто поразительно, и это наводит на мысль о том, что какая-то последовательность событий была предусмотрена. Это объясняет как резкое изменение политики Генриха (первый этап), так и визит Бофорта (второй этап), необходимый, возможно, для того, чтобы убедить Сигизмунда принять в качестве пути вперед modus vivendi, выработанный за прошедшие недели по указанию английских послов. Предоставив себя в распоряжение собора, Бофорт содействовал Генриху в обеспечении начала процесса выборов, а также выступал в качестве личного посланника Генриха (и умиротворителя) для Сигизмунда, который вполне мог чувствовать, что англичане его предали. Весь этот эпизод еще раз подчеркивает, насколько важным Генрих считал изменение своей политики (нельзя было допустить, чтобы она провалилась из-за отсутствия поддержки) и насколько жизненно важным для него было сохранить дружбу Сигизмунда. Если, как можно было предположить, Бофорта ожидала какая-то награда (само папство?), то все хорошо и прекрасно. Что кажется вероятным, так это то, что Бофорт, как и английская делегация на соборе, работал на выборы "по велению английского короля"[855]. Именно Генрих сам решал, какой должна быть английская политика на соборе.
Принятие решений не было простым делом: англичане были среди тех, кто выступал против немецкого плана выборов, выдвинутого в октябре[856]. В конце концов, однако, благодаря тому, что англичане выступали в качестве посредников в обсуждении процедуры выборов, был принят французский план, который позволял каждой из пяти "наций" выбрать шесть представителей для участия в конклаве с сорока или около того кардиналами. Также было принято, что победивший кандидат должен получить две трети голосов кардиналов и такую же долю голосов представителей каждой делегации, прежде чем он будет объявлен избранным. Что касается самих выборов, то они должны были состояться в Большом купеческом зале в Констанце, и, учитывая заявления о запугивании в 1378 году, их честность должен был гарантировать сам Сигизмунд.
Несмотря на огромное значение конклава для восстановления единства Церкви под единым началом после периода разделения, длившегося все сорок лет, сам конклав прошел без особых происшествий[857]. Возможно, потому, что вероятные кандидаты были уже известны и знали друг друга по более или менее длительному знакомству во время собора, исход был вскоре предрешен. Ни англичане, ни немцы вряд ли проголосовали бы за француза. Ни у англичан, ни у немцев не было кардинала. Следовательно, хотя испанца могли поддержать, "победителем" выборов, скорее всего, стал бы приемлемый итальянец и кардинал. Согласно Филластру, лидером в первом голосовании стал кардинал Одо Колонна, за которого проголосовали все английские выборщики, единственные, кто сделал это единогласно[858]. Во втором голосовании он получил все необходимое большинство голосов, и с ними стал выбором Церкви в качестве ее лидера, против которого англичане не могли возражать. Почитая святого, в день праздника которого он был избран, новый Папа принял имя Мартин V. Какова была роль англичан в избрании Мартина? Представляется, что кто бы ни был избран, он был бы в какой-то степени обязан действиям англичан. То, что выборы состоялись именно тогда, когда они состоялись, а не позже, во многом было заслугой решения Генриха; но это было решение, призванное принести пользу Генриху, а также церкви. Вмешательство Бофорта, которое почти наверняка было запланировано, послужило завершением работы по убеждению Сигизмунда в том, что выборы должны состояться в ближайшее время, дополнив тем самым то, что уже было начато английскими послами и кардиналами. Что касается самих выборов, то единогласное голосование шести англичан в конклаве (все они были официальными посланниками короля на соборе) сыграло немаловажную роль. Их единодушие, которое отражало сплоченность небольшого королевского посольства в Констанце (что с некоторой завистью отмечали современные комментаторы) и которое, вероятно, отражало волю их короля-господина, несомненно, стало фактором, обеспечившим избрание Мартина. Он был тем кандидатом, которого они хотели выбрать; если бы они смогли остаться единодушными в этом выборе, правила, по которым проводились выборы, не позволили бы им допустить любого другого кандидата.
Даже если и не решающая, дисциплинированная роль англичан, можно сказать, имела огромное значение в достижении единства Церкви через избрание Мартина V. Как только результаты конклава достигли Англии через две недели, новый Папа был немедленно признан[859]. Мы можем не принимать во внимание историю Томаса Уолсингема о том, что это было результатом изменение мнения Ричарда Клиффорда, епископа Лондона, одного из шести английских избирателей, отправленных в Констанц поздним летом 1416 года, чтобы придать "вес" королевским послам, что обеспечило избрание Мартина[860]. Но новый Папа полностью осознавал, кто является его друзьями; французы не сразу признали его избрание. Поэтому англичане должны были одними из первых получить признание той роли, которую они сыграли[861].