— Не входил через эти двери, — продолжил Дарет и повел спутницу к черному входу в полуарке, казавшейся издалека декоративным украшением.
Ниша с боковой дверью опечатана не была. Но Ника все равно удивилась, когда мужчина смог открыть створку, всего-навсего толкнув ее от себя. Та с противным скрипом отворилась, впуская пару визитеров в прихожую для слуг — полутемный узенький коридорчик. Впрочем, не настолько темный, чтобы внимательный наблюдатель не углядел на камне пола, буквально на пороге клочок синей ткани, слишком похожей на цвет платья горничной. Слишком, чтобы поверить в простое совпадение.
Сухой, не затхлый, скорее статичный и прохладный воздух помещения щекотал горло. Возможно, случись Нике болтать в прихожей без умолку часа два кряду, она бы закашлялась, да только при подобной нагрузке на речевой аппарат кашель навалился бы на девушку в любом случае.
Обрывок ткани на полу магнитом притягивал взгляд. Девушка против воли ощутила абсурдность ситуации. Словно вдруг перенеслась с Террона не на Альрахан, а в мрачный эквивалент сказки про Гензель и Греттель, в ту, где дорогу выкладывали не хлебными крошками, а кусками одежды жертвы. На ткани хотя бы не оказалось крови. Но Дарет все равно скрипнул зубами и беспомощно сжал руки в кулаки.
По следам из платья Илы — клочкам, оставленным неизвестным шантажистом на перекрестьях коридоров и комнат — спасители двинулись в правое крыло дома, а потом и вниз по лестнице, не на первый этаж, они и так находились тут, а в подвалы.
Светящиеся комки мха в декоративных плетеных кашпо, подвешенных к потолку, разгоняли по углам тени, но не в силах были окончательно прогнать тьму из ее владений. Клочок… еще один… еще… Ника покусывала губы, пробираясь по застывшему в ожидании хозяев пустынному дому. Хотелось нарушить тишину, разбить ее на осколки, заорать во все горло, прогоняя сумрак и собственный страх. Но и закричать было боязно, словно крик мог вспугнуть засевший где-то в углах ужас или подтолкнуть череду событий к ужасному исходу.
Было страшно, и чтобы отвлечься, девушка задала первый вопрос, пришедший в голову:
— А если заклятье печати на всем доме, как сюда смог кто-то войти?
Дарет передернул плечами, поразмыслил с полминуты и предположил:
— Заклятье с изъяном. Такое иной раз случается, или дом втихую у наследников перекупили, чтобы для темных делишек использовать.
— А… — начала было Ника.
— Тихо, — не грубо, но напряженно попросил наемник, сосредоточенно всматриваясь и вслушиваясь во все, что их окружало, в каждую тень, в каждую ниточку паутинки.
— Извини, — тут же сообразив, чему стала помехой, покаялась девушка и замолчала, детской пантомимой показывая, как закрывает рот на замок и торжественно вешает ключ на шею сопровождающему. Дарет даже криво усмехнулся краем рта. Вот только в руках у наемника был меч, и это даже не сведущей в батальных моментах Веронике отчетливо подсказывало: сейчас не до смеха.
Он лежал у приоткрытой в темноту двери. Последний кусочек платья, ровный, как и все остальные, квадратик. Ровный настолько, будто их раскромсал заправский портной, расчертив предварительно ткань при помощи портновского метра и мела.
Что там было? Один из погребов для колбас, сыров, вина или круп? Ника не знала. Дарет решительно пихнул девушку за спину и в сторону, толкнул дверь кончиком меча и практически одновременно сделал гигантский скачок внутрь темной комнаты.
Никто не напал на наемника, зато на двери, невидимый в темноте, покачнулся и рухнул вниз, разбиваясь вдребезги, горшок. В тусклом свете, сочащимся из коридора, Вероника успела заметить, как коричневые, глянцевитые и светлые на излом осколки разлетаются вокруг и облаком поднимается вверх какая-то тонкая взвесь.
«Как голубая пудра!» — успела подобрать сравнение Ника, прежде чем накатила неодолимая дремота.
На середине гигантского зевка девушка застыла и, обмякнув, сползла по каменной стене вниз, сворачиваясь клубочком на ледяном полу. В темной комнате рухнул, как подрубленное дерево, Дарет.
Ни девушка, ни мужчина не успели поднять тревоги. Неслышно раскрылась еще одна дверь в комнату, по которой разносился богатырский храп наемника. Мягкие шаги были почти неслышны. Садовник на миг-другой задержался у тела спящего, в воздухе качнулось короткое зачерненное лезвие, будто не человек-носитель, а сам клинок раздумывал, не пустить ли кровь. Но нет, узарец не стал рисковать. Случалось, даже очень крепко спящие после пыли забвения люди за миг до гибели просыпались и могли нанести удар по убийце. Главным для Садовника была девица из коридора. Та, чье похищение ему заказали. Мужчина спрятал нож и приблизился к одурманенной жертве. Да, это была именно она, та самая, лоана Вероника. Лисардан описал ее очень подробно.
Садовник присел, сдернул с шеи спящей платок и, обернув им руки, споро прошелся пальцами по телу жертвы, освобождая ее от массы наверняка, как подсказывало чутье, заколдованных безделушек. Оставив кучку украшений и кошель с деньгами валяться на полу, мужчина подхватил почти невесомую девушку на руки и исчез в темноте.
Глава 26. По следам пропажи
Дарет очнулся от того, что его грубо хлестали по лицу. Сморгнул. Подвальную комнату заливал яркий свет магической звездочки — крохотного камешка с заклятьем, закинутого в пустое кашпо под потолком.
Над наемником стояли двое. Мрачный Инзор и очевидно взбешенный Пепел. Лицо альсора бороздили странные серебристые разводы, крылья хлопали по спине, сворачиваясь в немыслимые жгуты и изгибаясь. Заметив, что Дарет очнулся, альсор отступил и попросил брата:
— Спрашивай ты. Боюсь, не сдержусь, убью.
— Где Ника? — обухом по тяжелой со сна голове ударил вопрос Искры.
Дарет мигом вспомнил все. Взгляд уперся в черепки у распахнутой настежь двери, и мужчина глухо застонал. Сложившаяся в голове картина совсем не радовала, и ярость альсора Пепла, которого никто и никогда не видел выходящим из себя, сразу получила свое оправдание.
— Я оставил девушку в коридоре, чтобы осмотреться. Нас провели, как младенцев. Свалили сонным дымком. Защита от ядов не сработала. Помню, я ворвался сюда, а потом только тьма перед глазами, — глухо промолвил наемник. — Возможно, Ника еще где-то здесь, убежала и прячется. Надо обыскать весь дом.
— Вряд ли она здесь, — сказал Эльсор очень четко, будто сам не хотел, но был вынужден принять и осознать свершившийся факт, а проговаривание вслух могло помочь.
— Все украшения и кошель лежат в коридоре, — добавил мрачный Искра. Дивные глаза его сейчас казались не расплавленным живым золотом, а тусклой медью, каковую поленилась начистить ленивая хозяйка. — Защита от ядов не могла сработать, потому что сонный дымок не яд. Но он валит сразу и не меньше, чем на полсуток. Что-то тут не так.