— Да, Шотар использовать невозможно. Твари, обработали записку дрянью, отбивающей нюх. На псов ее породы любые яды действуют слабо, узгаров специально такими выводили, но часа на три она не способна ловить запахи на расстоянии. А другую нюхачку по следу не отправишь. Шотар лучшая. Остальные нить аромата в городе лишь на живую словить смогут, знал бы, что так случится, дал бы Илу всем на псарне обнюхать!
— Он все подслушал, — констатировал почти с облегчением Дарет. Не в привычках наемника было переваливать ответственность на чужие плечи, но сейчас он сделал это с плохо скрываемой радостью.
— Не подслушивал, слушал, — спокойно поправил Пепел.
Его дар лавировать в течении событий, оказываясь вовремя на нужном берегу, не подвел. Не беспокоясь об этичности поступков, Эльсор делал лишь то, что полагал нужным и, как правило, по итогам оказывался в выигрыше. Минувшей ночью Инзор докладывал Владычице и братьям о тупике в расследовании и отработке массива версий о кандидатах на причастность к покушению. А сейчас Пепел чувствовал, Видящая ухватила тот самый оборванный кончик нити с отравленным кольцом, тот самый, за который стоило потянуть со всевозможной осторожностью, чтобы дичь не вырвалась из силка. Да, нить была не без шипов, ну так всегда можно надеть перчатки попрочнее. Магия Владычицы — не худший из щитов в любом из миров, а в Альрахане — налучший.
— А что делать? Мы не можем бросить Илу в беде! — просительный взгляд Ники устремился на Эльсора. Будь Дарет женщиной, наверное, смотрел бы столь же выразительно, а так он мог лишь молча ожидать решения альсора.
— Глеану привечает с утра Гильдию Ювелиров, Искра в тюремных подвалах, беседует с парочкой выдающихся ядоделов. Его вызову. Стоит все хорошенько обдумать. Мы сделаем так, чтобы шантажист поверил: требованиям следуют в точности.
— Спасибо! — выдохнула Вероника.
— Мы не прощаем преступления против семьи Владычицы и ее приближенных никому, состоялось оно, замышлено или должно свершиться — значения не имеет, — скупо ответил Пепел и намекнул:
— Время на завтрак у тебя есть.
Ника закивала и с готовностью соскочила с кровати, одергивая топик и подтягивая пижамные штанишки, опустившиеся ниже правил приличия почти до трети спины, утерявшей благородное название. Эльсор издал горлом что-то очень похожее на шип нервничающего Глеану, принявшего форму золотого полоза, и скрылся. Перед глазами мелькала нежная коленка в кружевном канте укороченных штанишек и округлые розовые пяточки, утопающие в густом ворсе ковра. По ним хотелось пройтись языком, потереться щекой, осыпать поцелуями. Пепел снова рыкнул и тряхнул головой, призывая рассудок к дисциплине.
Как ни был напряжен Дарет, а не удержался и насмешливо хмыкнул, оценивая реакцию непрошибаемого альсора на пижамку девочки. Да, посторонним не следовало вовсе являться в спальню к незамужней особе, однако ему, телохранителю некоторые вольности прощались, ибо пекся он исключительно о сохранности Видящей, а вот Эльсор, воспользовавшись правом родственника, отчетливо продемонстрировал совсем не родственные эмоции. Ника же, казалось, вовсе не заметила ничего подозрительного в поведении Пепла, или… Наемник краем глаза поймал задумчивую полуулыбочку девушки, значит малявка проделала все нарочно, и пошел к молоточку для вызова прислуги.
Есть Ника умела быстро, а после того, как альсор фактически пообещал помочь освободить Илу, с аппетитом проблем не возникло. Сразу стало гораздо спокойнее и тревога за горничную, ставшую почти подругой, перешла в конструктивное русло: готовности сделать все, что нужно, чтобы девушка вернулась во дворец целой и невредимой. Даже немножко попроказничать захотелось, проверяя утверждение Гилианы об интересе Пепла к ней. Кажется, проделка не только получилась, но и подтвердила предположения Владычицы. Приятно щемило сердечко и капельку щекотно становилось в животе при воспоминании о потемневших, как старинное серебро глазах альсора. Не верилось до конца, до сих пор не верилось, зато хорошее настроение, в пику драматичности происходящего, все равно не исчезало.
Разносолов к завтраку опять подали столько, что впору полдворца накормить, но Ника сегодня решила довольствоваться только кашей, той самой, традиционно альраханской, каковую вчера попробовать не довелось. Вкус у сомварры оказался своеобразный, больше всего она походила на жидкий торт птичье молоко, приправленный зефиром, но не приторно сладким, а очень приятным на вкус и легким, не в пример о-о-чень диетической овсянке, склизким комком падающей в живот.
Трапезничала девушка вместе с Даретом. Наемник уже не сопротивлялся, когда его усаживали за компанию, успел привыкнуть к причуде юной нанимательницы и просек: если Ника видит, с каким аппетитом едят сотрапезники, то и сама кушает побольше. Это побольше, конечно, и пичуге на один клевок, а все-таки.
Когда в гостиную явились братья-альсоры, Видящая как раз жевала тоненький ломтик сыра и разглядывала остатки сомварры на тарелке. В воздухе витало печальное понимание: больше она не сможет съесть ни капельки.
— Вкусная каша? — задорно спросил Искра, вместо ответа обнадеженная Ника черпанула чистой ложкой добрую половину своих остатков и протянула мужчине. Тот, не чинясь, откушал и оценил с причмокиванием:
— Вкусная!
А потом присел рядом на диван и положил еще теплой каши в свободную тарелку. Пепел с такой завистью покосился на брата, что девушке даже стало неловко. Она встряхнулась и лукаво спросила:
— Тоже хочешь попробовать?
— Хочу! — согласился альсор и опустился на сидение по другую сторону от Вероники, еще ближе, чем Искра.
Ника поискала взглядом чистую ложку, а Пепел уже протягивал ее же собственную, пусть и тщательно облизанную.
— Этой давай, — предложил Эльсор, кивком указывая на остатки каши в тарелке девушки.
— Ложка грязная, я ей ела, — уточнила Ника, понятия не имевшая насколько брезглив альсор.
Сама-то девушка спокойно могла попробовать, если предлагали, новое блюдо у подружки в кафе из ее тарелки, с того края, где не ели, но своей вилкой или ложкой. Все-таки герпес и ОРЗ никто в мире не отменял. С вилки чужой Ника ела лишь раз, когда в кафешке Шурик настойчиво угощал ее ризотто с морепродуктами, да так неудачно, что умудрился ткнуть острым кончиком в небо, ободрав его до крови. Сейчас все было по-другому, никакой неловкости девушка не испытывала. Только странный жар.
— Этой, — выдохнул Пепел на ушко Нике.
Та взяла ложечку из горячих, почему-то куда горячее, чем у огненного Искры, пальцев и добросовестно собрала с тарелки последние капли национального блюда. А что уши при этом и щеки стали розовыми — так все от излишнего старания. Альсор чуть склонил голову, недлинные мягкие волосы цвета пепла мазнули по запястью Ники, горячие пальцы обхватили его, дыхание обожгло.