Это был первый год для них в тренировочном лагере и первый год для него в качестве Командира команды.
Лия шла из Старой деревни в Новую, ругаясь на погоду. Ветер. Мелкий моросящий дождь. Под ногами вместо дороги болото из грязи. Черти что. Еще эта стройка. Новая деревня тогда действительно была новой, достроенной только наполовину. Везде валялись бревна, сновали рабочие. Обстановка совершенно не располагает к учебе.
- Ай! – в жиже под ногами оказалось бревно и Лия, нелепо размахивая руками, полетела прямо в грязь.
- Осторожнее, - вместо грязи она врезалась лбом в чье-то коричневое пальто. – Здесь стройка. Рекомендую смотреть под ноги, - чьи-то руки помогли ей найти равновесие. Было ужасно неловко. Но извиняться и благодарить за помощь, глядя под ноги, невежливо.
Лия подняла взгляд, вдохнула, чтобы произнести заветные слова извинения и забыла, что хотела сказать. Карие глаза искренне улыбались, собирая вокруг себя мелкие морщинки.
***- Пошли-пошли, - раздался звонкий голос у дверей комнаты, - она хорошая. Моя лучшая в мире подруга. Мои самые близкие люди должны знать друг друга в лицо.
Лия третий час писала эссе по Контролю мыслей. Весь пол был засыпан смятыми листами. На голове кривоватый пучок, из которого торчит пара погрызенных карандашей. Разумеется, никому и в голову не пришло предупредить о визите. А о таком госте стоило сообщить заранее.
Дверь распахнулась и в комнату вбежала подруга, волоча за собой его. Того самого. Человека в коричневом пальто.
- Знакомься, это Ярослав. Самый лучший в мире, - отрекомендовала подруга, глядя на парня влюбленными глазами. Сердце Лии сжалось в комок, наполненный болью. Он смотрел на Киру так, словно здесь была только она. А её, испуганной и ошарашенной внезапным визитом, не существовало.
***
Шаг. Я не смогла больше жить там. Видеть вас каждый день, слушать рассказы Киры о поцелуях и размышления, можно ли доверять тебе. Стоит ли сбежать с тобой в охотничий домик за скалами и пропасть до утра? Мне хотелось только одного. Кричать «Нет». Так громко, как только могу. Срывать голос, вырывая тебя из сердца. Как ты туда врос? Как тебе удалось, всего за несколько секунд.
Тогда я впервые заболела. Впала в беспамятство и лежала, словно умирающая. Бредила. О, зачем я бредила. Если бы он ни услышал, ничего бы не случилось.
***
Несколько недель его дочь, его милая и добрая девочка сидела в комнате. Сначала был ад. Лия впала в забытье. Высокая температура, постоянный бред. Простуда? Избавить дочь Главы Ассоциации от нее не составило бы труда. Но целители оказались бессильны. Лечить разбитое сердце они не умеют. А вот он. Он может. Вылечить её. Дать ей то, что она хочет. Нарушить все правила и законы, но спасти её – сердце отца не могло решить иначе.
- Милая, у меня для тебя есть новости, - он вошел в комнату, плотно закрывая за собой дверь. Сквозняк дочери был строжайше противопоказан. Никакого внешнего воздействия.
- Какие? – в глазах и голосе никакого интереса. Жизнь словно уходит из нее по капле. С каждым днем только хуже. Жар спал – единственная их победа.
Лия посмотрела на отца. Тот слегка смущенно потупил взгляд. Он был хорошим политиком, сильным Главой, но слишком чутким и нежным отцом. В Совете даже шутили на эту тему, что, мол, не сможет Лия наследника родить – папка замуж не отдаст.
- Оракул выбрал для тебя пару.
Девушка вскочила на ноги. Нет. Только не пара. Она никогда не полюбит этого человека. Зачем? За что?
- Отец, это невозможно. Я люблю другого.
Он ничего не ответил. Просто молча протянул обожженный свиток. Свиток Оракула. Первый и единственный раз в жизни Лия держала его в руках. Держала в руках свою судьбу.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})***
Шаг. Я знала. Что-то не так. Отец никогда не приносил свитки домой. Но не поверила, что подмена возможна. Подозревала, но не верила. Я навсегда запомню твои глаза, когда мы сидели в кабинете, и он официально огласил …приговор. Отвращение. Это ты почувствовал. Ужас и отвращение. С тех самых пор другого взгляда я не видела. Ты никогда больше не смотрел на меня теми смеющимися глазами. Только отвращение, которое позже сменилось стоическим равнодушием.
О том, что тебя заставили. Приставили нож к горлу твоего отца. Я узнала за день до свадьбы, так же как и о поддельном пророчестве. Все было в моих руках. Одно слово и мы были бы свободны. Ты ушел бы к Кире, к любви, к счастью. Я, возможно, смогла бы это пережить. Или не смогла бы, какая разница, если в итоге вы все равно вместе, а я иду к пропасти.
Я любила тебя, заботилась о тебе, родила тебе сына. Но так и не смогла завоевать хоть каплю твоей любви. И потеряла навсегда самого близкого человека.
***
- Лия! Пустите меня! – невероятный, дикий крик разорвал тишину дома. Грохот. Киру грубо вышвырнули из дома Главы, из дома Лии – лучшей подруги. Бывшей лучшей подруги. – Впусти меня, нам нужно поговорить! – она не оставляла попыток докричаться.
- Может, встретишься с ней? – в комнату, хмурясь, заглянула мама. Три дня. Три дня Кира приходила сюда и пыталась встретиться. Но что Лия могла сказать? Решение Оракула не обсуждается. Особенно, когда от одной мысли о предстоящей свадьбе все внутри трепещет от счастья. Он её. Теперь он всегда будет рядом с ней, так решили наверху. Это не она забрала его, не уводила у лучшей подруги. Это сделало само провидение. Сам Творец.
- Нет, не могу, - вот только почему Лия чувствовала себя воровкой – необъяснимо. Она не могла найти в себе смелость и взглянуть в глаза своей единственной подруге, погибающей от боли.
Сытый голодному не товарищ, не друг, и тем более не лучшая подруга. Утром на ручке двери Лия обнаружила зеленый браслет.
***
Шаг. Вот и всё. Теперь я делаю то, что должна была сделать много лет назад. Ухожу. В спасительное небытие. Мой сын – точная копия отца. Единственное мое счастье. Сильный. Красивый. Честный. Любящий. Скоро займет пост Главы. Я буду ему только мешать. Так же, как мешала его отцу. Моя миссия выполнена, Ярослав. Я отдала тебе все, что могла. Только ты не взял.
Теперь пришло время стать свободной. Будьте счастливы…. Шаг.
***
Я бежала по центральной улице Новой деревни, не разбирая дороги. Слезы застилали глаза. Только что, кажется, я объявила войну Ассоциации. Догадаться надо. Хлопнуть дверью прямо перед носом Киры. Вряд ли материнский инстинкт спасет меня от её благих намерений. Она, без сомнения, выложит ими ровную дорожку в ад для меня и Кирилла, а возможно и для всей команды.
- Арина, стоять! – меня схватили за капюшон куртки и затормозили. Громогласный голос Клима я узнала сразу. – Сказать, что я задолбался тебя искать – это ничего не сказать. Где тебя носило?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
- Не спрашивай. Что случилось? Что-то с Кириллом? – забыв о приличиях, я вытерла заплаканное лицо рукавом куртки. Парень, глядя на это, слегка поморщился, но комментировать мою покрасневшую физиономию с размазанной под глазами косметикой не стал.
- Вы два паникера. Он переживает, что с тобой может случиться беда. Поэтому я целый час бегаю по деревне, как ищейка. А ты вместо того, чтобы пригласить гостя в дом и напоить чаем, истерично вопрошаешь, что с Кириллом случилось. Жив, здоров. Смс-ки пишет.