он видел накануне. Напарник, выражаясь языком буддизма, убил свою мать – избавился от мира страстей и вожделений и достиг просветления. Сама по себе идея просветленного клерка из московского офиса, когда абсолютно обыденное соединяется с невообразимым, производит шоковый эффект, в частности выражающийся следующими строками:
На дальней стройке заворочался
Проснувшийся кран.
Стакан в руке моей являл собою
Только стакан,
И в первый раз за восемь лет я отдыхал,
Во мне цвела Благодать.
Близкий по настроению трек с этого же альбома – «Туркестанский экспресс», там лирический герой, разочаровавшийся в жизни, садится на последний в этом году туркестанский экспресс, его поездка оборачивается суфийским посвящением, которое совершает над ним обычный проводник. Здесь так же, как и в предыдущей песне, повседневность и иномирье сталкиваются так неожиданно, что оставляют у слушателя сильное впечатление.
Все рассмотренное выше с неизбежностью заставляет задуматься: почему лидер «Оргии праведников» столь увлечен эзотеризмом? На это можно ответить так: Калугин в определенной степени связан с интегральным традиционализмом. Примечательно, что один из современных адептов алхимии, человек, склонный рассматривать историю через призму Традиции в геноновском смысле, Глеб Бутузов очень высоко отзывается о музыке Калугина. Так, в одном из интервью на вопрос «Какие проекты в современном мире могут быть каким-нибудь образом соотнесены с традиционной дилогией певец – поэт?» он замечает:
Как проекты, думаю, никакие. Но отдельные композиции отдельных людей вполне могут иметь место. Не слышал ничего более близкого к трубадурам, чем, например, некоторые баллады Грега Лейка в отсутствие Эмерсона и Палмера. Лу Рид, во многом; Ник Кейв, Йен Андерсон, Питер Хэммилл, Хендрикс (несколько примитивно по сути, но совершенно потрясающе в звуке), Ива Кэссиди (пела чужие тексты, как свои). Жак Брель. Да вон, чего далеко ходить, Сергей Калугин517.
Здесь примечательны и подбор музыкантов, и общая характеристика их музыки как выражения Традиции. Таким образом, музыка Калугина считается традиционной, то есть выражающей идеалы примордиальной Традиции. Если мы посмотрим на историю, то увидим, что в 1990‐х годах сам Калугин был активно вовлечен в круги так называемых русских традиционалистов. Хорошим подтверждением тому является его шутливая песня-пародия «Перечитай»518, в которой есть такие строки:
Перечитай
«Малую землю» и «Возрождение».
Перечитай
Речи на съезде мудрого Сталина.
Перечитай
Ленина, Троцкого, Маркса и Энгельса.
Перечитай, перечитай.
Всюду царит торжество демократии,
Кажется это навек.
…
А ты – перечитай
книгу борьбы старика Алоизыча.
…
Перечитай,
Хрен с ним с Геноном, хотя бы Лимонова.
Перечитай.
Из этих строк очевидна близость автора к кругам НБП и хорошее знакомство с разделяемой некоторыми ее тогдашними лидерами (в особенности А. Г. Дугиным) идеологией интегрального традиционализма. Сам Калугин вспоминает, что изучал с погружением круги последователей Генона и пришел к выводу об их близкой связи с фашизмом519.
Но само увлечение интегральным традиционализмом еще не может объяснить такую алхимическую образность, здесь нужно вспомнить российский его аспект, а именно человека, открывшего Генона в России, – Евгения Головина. Темы алхимии как духовной работы, внутренней практики по сепарации человека от мира, образ женского начала как темного, материального и порабощающего и стремление к достижению духовного Севера – центральные для него. Таким образом, в творчестве Калугина ощутимо влияние Головина. Это, кстати, замечают знакомые с обоими авторами. Так, певица и поэтесса Ольга Арефьева, столкнувшись впервые с творчеством Головина, написала о нем: «Чем-то мне его язык напоминает песни Сергея Калугина. Вернее, наоборот: если спросить, то, скорее всего, окажется, что Калугин вдохновлялся Головиным»520. Сам Калугин не раз выступал на вечерах памяти Головина, проводимых в центре ARTPLAY521, и как-то рассказывал, что один раз ему посчастливилось провести вечер в компании мэтра.
Dead can Dance
Если эзотеризм Калугина имеет четкую тенденцию к монотеизму, то творчество австралийского дуэта Dead can Dance направлено в противоположную сторону – к космотеизму. Возникший в 1981 году коллектив быстро завоевал мировую популярность, став одним из самых влиятельных проектов, играющих в стиле дарквейв. Уникальной особенностью их творчества является сочетание сложной музыки с неповторимым стилем и манерой исполнения. Своеобразие исполнению придает способ пения Лизы Джеррард, получивший название глоссолалия и построенный на воспроизведении сложного набора звуков, напоминающих одновременно множество различных языков. По признанию певицы, причиной тому послужило ее детство, проведенное в Мельбурне в окружении эмигрантов из разных стран, сочетание культур которых напоминало суп, их песни и разноязычное общение запомнились Джеррард, там же она стала воспроизводить непонятные слова голосом.
Если в большинстве случаев определение связи того или иного музыкального проекта с эзотеризмом выражается в выявлении отсылок к учениям, мифологемам или образам, то случай Dead can Dance особенный. Формально они не привязаны ни к одному учению, а то, что большинство их композиций не имеют конкретного текста, еще более усложняет задачу. По признанию Брендана Перри, именно непохожесть всего, что они делают, на традиционную эстраду дала возможность воплотить в жизнь личное мировидение без компромиссов, на которые с неизбежностью пришлось бы идти, работая в стандартных рамках. Главной особенностью дуэта стало создание уникального звукового пространства, некоей звуковой гетеротопии, которая одновременно воспринимается как вторжение иной реальности и может переживаться как квазиритуальное действо. Этому способствуют чрезвычайная необычность сочетания музыки с манерой исполнения (это не только глоссолалия Джеррард, но и совершенная бесстрастность пения обоих музыкантов) и условия ее восприятия. Многие почитатели творчества дуэта признаются, что не раз использовали наркотические вещества во время прослушивания их музыки, что создавало неповторимый эффект. Но даже и без использования препаратов слушатели почти всегда говорят о мистическом и гипнотическом эффекте произведений группы, нередко музыку Dead can Dance считают языческой522. Отчасти это подтверждается и самими музыкантами. В одном из интервью Джеррард сказала, что разработанный ими для сочинения словарь
был основан не только на музыке, на него влияли литература и поэзия. В юности [они] много читали, открыли поэтов-символистов, художников. Были большие исследования в духовных формах мысли, теологиях523.
При этом Брендан Перри подходил к работе аналитически, а Джеррард – интуитивно. Можно заметить, что в творчестве Dead can Dance проявляется не следование каким-то образцам или учениям, а создание из существующих религиозных и эзотерических практик и теорий собственного мировоззрения, наиболее полно выражающего космотеистический настрой. Бесполезно искать у Dead can