Ждать дольше мне уже не хотелось. Я поднял шляпу, упавшую с его головы еще во время первого обморока и направился к воде. Бедняга пришел в себя и долго отплевывался, вода явно не была родниковой, тем более – у берега. Когда его глаза приняли более или менее осмысленное выражение, я начал допрос с пристрастием.
– Ты кто?
– Никто…
– Как это никто, ведь имя у тебя есть?
– Это и есть мое имя. Пока мне не исполнится шестнадцать лет, а потом я буду рыбаком и сам выберу себе имя, – обиженно ответил мальчик, вздернув подбородок.
– Хорошо, буду называть тебя Ник, – как можно миролюбивее произнес я, – так вот, Ник, почему ты так перепугался, когда увидел меня?
– Еще бы не испугаться. Ты же приведение Маркуса, разве не так? Только почему дерешься и разговариваешь, тебе же не положено! – заключил Ник, видимо, наслушавшийся сказок с очень точными подробностями из жизни приведений.
– Уж больно ты языкатый, как я погляжу. Вот сейчас как украду твою невинную душу, будешь потом зомби, или как там у вас? – Для острастки я протянул руку, от которой все еще бледный паренек шарахнулся в сторону. – Да стой ты, пошутил я.
Ник остановился, но ближе не подошел.
– Так почему ты решил, что я приведение? – продолжил я допрос.
– Уже с неделю, как прибыл корабль с острова и те, кто пришел на нем, рассказывали чудеса, которые с тобой происходили. Как будто воскрес ты и сбежал из морга и много охраны положил, но потом от радости, что воскрес, напился и связался с дюжиной братков, которые самые крутые на острове. И вроде бы положил ты их всех, кроме одного, который тебя и прикончил, да в море и бросил. Ой, а ты, что снова воскрес и сюда приплыл, или нет, скорее сначала приплыл, а потом воскрес? – в глазах мальчишки засветилось любопытство.
– Вот бестия! Язык у тебя, что твое помело, да и мозги, я смотрю, работают. Ну да, можно сказать, что я воскрес и сейчас живой, как и ты, – я протянул руку, – иди, попробуй, я не приведение и не мертвец, хотя и замерз как твой цуцик.
– Не буду я тебя трогать, – сердито возразил Ник, – Маркус всегда был еще тем типом, как говорит моя мама, ему палец в рот не клади, а то целиком и проглотит. А ты что-то слишком добрый дядька, еще немного и угостишь леденцами. Есть у тебя леденцы?
– Вот чего нет, того нет. Уж извини, в следующий раз, когда буду воскресать, обязательно запасусь. А насчет характера моего ты тоже пойми, дважды воскреснуть тебе тоже не рыбку поймать. Тут так намаешься, что и характер может улучшиться. Вот следующий раз…
– Да ты попробуй рыбку-то поймать, думаешь, все так просто? В такой-то грязи? – мальчику явно не понравилось сравнение и глазенки его загорелись, – хотя, если прикинуть, то ты, наверное, прав. Так чего ты от меня-то хочешь? Я ведь пока еще никто.
– Мне почему-то кажется, что я сейчас больше никто, чем ты, – признался я.
– Да, тебе не позавидуешь. Ведь тебя знают все, да вот только любят немногие. А деньги, за тебя обещанные, каждому нужны. Я бы тоже не отказался… Да нет, ты не думай, я не побегу доносить на тебя, да и не поверят мне, – он призадумался, слушай, пока тебя не ищут, ты спрячься где-нибудь неподалеку от города, а по ночам выходи и занимайся своими делами. Поначалу я тебе помогу с одеждой и едой, а дальше уж ты сам думай. Вон ты какой громадный и сильный. Только меня или мою родню не грабь, хорошо?
Глава XVII
Паршивое это дело – ждать и догонять. Снова приходится вести ночной образ жизни, шататься по кабакам, связываться с подозрительными личностями, в любой момент ожидая ареста, а то и суда на месте, что здесь распространено достаточно широко. Одно светлое пятно в моей нынешней безрадостной жизни – это Ник, который привязался ко мне, как привязывается малыш к большой собаке, сознавая ее физическое превосходство, но превосходя ее в других качествах. Его советы, а зачастую и действия, выручали меня прямо-таки в безнадежных ситуациях. Вот и сегодня Ник организовал мне встречу с самым уважаемым экстрасенсом на побережье, который мог ответить на большинство вопросов, задаваемых недоверчивыми оппонентами, связанных с моими «воскрешениями».
Этот день, вернее, поздний вечер, мог стать поворотным пунктом в моей нынешней карьере. Вопрос стоял однозначно, либо у меня над головой засияет нимб мессии, либо… сами понимаете. Но дальше так жить невозможно.
Волновался ли я в этот исторический момент? Скорее да, но Ник, несомненно, переживал значительно сильнее. Он так сильно хотел, чтобы я оказался мессией, что готов был рассказывать и доказывать всякому встречному и поперечному без всякой на то необходимости свою правоту. Глядя на него, я поражался детской преданности, готовности отдать все, что есть, достать все, чего недостает вне зависимости от цены и благодарности кумира.
– Маркус, ты хорошо запомнил, что лучше говорить? – в который раз спрашивал Ник, – ты, главное, говори, когда тебя спрашивают, а то скажешь чего-нибудь, что он не поймет, и тогда не выберешься из его сетей. Чего ты улыбаешься? Ну, знаешь, какой он паук, враз всю душу высосет, а потом не отмоешься за всю жизнь. Вон, один рыбак рассказывал, что видел, как в небе появилась зеленая змея и опустилась где-то в районе острова. Представляешь, большая зеленая змея! И хвост светящийся за собой оставила, и треск стоял такой, что рыбак оглох и потом долго ничего не слышал. Так колдун долго его мучил, все уже думали, что он поверил этому рыбаку. Только, в конце концов, колдуну надоело, и он как закричит: «Ты врешь, презренный пес, слышишь ты прекрасно. А раз в одном врешь, то и в остальном тебе веры нет». И выгнал рыбака. Усек? То-то, так что говори правду, и он тебе поверит…
Дальше я его уже не слышал, мне было о чем подумать. Сказать колдуну правду! Хорошо сказано. А кто поверит в настоящую правду? Мол, я, ребята, и есть тот зеленый змий, и прилетел с другой планеты неизвестно зачем, например, глупых рыбаков пугать. К тому же, вселился в тело самого отъявленного авантюриста и бандита на планете, чтобы легче было выполнить миссию. Вот и вся правда. А мое прошлое его не касается. Это мое личное дело, никто не имеет права касаться его. Или я ошибаюсь и все как раз наоборот? Возможно, я должен поделиться своим опытом с более отсталой цивилизацией? Тогда почему я? Я знаю не так много, чтобы чем-то делиться. Ладно, там посмотрим. Бог даст, не последний день живем. А пока что прикинемся валенком и вперед.
Этот милый старикан достал меня до самых печенок. Правду говорят, внешность почти всегда обманчива. Я это к чему говорю. Пришли мы к колдуну ранним вечером, ну, думаю, к ночи управимся, а завтра уже смажем лыжи и, в зависимости от результата сегодняшней аудиенции, либо на восток, либо куда глаза глядят. На восток потому, что столица там ихняя, туземная. Вот тут я и просчитался. Не знаю, все ли колдуны и экстрасенсы такие…, слов нет. Несчетное количество мешочков с порошками и травами, с запахом от райского, до, извините, совсем наоборот, были раскрыты, и их содержимое было сожжено в небольшом костерке, разложенном (!) в небольшой комнатенке. Причем вентиляции никакой, то есть в полном смысле этого слова.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});