Читать интересную книгу Красная волчица - Николай Кузаков

Димка растерянно смотрел на своего верного друга. «Что же я наделал?» Подбежал Чилим, недоуменно глянул на лежащего Ушмуна, сел и навострил уши в сторону бора. Димка вспомнил об опасности, встал за дерево, прислушался. Монотонно гудел лес. За бором беспокойно каркали кедровки. «Уходят бандиты», — подумал Димка. И точно в подтверждение его слов Чилим лег и стал зубами счищать снег с лап.

Димка присел на корточки возле Ушмуна. Ушмун поднял морду и затуманенными глазами посмотрел на него. Димке стало не по себе.

— Прости, Ушмун. Так уж вышло. Может, еще оклемаешься?

Димка повесил ружье на плечо, взял на руки Ушмуна и закрайком леса пошел в сторону села. Идти было тяжело: ноги проваливались в мох, как в вату. Всюду щетинился еловый валежник, цеплялся сухими ветками за одежду.

Когда Димка, обливаясь потом, добрался до конца плеса, Ушмун уже не дышал. Димка осторожно положил его под густой елью, вытер рукавом пот с лица.

— Такую собаку погубил.

Димка сломил сухостоину с острой вершиной и тут же, возле ели, разломав мерзлую корку земли ножом, стал копать яму. А ветер усиливался. С неба сыпанул мелкий крупяной снег. Невдалеке на ветку села рыжая кукша и с любопытством стала рассматривать Димку. Потом перепорхнула на другое дерево, крутнула головой. Откуда-то из-под облаков упал гортанный крик ворона: «Кру, кру». А Димке показалось, что он кричит: «Трус, трус!»

Димка опустился на мерзлую землю возле ямы. Как же он теперь посмотрит в глаза своим товарищам? А еще на фронт собрался. Лучше бы уж его зацепила бандитская пуля. Все-то у него навыворот получается. Как же жить-то теперь?

Димкины думы прервал конский топот. Он схватил ружье и встал. Конский топот доносился со стороны деревни. Димка вышел на закраек лужка. Мужики подъехали к нему, спешились. Матвей Кузьмич увидел кровь на телогрейке Димки.

— Ранен?

— Да нет. Ушмун под выстрел попал. Нес его, выпачкался.

— А бандиты где?

— Похоже, в горы пошли. Кедровки за бором каркали.

Лошадей привязали и вышли на берег. Матвей Кузьмич кинул взгляд на Белый яр:

— А место они подобрали ловкое. — Матвей Кузьмич достал кисет, завернул самокрутку. — Что делать, Серафим, будем?

— Я думаю, наперехват идти надо.

Матвей Кузьмич долгим взглядом посмотрел на хребет, который, горбатясь, тянулся за широкой низиной вдоль реки.

— Генка Ворон места здесь знает хорошо. Сейчас он поведет свою банду через Гнилой перевал, к Седому Буркалу. Выйдет к речке Рысьей и по ней на плотах спустится в сторону города.

— А если он повернет обратно и на плотах отправится по Каменке? — предположил Серафим Антонович.

— А ты бы пошел по Каменке? — Матвей Кузьмич испытующе посмотрел на Серафима Антоновича.

— Нет. У каждого полустанка собаки за версту учуют. На плотах как рябчиков перестреляют.

— Ты думаешь, Генка Ворон дурнее нас с тобой? Он — таежник. У него одна дорога — через Гнилой перевал.

— А если где-нибудь в хребтах затаится?

— Нельзя. Скоро охотники пойдут в лес. Обнаружат след. Опять каюк.

— Это верно, — согласился Серафим Антонович. — Значит, надо устроить засаду на Гнилом перевале. Как туда пойдем?

— До хребта километров сорок. Мы хребет обогнем справа по звериной тропе и подъедем к Гнилому перевалу с той стороны. Бандиты пешком только ночью до хребта доберутся.

— Решили.

— Только на всякий случай сходим посмотрим следы у Белого яра, куда они путь взяли?

— А мы Ушмуна похороним, — проговорил Димка.

Из-за перелеска на лужок выехал всадник.

— Мама, — невольно вырвалось у Димки.

Ятока подъехала, спешилась, шагнула к Димке.

— Живой, — у Ятоки глаза наполнились слезами.

— Ушмуна, мама, убил. Из-за трусости, — у Димки дрогнул голос.

Ятока притянула Димкину голову к своей груди.

— Ничего, Дима. Собаку другую вырастим. — Ятока гладила Димку по спине и все никак не могла поверить, что он живой и невредимый.

Когда Ятока немного успокоилась, к ней подошел Матвей Кузьмич.

— Мы сейчас поедем в погоню за бандитами. Ты коня Васильевичу отдай, Валентине Петровне скажи, пусть выставит на ночь посты вокруг села. Бандиты ночью могут прийти за конями. Конюшню охраняйте особо.

— Я поеду с вами.

— Нет, Ятока. Не женское это дело — головы под пули подставлять. Тебе еще Машу вырастить надо. Да и Семеновну с тетей Глашей на кого оставишь? Так что иди в деревню. Мы уж тут сами.

Глава X

Замерла деревня. В лесу бандиты. В жизни всякое бывает: оступился случайно человек и оказался в тюрьме. Такой, в трудный для Родины час, попросился бы на фронт.

А эти подались грабить. И таежники на них смотрели как на медведей-шатунов, как на бешеных волков, от которых может избавить только меткая пуля.

Матвеевка не знала замков и запоров, поэтому на этот раз бабы несли колья и изнутри привязывали к ним полотенцами ручки дверей. Вокруг села на ночь выставили несколько постов. Ятока зарядила двустволку крупной картечью и повесила ее у дверей. Славка поставил возле своей кровати тозовку. Матвеевцы чувствовали себя как перед большой бедой.

Тетя Глаша с Анютой, подперев дом палкой, переселились на ночь к Семеновне.

— Как бы эти антихристы не пришли ночью да не порешили всех курок, — сокрушалась тетя Глаша.

— Старики и парни в караул с собаками ушли. Не пропустят, — успокаивала ее Семеновна.

— Так дом-то у меня у самого леса.

— Юлька с Дымком остались. Отгонят варнаков.

— Попустись ты, — махнула рукой тетя Глаша. Какой из Дымка сторож. Он еще выстрела-то боится. Надо было все Анютины платьишки собрать.

— Какая им надобность в Анютиных платьишках? — никак не могла понять Семеновна.

— Им че, лешакам, лишь бы напакостить людям.

Ятока в зыбке укачивала Машу и представляла горы. Пятеро смельчаков пробираются по заснеженной тропе. Из-за каждого пня, из-за каждого камня, из-за каждого дерева в любую минуту может щелкнуть выстрел. И кто-то упадет с седла. Испуганная лошадь замечется по лесу. Где они сейчас? «И пошто я с ними не пошла? Совсем дура стала, — ругала себя Ятока. — Не уберегу Димку, что потом Васе скажу, как ему в глаза посмотрю?»

Маша уснула. Ятока оделась и вышла из дома. Ее обступила густая темень. Подбежал Чилим, стал ласкаться.

— Однако, осиротел, Чилим. Дымок подрастет, другом будет.

Мужики не взяли с собой Чилима: залает дорогой белку или птицу и выдаст бандитам местонахождение отряда.

Ятока вышла на угор. Глаза привыкли к темноте, и ночь не казалась уже такой густой. Тянул сырой низовик. От реки доносился плеск волн. Ятока постояла с минуту и пошла в сторону поскотины, надеясь встретить Серафима Антоновича и Матвея Кузьмича с парнями.

Славка лежал в постели и посматривал на темные окна. Там, в горах, прячутся бандиты. А может, с ними сейчас бьются парни. И среди них самый отчаянный — Димка. Он стреляет то из-за одного, то из-за другого дерева. Бандиты падают. Но Славке этого мало. Бандиты нападают на их дом. Славка кидается навстречу. Ночь… Темень… Стрельба… Бандиты все ближе подбираются к дому. Их много, а Славка один. Вдруг у него кончились патроны. Что же теперь будет с Анютой, Ятокой, бабками? Славке стало до жути страшно, он укрылся с головой, прижался щекой к подушке и уснул.

Люба снова выехала в дорогу, только утром. На этот раз ее сопровождали два ямщика — Яшка Ушкан и Вовка Поморов — сынишка Валентины Петровны.

За околицей Яшка пустил коня на полную рысь. Следом помчались и Люба с Вовкой. Люба посматривала по сторонам, точно хотела на всю жизнь запомнить заснеженные луга, дальние перелески. Вчера страх к ней пришел только в селе, когда она оказалась в безопасности. И ей не верилось, что она осталась жива видит горы, реку, зароды на лугах.

У колков Яшка перевел коня на шаг.

— Яша, ты почему такой хмурый? — спросила Люба,

— Голова кругом идет, и грудь разрывает, — врал Яшка.

— Так не ездил бы.

— Нарядили.

Яшку Ушкана мучила не болезнь. Как только он узнал о нападении бандитов на почту, лишился покоя. Прошедшую ночь все поджидал Генку Ворона. Но пронесло. А что, если бандитов живыми возьмут? У Яшки Ушкана немела душа, а спину будто сырой изморозью обдавало. Ведь этот варнак расскажет, что Яшка ему помогал. Тогда не миновать тюрьмы.

Выехали к Сонному плесу. Люба увидела у ели свежий холмик, подъехала к нему. Она уже знала, что от случайной пули погиб Ушмун и похоронен на берегу в самом начале плеса.

— Если бы не Чилим с Ушмуном, лежать бы нам с Димкой под Белым яром.

— А бандитов много было? — спросил Вовка.

— Не знаю, не видели мы их.

Спустились к реке. Яшка Ушкан незаметно озирался по сторонам. А что, если Генка Ворон устроил где-нибудь новую засаду? Как бы сдуру в него, Яшку, не пальнули — сумы-то с деньгами у него на седле. Нет, не посмеют. Помогал же он им. Если бы не он, давно бы голод пригнал их в деревню, под пули охотников. Убрать Любу с Вовкой — минутное дело… Тогда придется уходить с бандитами.