— Я не хочу, чтобы ты умирала.
Я не хочу, чтобы ты умирала.
Ведьма моргнула.
Капканы захлопнулись.
Она привстала на цыпочки, чтобы дотянуться до его губ. Впилась жадно, отчаянно, почти больно… Отстранилась мгновение спустя.
— Прости,.. — прошептала тихо.
— За что?
— За это…
Зубы свело такой болью, что из глаз посыпались искры, а в следующее мгновение тонкие руки ведьмы толкнули его в грудь. От неожиданности Вель пошатнулся, но сумел удержать ее. Вот только в бледных пальцах уже мелькнул камень. Небольшой. Агат, кажется.
И в следующее мгновение ноги Велемира подкосились, и он рухнул прямо в колосья, выпуская Селену из рук. Она тут же, проявив недюжинную ловкость, метнулась в сторону. Кинула камень Маине. Та поймала, непонимающе уставилась на минерал.
— Там его дар ходить, — шепнула ведьма. — Вернешь потом, — и шагнула прямо к Полуднице.
— Селена, нет! — Вель безнадежно взвыл, заскреб пальцами землю, на руках подползая ближе…
Но было поздно.
— Ты согласна? — зазвенели голоса.
— Да.
— Тогда по рукам.
Теперь он мог только бессильно наблюдать, как соприкасаются две ладони: живая, из плоти и крови, и огненная, источающая жар солнца.
Полудница растворилась в воздухе, будто ее и не было, а с молочного неба прямо в Селену ударил столб слепящего света.
Она закричала, и Вель закричал вместе с ней.
Но все звуки быстро потонули в реве небесного пламени, которое вливалось в ведьму, и лилось из ее распахнутых глазниц, и из раскрытого уже в немом крике рта, растекалось по полю, затапливая колосья, затапливая замерших воинов Ратмира и их лошадей. Затапливая весь мир.
Прошла секунда. Или час. И ничего вокруг, кроме этого белого света, уже не осталось.
========== Эпилог 1 ==========
Небо было голубым и безмятежным. И солнце было ярким, но ласковым, а ветер шумел листвой, как и положено порядочному ветру. До опушки доносилось чириканье и стрекотание птиц, легкое потрескивание веток и еще какая-то извечная лесная возня. Из зарослей папоротника, разросшегося здесь особенно буйно, вышла Маина, неся бурдюк со свежей водой. Журчание ручья тоже изредка долетало до слуха.
— Дай-ка я, — решительно заявила беловолосая девица, присаживаясь рядом с Велемиром на траву и передавая ему бурдюк.
Он взял его здоровой рукой, зубами выдергивая пробку, а раненной занялась Маина. Стащила все, что наемник успел навертеть сам, и принялась уже как следует перевязывать его плечо.
Вель жадно пил прохладную воду и щурился от удовольствия. Несколько струек стекли по подбородку и ниже, на грудь. Когда он, наконец, утолил свою жажду, бурдюк успел опустеть наполовину и был отложен в сторону. Велемир принялся наблюдать за ловкими пальцами своей подруги.
Она молчала, сосредоточившись на деле, и только когда закончила перевязку, спросила:
— Почему ты не убил его?
— Ратмира? — уточнил Вель.
— Да.
— А смысл? Агвид мертв. Обезглавить сразу два государства — это… чересчур.
— Ты бы возглавил.
Наемник устало прикрыл веки и тяжело вздохнул, не собираясь больше как-то объяснять свое решение, а уж тем более спорить. Маина сверлила его взглядом какое-то время, но, видимо, тоже не сочла нужным продолжать этот разговор. Потянулась к бурдюку.
Вель же немного подвигал больной рукой, проверяя ее работоспособность. Поморщился от боли, но в целом остался удовлетворен.
— Полегче, — прикрикнула на него подруга. — А то снова кровь пойдет.
— Да, прости… Не привык еще.
— Та ведьма, — без перехода продолжала Маина. — Что была в поле с Ратмиром. Она же успела тебя проклясть, верно?
— Угу, — наемник растянулся на траве, заложив под голову здоровую руку, прикрыл веки от яркого солнышка. — Приятного мало, доложу я тебе.
— Догадываюсь, — фыркнула девица. — Но чары ведь не подействовали на тебя должным образом. Это Селена помогла или…
— Нет, он сам, — покачала головой я. — Не спрашивай, как. Понятия не имею, хотя интересно до ужаса.
— Я полон сюрпризов, — самодовольно ухмыльнулся наемник, и Маина уже привычно протянула руку, чтобы его осадить, но, покосившись на раненное плечо, не стала. Вместо этого заправила за ухо белоснежные волосы. — На самом деле, я и сам точно не знаю. Я просто подумал тогда, что это за бессмертие, если любая вшивая ведьма меня проклясть способна. И оно как-то само отступило.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Это твой дар, — задумчиво протянула я. — И мне кажется, я начинаю понимать, как он работает.
— Так поясни, будь добра, — недовольно буркнула Маина.
— Хорошо, — послушно кивнула я. — Вель за свою жизнь получал много… увечий. Синяки, ссадины, сломанные кости, — я поморщилась. Говорить об этом не хотелось. — И его бессмертие… подстроилось под это. Раны быстро заживали. А вот ведьм в ваших краях не водится…
— Это не мои края, — не преминула вставить Маина.
Я только улыбнулась ей. Беловолосая девица не скупилась на грубости и подначки в мою сторону, но обижаться на это — себя не уважать. Она такая, какая есть. А уж если вспомнить, что взрослела девушка подле наемника… Могло быть хуже. Зато Маина проявляла недюжинное желание разобраться в окружающем ее мире, и это, несомненно, подкупало.
— Ведьм в краях Веля не водилось, — послушно исправилась я. — Так что первые свои сглазы он получил от меня. Потом еще Демира постаралась… В общем, его дар… Постепенно научился справляться и с этим.
— Чушь какая-то, — покачала головой Маина.
— А как по мне, так все разумно, — задумчиво протянул Вель. — Селена сама говорила, что дар — это всегда какое-то умение. И у меня это… умение выживать?
— Скорее уж, не умирать, — поправила я его.
— А есть разница? — удивилась беловолосая девица.
Я смотрела на Велемира и молчала. В его серафинитовых глазах весело плясали черти, а улыбающиеся губы вновь попали в окружение ямочек-полумесяцев. Он подмигнул мне и спросил:
— Как твои руки?
— Уже лучше, — я опустила голову, осматривая свои кисти, сплошь облепленные заговоренным подорожником.
Вель встал с травы, подобрался ближе ко мне, уселся рядом и бережно подцепил один из листочков. Под ним сквозь лохмотья обгоревшей кожи уже проглядывала молодая — тонкая и розовая. И дело было, конечно, не в заговоре.
— Видишь, почти все зажило, — шепнула я.
— Чудно, — он придвинулся еще ближе, прижался губами к моему виску.
— Ты хотел сказать, чудо?
— Это для тебя чудо, — его теплое дыхание приятно щекотало щеку. — А для меня — серая обыденность, — руки наемника бережно обвили меня.
— Пойду-ка я, — раздался ворчливый голос Маины. — Еще воды принесу, — и она скрылась в лесу беззвучно — ни одна ветка не хрустнула под узкими ступнями.
— Она мне нравится куда больше бугровщика, — хихикнула я, утыкаясь носом в шею Велемира.
— Ты ее еще плохо знаешь.
Я прикрыла веки, чувствуя, как солнце уже не греет, а печет макушку. Несмотря на это, пересаживаться куда-то в тень не хотелось. Не сейчас, когда наемник обнимает меня. Я бы осталась сидеть на месте, даже будь подо мной муравейник.
— Вель? — все же, я не могла не спросить.
— М-м-м?
— Как ты это сделал?
— Все тебе расскажи…
— Вель!
— Что? Я сам не ведаю. Просто сделал, и все. Просто не хотел… тебя отпускать.
— И все?
— А этого мало?
— Это… так не работает.
— Но ведь я смог. Подумай сама, Веледар сумел передать мне его. Дарокрадов у нас сроду не водилось, ты же знаешь, да и не помогли бы они. А дед просто хотел меня спасти. А я захотел спасти тебя. И все сработало, потому что так и должно быть. Бессмертие нужно вовсе не для того, чтобы жить вечно. А чтобы умереть тогда, когда сочтешь нужным. Чтобы быть хозяином своей судьбы. Или чтобы жил тот, кого ты любишь.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Это все твое баранье упорство, — фыркнула я. — Видишь, ты и умереть был готов, лишь бы было по-твоему.