Гранд-Каньон захватывает дух. А с вертолета тем более. Рана в теле Земли длиной триста километров, шириной от одного до двадцати пяти и глубиной до полутора километров. Далеко внизу, в голубой толще воздуха, летают птицы. Тысячи тунгусских метеоритов, извержения сотен вулканов, взрывы сверхновых звезд – все это застыло в камне. И донесло до нас через десятки миллионов лет грандиозную по драматизму картину тех космических катаклизмов, тех мук, в которых, рождаясь, корчилась Земля.
Пейзажи вдоль 70-го хайвея не просто поражают своей красотой – их можно смело вносить в список чудес света. До Грин-Ривер, миль двести, это было нечто космическо-марсианское, причудливое, типа Гранд-Каньона, перемноженное на ошеломляющие дали. Плюс сорок по Цельсию, жаркое дыхание сауны.
За Грин-Ривер и до самого Денвера – долина реки Колорадо, горнолыжные трассы, курорты, лесистые горы справа и слева – в снегу – и плюс шестнадцать. Осень дохнула холодом, и на зеленом хвойном холсте проявился причудливый орнамент лиственных деревьев, окрасившихся в желтое, оранжевое, красное и рубиновое. Мелькают сказочной красоты озера. Представьте, лазурное небо, рафинадные горы, кобальтовое озеро. И белые треугольнички яхт. Кстати, горнолыжное удовольствие здесь качественнее, чем в обласканной русскими Европе, а его стоимость значительно ниже.
Сейчас, когда я пишу в машине эти строки, мы идем курсом на Сент-Луис. Впереди – «Линкольн» Александра Иванова, его жителя, который приехал за 250 миль, чтобы вырвать нас из канзасских объятий. Потому что нас очень ждут русские в Сент-Луисе. Да, похоже, «Авторадио» действительно слушает вся русская Америка.
Завтра – в Чикаго. Оттуда уже звонили!
* * *
Штаты Америки мелькают, как километровые столбы. За один день проехали Иллинойс, Огайо, Пенсильванию, въехали в штат Нью-Йорк. Наконец-то нас перестанет мучить время, сокращаясь каждый день на час, – мы вошли в стабильную разницу во времени с Москвой – восемь часов. А для нас это важно, потому что живем мы двойной жизнью, день и ночь, каждые три часа, через новости, «Мурзилок», сайты, «Автоликбез» перекачивая американскую действительность в Россию.
И естественно, мы с огромной силой американизируемся – в нашей машине можно услышать, например, такой текст: «До трафика файф майлов, ребята, поэтому через 198-й экзит берем 70-й хайвей». Перевести?
В Сент-Луис – 240 миль – нас сопровождал Александр Иванов, а принимала в своем доме молодая пара – Дима из Краснодара и Аня из Самары. Дима – подрабатывающий студент. Крайне очаровательная Аня – бебиситер. Дом – четырехквартирный запущенный двухэтажный особняк – они купили на занятые деньги, студентам кредитов не дают, сами отремонтировали, в одной квартире живут на свои зарплаты сами, а три остальные сдают, таким образом погашают долг. Над их домом – трехцветный флаг России.
За вечерним столом собралось полтора десятка русских сент-луисцев, двое американцев и один узбек – Вага. Он и приготовил такой роскошный плов, что его до сих пор помнит язык.
Но до плова мы смотрели город. Том Сойер и Бэкки Тетчер – отсюда. Миссисипи – здесь. Широкая, полноводная, быстрая. И прошловековой пароход с колесами-лопастями, переделанный в казино. Власти штата Миссури строить казино в городе запретили, а про воду забыли, и плавать казино вовсе не запрещено.
Стальная сверкающая радуга высотой 200 метров символизирует ворота на Запад, которыми Сент-Луис когда-то был. И начало новой жизни – по Библии, после Всемирного потопа явилась радуга, и Ной со своей живностью сошел с ковчега на землю, на которой зажили все счастливо.
По дороге из Сент-Луиса в Чикаго – Спрингфилд, в котором живет Наташа. Раньше, 14 лет назад, она жила в Минске. Мы встретились в кафе на заправке. Наташа волновалась. Но ровно до той секунды, пока не написала на нашем знаменитом авторадийном флаге два слова: «Спрингфилд» – по-английски и «Наташа» – по-русски.
То же сделал и Олег, ждавший нас под Кливлендом. Олег из Севастополя. Автомеханик. Четыре года в Штатах. Работает по десять часов в день, шесть дней в неделю. Классный парень. Его младшая – Полинка – недавно победила на Всеамериканском конкурсе детских рисунков, представляе те?! На флаге он написал «Кливленд» по-английски, свои имя и фамилию по-русски, а потом робко попросил: «А можно я в скобочках допишу: Севастополь?» Можно. Так на флаге и осталось: «Кливленд. Севастополь». Приеду домой – увидите.
В автомастерской, где работает Олег, все механики русские, делают то, что американцы не умеют. Например, свечу вырвало – американские механики головку блока за тысячу долларов меняют. А наши за стольник – дыру рассверливают, новую резьбу нарезают и резьбовую с двух сторон втулку на токарном вытачивают, на мастику ставят – века стоит! Но главное – у них в мастерской динамики по углам стоят и – КРУГЛОСУТОЧНО! – «Авторадио» работает. Олег на CD иногда радиопрограммы записывает и в своей машине крутит. Кто слышит – достает: «Откуда у тебя в машине „Авторадио“? Где купить?» Ему и отгул-то русский, кстати, хозяин мастерской без звука дал, когда Олег сказал, что хочет нас встретить.
Олег привез нам на своей «Субару» подарки – каждому. И еще – по стакану горячего шоколада и блинчики с мясом, которые сделала его жена. Она готовила до трех ночи, и Олег честно все сделал, чтобы завернуть нас к себе домой, он бился с нами до конца, но... мы поехали дальше. Таких людей отрывать от себя – больно.
В Чикаго мы перекроили маршрут и тормознули на один день. И не пожалели. Потому что молоденький Илья Назаров из Ульяновска – у него в ресторане, когда он заказывает пиво, документ о возрасте спрашивают, – Андрей Левченко из Киева и совершенно обалденный Джордж Толстой-Мажелис, который в Америке уже 56 лет, – эти три человека сделали этот день просто незабываемым.
Во-первых, мы мотанулись в Милуоки, за 90 км, и увидели собственными глазами, что такое американский автомобильный аукцион. Это фантастическое по динамике и экспрессии зрелище. О нем и вообще о проблемах покупки на аукционах и по Интернету, о переправке автомобилей из США и Канады в Россию я расскажу в специальном выпуске «Автоликбеза» (читайте в главе «Секонд-хенд из США и Канады – подводные камни»).
Во-вторых, мы заскочили на завод легендарного «Харлей – Дэвидсона». Но для мотоцикла, даже такого, места жалко, люди интереснее.
В-третьих, мы забрались в Чикаго на самый высокий небоскреб Америки – 103 этажа, 412 метров. Стою я на высоте вертолетного полета над Чикаго и вспоминаю, что всего 11 дней назад точно так же стоял почти на той же высоте над Сеулом – сам себе позавидуешь!
В-четвертых, мы увидели уникальную треугольную тюрьму – тоже небоскреб, с острыми, как нос корабля, углами, с узкими, как бойницы, окнами длиной в несколько этажей. А на треугольной крыше – прогулочная площадка, с которой зэки видят только небо и верхушку того самого высокого небоскреба, на который мы забрались.
В-пятых, ну про это расскажет Алексей Лысенков, потому что это его идея.
Алексей Лысенков: Ужинаем мы с Ильей и Андреем, перетираем о чикагском нелегком житье-бытье, и предлагаю я ребятам идею, которая возникла у меня еще в самом начале нашего американского пути: «Парни, мы видим, что „Авторадио“ слушает чуть ли не вся русская Америка – а почему бы и вам не стать нашими наркорами? Знаете, что это такое? Передает ваш корреспондент из Чикаго – „Крези Булл“, стою, мол, в трафике на 35-й стрит, объезжайте через Парк-авеню. Передаю привет корешкам из Ангарска, а для Алены из Иркутска исполните, пожалуйста, песню „Эх, Леха, Леха, мне без тебя так плохо!“». Смотрю, глаза у ребят загорелись, рукопожатиями словно договор скрепили: «Хотим!» Не знаю, как отнесется к этой идее руководство «Авторадио», но на всякий случай мы вербуем американских наркоров по всему нашему пути. А впереди, между прочим, еще Европа... В общем, всю планету флажками обставим!
И наконец, в-шестых. Что такое Джордж Толстой-Мажелис? Это шестидесятишестилетняя чума на «Ауди А-6 Кваттро», крэзи-драйвер, который, кстати, внешне почти копия Сталина. Он кроет матом на трех языках Америку, присоединяя иногда к ней и свою третью жену-американку, выбрасывает из машины тысячедолларовые окурки – штраф такой, – не пристегивается, яростно тычет средним пальцем в сторону каждого пятого американского водителя.
В 1944 году, когда в Литву вошли советские войска, Джордж был четырехлетним Юриком. И папа – Межелис, и мама – Толстая, потомок одной из известных дворянских фамилий, люди не бедные, уехали в Германию, потом в США. В Америке Джордж уже 56 лет, по-русски говорит с удовольствием, утверждает, что лучшая власть – советская, что Америка плохо кончит, что над Бушем уже смеются даже черные. Что на его пенсию в 2500 долларов прожить в Штатах невозможно, что все дорожает. Нынешняя литовская власть вернула Джорджу Толстому 51 гектар земли под Шяуляем из тех тысяч гектаров, которыми владел его дед. Джордж хочет их продать и жить на проценты где-нибудь в Европе.