Пока Дани обихаживал лошадей, Эйлин достала продукты. Два мешочка с крупами и один с орехами и сухофруктами, чтобы погрызть в дороге. Одна каша утром, другая вечером, горсть орехов днем, можно растянуть на четыре дня. Девушке этой порции хватит, а вот Дани точно останется полуголодным, но за два месяца он немного отъелся и смерть от истощения ему уже не грозит, а дома наверстает. Вздохнув, она принялась варить жидкую пшенную кашу, строго отмерив количество крупы.
Весь день путешественники вглядывались в горизонт, надеясь увидеть какое˗нибудь селение, но степь была пуста. Только под вечер они наткнулись на отару овец с пастухом. Точнее сначала они заметили, что трава вокруг порядком поедена, тут и там видны кучки навоза.
˗ Козы, ˗ предположила далекая от сельского хозяйства Эйлин.
˗ Что вы, госпожа, овцы! ˗ возмутился знаток животноводства.
Некоторое время он что˗то высматривал в траве, а потом подозвал девушку к себе.
˗ Видите, вот это овечий, а это козий, ˗ указал он на две кучки навоза, с ее точки зрения совершенно одинаковых.
˗ Ну вот, смотрите… ˗ видя недоумение в глазах хозяйки, парень попытался объяснить различия, но Эйлин понадеялась, что подобные знания ей в жизни не понадобятся.
Пасущуюся отару, похожую на россыпь серых камней, первым разглядел Дани, он же указал на жилище пастуха ˗ навес, сделанный из пары палок и куска старой дерюги. Но сначала их встретил крупный черно˗белый пес. Он молнией пронесся по земле и с лаем заскакал вокруг, сохраняя, однако, безопасную дистанцию.
На этот лай из˗под чахлого кустика поднялся мужчина, иссушенный солнцем и ветром так, что возраст уже и не угадать. Он с опаской смотрел, на приближающихся всадников, но разглядев, что один из путников женщина, заметно успокоился.
Переговоры взял на себя Дани. Пастух с ним разговаривал уважительно, хотя видел ошейник на шее собеседника. Со стороны они смотрелись странно, босой пастух в серых домотканых одеждах и раб, в добротной одежде, и в сапогах. Эти сапоги из мягкой светлой кожи они купили в последний поход на рынок, «господские», как сказал сам Дани, любовно поглаживая обновку.
На просьбу продать что˗нибудь из продуктов, пастух вытащил из˗под навеса большую пресную лепешку и четвертинку головки сыра. Кинув взгляд на сапоги, он озвучил свою цену: «Тридцать!», и втянул голову в плечи, напуганный собственной наглостью.
Дани вопросительно посмотрел на хозяйку, и та согласно кивнула. Может эта нехитрая снедь и не стоила тридцати медяшек, но пусть это будет ее вкладом в развитие икхайского овцеводства.
На радостях от такой выгодной сделки, пастух еще налил им в котелок свежего овечьего молока. Эйлин его только понюхала и сразу отдала Дани. Она такое пить не станет, слишком специфический запах, а неприхотливого парня запах не смущал.
То ли сказалась близость к горам и границе, то ли просто зима брала свое, но ночь выдалась гораздо холоднее, чем все предыдущие. Даже в двух одеялах Эйлин мерзла, крутилась и никак не могла заснуть. Она уже начала подумывать распаковать увязанные баулы и достать зимние вещи. Хилый костер из тонких веточек давно прогорел, не оставив даже углей. По другую сторону холодного кострища так же не мог заснуть замерзший Дани. Потом он вдруг встал и принялся кутать спутницу в третье одеяло.
˗ Ты что делаешь?! Околеть к утру хочешь, ˗ возмутилась она. – Давай тогда уж вместе.
Одно одеяло они расстелили на земле, легли на него, завернувшись каждый в свое, а четвертым укрылись сверху. Эйлин устроилась на боку, прижавшись спиной к теплому парню, и затихла, согреваясь.
Дани немного поерзал, пытаясь улечься поудобнее. Ему хотелось обнять хозяйку и прижать ее покрепче, но вдруг она рассердится на такую дерзость. Наконец он решился и начал осторожно пристраивать свою руку. Первая попытка получилась неудачной. Рука наткнулась на девичью грудь и была немедленно отдернута. Полежав пару минут и убедившись, что госпожа не вскакивает с возмущенными криками, он предпринял вторую попытку. На этот раз рука ползла медленно, медленно, буквально по дюйму, строго придерживаясь линии талии. Эйлин лежала неподвижно, старательно делая вид, что уже спит и не замечает действий своего спутника, внутри же отчаянно хихикая над ним.
Наконец рука легла удобно, Дани удовлетворенно вздохнул, расслабился и вскоре сонно задышал в затылок девушке. Эйлин немного полежала, прислушиваясь к ощущениям. Лежать в объятиях Дани было тепло и на удивление уютно, и вскоре она тоже уплыла в сон.
Под утро теплое тело, согревавшее Эйлин всю ночь, зашевелилось, и попыталось уползти.
˗ Куда? – ухватила она ускользающую с живота руку и вернула ее на место.
˗ Скоро рассвет, госпожа. Я пойду, поищу хворост.
˗ Рано еще. Вот солнце взойдет, немного потеплеет, тогда и пойдешь, ˗ не согласилась она, не выпуская руку.
˗ Тогда мы позже выйдем, задержимся на час или два, ˗ укоризненно проговорил мужчина, уже укладываясь обратно.
Чувствовалось, что ему и самому не хочется выбираться на холод из˗под теплого одеяла. Вот и славно, девушка снова закрыла глаза, чтобы ухватить последние, самые желанные минуты сна.
К вечеру путешественники снова наткнулись на отару, и ситуация повторилась. Только собака в этот раз была черной, с белыми носочками, зато пастух ˗ точная копия первого. Деньги Дани достал, не дожидаясь цены, чем очень обрадовал мужчину, тот не ожидал такой щедрости. Этот пастух тоже налил им молока и все порывался отдать что˗нибудь еще, но спутники уехали быстрее.