Читать интересную книгу МИССИОНЕР - Евгений Кабанов

– Послушай, Аполлон, ты того… – послышалось с кровати директора, – как тебе Людмила Николаевна, а?

– В каком смысле? – приподнявшись на локтях, спросил Аполлон.

– Ну, как женщина…

– Знойная женщина. В самом соку. Пальчики оближешь… Я бы на вашем месте, Никита Николаевич…

– Ты думаешь, она того?.. – оживился директор, тоже привставая на локтях.

– Ещё как того!

– А я вчера лишку хватил… – сокрушённо вздохнул Никита Николаевич.

– Ну так сегодня ещё не всё потеряно, Никита Николаевич, – вдруг тоже оживился Аполлон. "Кажется, назревает удачное решение проблемы с этими качелями. Надо их сплавить этому лопуху, не будь ему в обиду подумано".

– Ты думаешь? – с надеждой в голосе спросил Никита Николаевич, и мечтательно добавил: – Такая женщина!

– По-моему, вы ей понравились, – доверительно заметил Аполлон, – она вчера весь вечер с вас глаз не сводила.

– Правда? А я…

Директор сокрушённо вздохнул и задумался, глядя в потолок. Затем сказал:

– Она и на совещании на меня сегодня так смотрела… Этот Алексей Степанович… министр засраный… Спирт без неё продегустируем… Без неё… – передразнил он Алексея Степановича.

– Так ещё ж не вечер! Никита Николаевич, да вы посмелей с ней. Она ж не девочка. Да и вы уже не мальчик. Что за проблемы? – сказал Аполлон, боясь, что его шеф так и закончит на платонической ноте. Надо было его как-то расшевелить и настроить на соответствующий лад.

Никита Николаевич вздохнул и произнёс неуверенным тоном:

– А вдруг она того… Ну, скажет, я замужем, мол… Ну и всё такое…

– Да бросьте вы, Никита Николаевич. В командировке все холостяки… и незамужние. Даже лучшие технологи отрасли.

– А вдруг у неё натура такая… возвышенная. Может, она плутоническую любовь предпочитает.

"Господи! Так и знал. О платонической любви заговорил, старый хрыч!" Аполлона уже начинала раздражать эта дурацкая робость шефа. Это же надо быть таким размазнёй! Точно – Дрисня!

– А вы знаете, Никита Николаевич, что такое платоническая любовь по-современному?

– А что она, меняется? – спросил директор удивлённо.

– Ещё как меняется! В наше время платоническая любовь – это, когда вешают над кроватью портрет Платона и трахаются под ним до полного изнеможения.

– Иди ты! Правда, что ль? – недоверчиво спросил Никита Николаевич.

– А чего же мне врать? Да вы утром сами в машине вещественное доказательство видели… Докатились, как кошки по подворотням уже… Машину без присмотра на минуту нельзя оставить – сразу в бордель её превращают…

– А причём тут Плутон? – Никита Николаевич сел и в упор посмотрел на Аполлона.

– Да я вам не сказал ещё. Я, когда вы на совещании были, в машине уборку делал, и открытку Платона вымел… Может, зря выкинул? Да вы не переживайте, Никита Николаевич: если она любительница платонической любви, у неё обязательно своя должна быть. Для таких "платоников" это как стимулятор какой… Возбудитель…

– Ну ты смотри! А я не знал. Сижу себе в глухомани, и ничего не знаю, – опять удручённо вздохнул Никита Николаевич. – Тогда к ней вообще не подступиться – они там, в Москве, небось, уже такого понавыдумывали…

"Чёрт возьми! Это ж надо! Обратный результат получился. Совсем старика запугал. Хоть прямо приведи её ему, да раздень… Стоп! Это мысль. Так-так…" – Аполлон стал быстро прокручивать в мозгу возникшую идею. Через несколько минут план был готов.

– Никита Николаевич, – радостно позвал он совсем скисшего директора, – у меня есть предложение.

– Какое предложение?

У Никиты Николаевича было страдальческое выражение лица.

– Вы скажите только, нравится вам Людмила Николаевна?

– Спрашиваешь! Это ж такая женщина! Эх… – вздохнул шеф.

– Правильно! – подтвердил Аполлон. – Какие у неё пышные формы… грудь… манеры… А попочка! – с расстановкой, давая шефу время зрительно представить все достоинства объекта его воздыханий, перечислял он.

Шеф слушал монолог своего шофёра как сладкую музыку. В глазах его появился живой блеск, а в штанах, кажется, кое-что зашевелилось.

– Никита Николаевич, скажите прямо, – видя, что клиент, как говорится, созрел, спросил Аполлон, – вы хотите её чпокнуть?

– Хочу! – с жаром выпалил Никита Николаевич, не в силах сдерживать бьющего через край восторженного энтузиазма.

– O'Кей! – сказал Аполлон, давно уже не боясь никаких разоблачений на лингвистической почве. – Я вам помогу.

– Помоги! – воскликнул директор, и глаза его заблестели надеждой.

– Тогда слушайте меня внимательно.

Аполлон сел на кровати и сделал заговорщический вид. Директор придвинулся к спинке кровати и с горящим взглядом уставился на него.

– Как вы посмотрите на то, если я вам её сюда приведу, сам исчезаю, а вы её…

– Ну-у-у, – разочарованно протянул Никита Николаевич, – привести её я и сам могу, а вот…

– Так что же, я за вас ещё должен её и трахать? – разозлился Аполлон.

– Да нет, – начал оправдываться Никита Николаевич, – ну, подготовку какую-то провести…

– Ну тогда не перебивайте. Я же ещё не договорил. Давайте спокойно обсудим все детали операции.

– Хорошо-хорошо, – с готовностью согласился директор.

– Значит так. Вы исчезаете из номера до особого сигнала. Я приглашаю её к себе – скажу, что остался один: вы, якобы, с Алексеем Степановичем разбрелись по друзьям-знакомым. Здесь я её подготавливаю, довожу, так сказать, до белого каления, и гашу свет. Это вам будет сигнал "приготовиться". По нему вы становитесь у двери в коридоре и ждёте другого сигнала…

– Марш!

– Что? – не понял Аполлон.

– Ну… сигнала "марш!"… На старт, внимание, марш!

– Ладно, пусть будет "марш". Ну вот, как только он прозвучит, вы тихонько входите, приближаетесь к кровати. Я в это время удаляюсь, и вам останется только вставить свою письку в её пипиську. А, кончив дело, как гласит пословица, слезай с тела. Вы ложитесь на свою кровать, а я выпроваживаю её. Ну как?

– Вот это другое дело. Это то, что надо! – потёр руки приободрённый Никита Николаевич. – Только надо договориться, какой сигнал "марш" ты подашь.

– Кашляну, – предложил Аполлон.

– Нет, это будет подозрительно… Ты такой здоровый… Да и не очень выразительно. Лучше чихни. Это резче, громче, а, главное, натуральней, никаких подозрений… Ты чихать умеешь? А то я не слыхал…

– Умею, умею, – сказал Аполлон, подумав: "Надеюсь, до того, как в первый раз с Клавой, не дойдёт". – Хорошо, договорились.

– И знаешь, ты это… – директор вдруг замялся, – она ж на ощупь может учуять подмену…

– Не учует – я её раком поставлю. На руки опираться будет, не пощупает.

– А-а-а… Тогда другое дело, – обрадовался директор, – так она и не увидит, как дверь будет открываться. Здорово придумано!.. Да, и лучше её на его кровать положи, рядом с дверью, – он кивнул на кровать Алексея Степановича, – а то я в темноте могу сослепу на стол или на стул налететь.

– Договорились. Хоть на пол у порога, – сказал тоже обрадованный Аполлон, довольно потирая руки.

Его уже больше радовало не то, что он избавлялся от необходимости заниматься до упора с Милочкой, а то, что предоставляется возможность поразвлечься. Да и шеф пусть потешится на старости лет. А то аж жалко его, лопуха.

– Только у меня тоже есть условие, – сказал Аполлон и вытащил из своей сумки пачку презервативов. – Трахаете её вот с этой штукой. А то, не дай бог, забеременеет ещё, а я потом расхлёбывай…

– Конечно-конечно, – поспешил заверить его Никита Николаевич. – Хотя она в таком возрасте…

– Бережёного бог бережёт. Бывает, и в девяносто рожают… по радио говорили… Сверим часы.

Аполлон посмотрел на свои часы.

– Сейчас девять часов тринадцать минут.

– Точно, как в аптеке, – взглянув на свою старенькую "Победу", подтвердил Никита Николаевич.

– Как стемнеет, начнём операцию…

– "Троянский конь", – подсказал Никита Николаевич, и повторил со смешком: – Операцию "Троянский конь".

Аполлон с любопытством посмотрел на Никиту Николаевича. Тот, видимо, вспомнив наивные вопросы Аполлона по поводу Днепродзержинска, расценил взгляд своего молодого шофёра как очередной пробел в знаниях. А потому объяснил с некоторой снисходительностью:

– Ну-у-у, была такая история в древние времена… Греки… древние… коня деревянного внедрили в древний город Трою… Слыхал?

"Тоже мне конь! Скорее, осёл!" – подумал Аполлон, а вслух с улыбкой сказал:

– Слышал… по радио… Да, операция "Троянский конь" начнётся с наступлением сумерек.

Директор вдруг изменился в лице – на нём проступила озабоченность.

– Ты это… того… – промямлил он с сомнением. – А она тебе даст? Она ж на меня смотрела…

– Даст, даст, – поспешил заверить его Аполлон, – я ей конского возбудителя в спирт подсыплю.

– А где ты его взял? – заинтересованно спросил Никита Николаевич.