договоренность?
– Даже если бы он так пожелал, они не захотят иметь со мной ничего общего, учитывая то, что произошло в Цирилее. Илор слишком изменчив. Кроме того, я не могу плыть в Скатрану. Сирены не позволят Нетленному переплыть воды, а я бы предпочла все же не проводить остаток вечности на дне моря.
Я отношу этих морских сирен к категории «Монстры, о которых нужно узнать».
– Думаю, мы все избегали браков, устроенных нашими родителями.
Анника поджимает губы.
– Мой брат тебе совсем не нравится? – В ее тоне есть неподдельный интерес.
Он нравится мне все больше с каждой встречей с ним, но я не собираюсь признаваться в этом его сестре.
– Если на секунду забыть о его непримиримой ненависти ко мне, с тех пор как я очнулась той ночью у изгороди, Зандер порезал мне руку, запер в башне и приговорил к смерти, а после заключил в тюрьму на неопределенный срок. – Я загибаю пальцы, чтобы отметить множество способов, с помощью которых Зандер превратил мою жизнь в ад. – О, и еще – теперь он заставляет меня играть его будущую королеву.
Анника улыбается.
– Это все?
– Вообще-то, нет. Есть еще проблема с женщинами, которых он приводит к себе в спальню, чтобы питаться ими. Я бы сказала, у нас слишком много препятствий, которые нужно преодолеть.
– Ему это не нравится, если для тебя это имеет какое-то значение.
– А выглядело иначе, – бормочу я, прежде чем успеваю остановиться. Но я видела и слышала достаточно, чтобы подозревать, что она говорит правду. – Почему ты вообще спрашиваешь?
Принцесса пожимает плечами.
– Большинство здешних женщин готовы сговариваться, убивать и переступать через себя, лишь бы оказаться на твоем месте, пусть это даже и фарс.
– Я не такая, как большинство. Меня не интересует роль королевы. И, кроме того, Зандер любит послушных женщин, помнишь? Я даже не могу притворяться такой.
– Зандеру нужна вовсе не такая женщина. – Она пожимает плечами. – Как бы то ни было, я не думаю, что мой брат ненавидит тебя и поныне. Кажется, он начинает отделять это воплощение от предыдущей версии. – Анника указывает на что-то впереди нас. – Вот он. Нимфеум.
Я изучаю каменный павильон и его нетронутое окружение – полоску тщательно ухоженной лужайки, обрамленную с трех сторон высокими кедровыми изгородями, но в остальном здесь нет ни кустов, ни цветочных клумб. Открытая структура постройки напоминает мне склеп на кладбище: в четырех углах стоят столбы с резными изображениями Судеб, а в центре – простой камень прямоугольной формы, примерно семь футов в длину, два фута в ширину и фут в высоту. Задняя часть закрыта стеной, украшенной замысловатым закрученным узором.
– Это он?
– Ты кажешься не впечатленной.
– Я просто ожидала чего-то… другого.
Я ступаю на основание. Это не священный сад. Больше похоже на открытую гробницу. Весьма небольшую. Сомневаюсь, что здесь могут поместиться хотя бы пять человек. И где же нимфы, якобы сосланные сюда?
Мелодичный смех Анники нарушает тишину.
– Как и большинство.
Над камнем – возможно, над алтарем? – есть круглое отверстие в крыше.
– Дабы позволить свету кровавой луны сиять, – объясняет Анника, следя за моим взглядом.
Чтобы светить на камень.
Я прижимаю руку к его прохладной гладкой поверхности. Этот камень хочет Малакай? Его невозможно просто «украсть». Он, должно быть, весит несколько тонн.
– Ты не поверишь, сколько потомков было зачато на этом месте.
Я убираю руку, заслуживая ее смешок. Меня осеняет.
– Когда Вэнделин сказала, что люди приходят в нимфеум, чтобы получить благословение, она имела в виду…
– Они должны взять камень и пройти через акт зачатия на нем, да. Так и рождаются дети. Тебе что, требуются уроки по этой теме? Уверена, мой брат был бы рад все тебе объяснить, – поддразнивает Анника.
– О, не сомневаюсь, – издеваюсь я. – Но прямо здесь… Все же открыто. Да еще и по очереди.
Вэнделин сказала, что сотни бессмертных просят использовать нимфеум в каждый Худэм. Я изучаю длинный путь, что привел меня сюда. Очередь оттуда, где все они выстроились?
– Их стремление к размножению перевешивает потребность в уединении. И, кроме того, какое это имеет значение? Мы предполагаем, что нимфы в любом случае каким-то образом наблюдают за процессом. Они известны как истинно дьявольские существа.
– Илорианцы странные, – бормочу я, обходя алтарь.
Но слова Анники текут по моему позвоночнику, словно ледяная вода. Она сказала, что они должны взять камень.
Я должна взять камень в нимфеум.
Это Софи имела в виду? Ввела ли она меня в заблуждение своим выбором слов? Достать этот камень для Малакая означает возлечь с каким-нибудь илорианцем и пройти странный ритуал? В ходе которого будет зачат ребенок? Неудивительно, что она не уточнила подробности. Во мне вспыхивает гнев, едва я понимаю, что меня, вероятно, жестоко обманули. И если уж она солгала об этом, то о чем еще?
– Тебя что-то беспокоит? – спрашивает Анника.
Я хмурюсь, а после пытаюсь придать лицу обычное выражение, фокусируясь на каменном алтаре и том немногом, что мне известно об этом нимфеуме. В воздухе витает жуть множества веков и бесчисленных нерассказанных историй.
– Вэнделин сказала, что Фаррен пришла сюда, чтобы открыть дверь для Малакая.
– Ты весьма проницательная ученица, – усмехается она, но затем указывает мне за спину. – Это дверь.
Я изучаю каменную стену и странный алфавит, вырезанный на ней в виде закрученного узора. Для чего-то столь древнего оно сохранилось так, будто было выгравировано только вчера.
– Что это за язык?
– Язык нимф. Мы не можем это прочитать. Никто не может, даже заклинатели. Поверь, они пытались.
Буквы странные, ничего подобного я никогда раньше не видела: смесь изгибов, завитков и кругов, одни сходятся, другие расходятся. Ни один из них не линеен. Повинуясь импульсу, я провожу кончиком пальца по надписям.
Слабый женский смех звенит у меня в ушах, словно принесенный ветром.
Я с любопытством хмурюсь и просматриваю узор. Снова эхо смеха – высокий, игривый хохоток, как в ответ на щекотку. К нему присоединяются другие.
– Ты слышишь это?
– Что? – спрашивает Анника.
– Ваше Высочество, – шепотом прерывает Элисэф. – К нам гости.
Мы с Анникой одновременно оборачиваемся и видим, как Сирша целеустремленно направляется к нам по тропинке, в окружении стайки из четырех прихлебательниц.
Мое разочарование нарастает. То, что я слышала, не было чем-то потусторонним. Это были они.
– Как раз то, что нам нужно, – бормочет Анника, выходя из нимфеума. Я иду за ней, мой пульс учащается. Зандер сказал мне держаться подальше от Сирши. – О, ну надо же. Мы только что говорили о вас.
Улыбка Анники, обращенная к Сирше, слабая,