Клент завершил свое сообщение словами, описывающими его отношение к ситуации, — ни одного неприличного, но все такие длинные и сложные, что госпожа Прыгуша поняла не больше, чем гусь.
* * *
Вялое облачко порохового дыма разлетелось, как чашка под сапогом. Птицы, расправив крылья, воспарили над городом. Задергалось белье на веревках. Флюгеры задрожали и развернулись в обратную сторону.
Сэр Фельдролл, глядя в небо, послюнил палец и оценил направление ветра:
— Перья преисподней! Сильный ветер с юга! Куда упали бомбы?
Целиться из мортир вообще непросто, а уж на такой неровной местности они пуляют куда судьба пошлет. Судя по дымному следу, бомбы легли в центр города.
— Парламентеры уже пошли требовать капитуляции? Нет? Хорошо. Придержите их. Не хотелось бы терять людей в пожаре.
Эпонимий Клент подошел как раз вовремя, чтобы услышать последние слова.
— Сэр Фельдролл, я верно понимаю, есть риск, что город сгорит?
— Ветер подул в другую сторону, — рявкнул сэр Фельдролл. Среди его многочисленных достоинств опыт боевых действий не числился, и первая встреча с неизбежными на войне случайностями произвела на него гнетущее впечатление. — Жители города наверняка готовы…
Он не договорил. Как и Клент, он вспомнил абсолютную уверенность поборцев, что Удача отведет все беды.
— Сэр Фельдролл, я… — Клент сморщился, закрыл глаза, пару раз тщетно попробовал заговорить и наконец собрался с духом. — Как ни странно звучит, я добровольно вызываюсь быть вашим парламентером. Эта роль предначертана мне судьбой. Поскольку я никак не связан ни с Побором, ни с Оттакотом, я стану идеальным посредником.
— Мистер Клент! — На лице сэра Фельдролла пустились в пляс благодарность и подозрительность. — После всего, что было, вы рады стать моим послом в Поборе?
— Рад? Нет. Хочу? Едва ли. Понуждаем воспаленной честью, которую я ампутирую, если переживу этот день? Похоже на то.
Первая бомба ударила в ставни и отлетела на мостовую. Горючее содержимое тонкими струйками стекло в желоб, проложенный в центре улицы. Второй повезло больше: она попала в крышу, подпалив солому. Под нежными поцелуями ветра пламя разгоралось все ярче, наполняя воздух стайками алых искорок.
А внизу лежал город из дерева, где каждый дом обшит тонкими панелями, где смыкаются крыши, где огонь не встретит ни единой преграды. Внизу лежал город, обреченный выгореть дотла.
* * *
— Пожар! Горим! — Мошка бегала по улицам, кричала во весь голос, и всюду ей вторили люди. — Ломайте дома! Надо остановить огонь!
Когда много лет назад горели Вороны — район, где в Братоубийственном переулке Клент встречался со Скеллоу, горожане действовали именно так. Наплевав на все правила, ночные и дневные жители объединились, вышибли двери и разобрали дома, чтобы пламя не перекинулось дальше.
Мошка рассчитывала на тот же результат, если наведет приличную панику. Бренд с Тихоней, как и Удача, заперты в Ночном Поборе. Пока города разделены непроходимой границей, до них не добраться. Надежнее замков их держит страх перед Ключниками, но клин клином вышибают. Если поборцы чего и боятся больше, чем Ключников, так это пожара. Даже большой огонь не нужен, главное — создать правильное впечатление.
— Горим! Го…
Мошка почуяла запах дыма, ощутила странное тепло, свернула за угол и замерла, уставившись на пылающую улицу. От жара взрывались окна, чернела штукатурка, изо всех щелей сочился черный дым. Сэр Фельдролл не стал размениваться на дымовые шашки. Свои намерения он показал в полный рост.
— Не хухры ж себе, — выдохнула Мошка и, развернувшись, заорала спешащим убраться людям: — Эй! Эй! Вернитесь! Надо ломать дома! Внутри заперты люди!
— Эй, девка, уходи! — Высокий мужик в фартуке кузнеца подбежал, схватил ее и вытащил из-под фонтана искр. — Ты чего…
Он замер на месте, услышав то же, что и она: тихие, приглушенные крики из-за фальшивых стен.
— Добрячка Сиропия, смилуйся! Ночные жители! — Честное лицо перекосилось от нерешительности, взгляд бегал между горящими балками и замками Ключников по краям фальшивых стен.
Мошка видела, как его терзают страх и предрассудки. Казалось, он сейчас притворится, что не слышит никаких криков, и сбежит. Но, схватив Мошку за плечи, он приказал:
— Беги в кузницу на углу улицы Сплетников, найди моих братьев. Скажи, пусть собирают крепких мужиков и тащат кувалды.
Не успел он договорить, как Мошка припустила со всех ног. Вскоре она привела семью и друзей кузнеца. Он взял у брата самую большую кувалду и подскочил к замкам, удерживающим ближайший фасад. Едва он собрался их сбить, к нему бросился какой-то мужик и схватил за руку:
— Ты чего творишь? С ума сошел? Что скажут Ключники? Ты что, хочешь выпустить ночных к нормальным людям?
Остальные наблюдали за их борьбой. Мошка чувствовала кожей, что симпатии зрителей разделились. В итоге кузнец резким ударом в челюсть сбил противника с ног. Злобно озираясь, он подошел к замкам и поднял кувалду.
— Почтенные, не оставьте, — взмолился он и обрушил на замок сильнейший удар.
Люди вздрагивали от каждого стука. Когда замки рассыпались, фасад сдвинулся, и стала видна дверь, все отошли на шаг, будто боялись, что оттуда потечет густая ночь и всех утопит в звездном сиропе. Но из дома показалась молодая женщина с жидкими волосами, дикими глазами и пацаном лет шести на руках. Она щурилась от дневного света и дрожала, чуя кожей настороженную враждебность окружающих людей. Толпа в ужасе смотрела на мать с ребенком. Те, наглотавшись дыма, тряслись от жестокого кашля.
— Ломайте двери! — крикнул кузнец. — Сбивайте замки, сдвигайте фасады! На той стороне улицы тоже! Эй, малец, сбегай к мэру, расскажи, что у нас творится!
Никто не обратил внимания, как двенадцатилетняя девочка склонилась над головешкой, проверила пальцем температуру, а потом размазала сажу по лицу, рукам и платью.
Вышибив первую дверь между ночью и днем, кузнец будто снял с людей заклятье. Дневные жители все так же боялись ночи, они дрожали каждый раз, как из вскрытого дома выходил очередной бедолага, но процесс все-таки пошел. На свет раз за разом появлялись люди, обезумевшие от страха, грязные, бледные, как черви, но никак не демонические создания с вертикальными зрачками и острыми зубами. Глядя на них, все больше дневных жителей хваталось за молотки и шло сбивать замки, взламывать двери, отдирать ставни. Тот первый удар кувалдой стал камнем, брошенным в реку: волна от него пробежала по всему городу.
Мошка активно гнала эту волну. Убедившись, что пожар вовсю тушат, она побежала на другую улицу.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});