Не уходите!!!
Ей казалось, что она кричит. Но он не вздрогнул, не обернулся, не сбился с размеренных шагов — и значит, она не издала ни звука. Просто шевелила губами, с бессильными слезами глядя, как он…
Ринуться следом, схватить за край плаща, остановить, удержать! Но рука Ириниса Усердного, скользнув по волосам, намертво впечаталась в ее плечо: ни с места.
…подходит вплотную к грубой, неровными прямоугольными камнями, стенной кладке — и пропадает за ней. Безвозвратно. Навсегда. Словно никогда и не было.
— Как ребенок, честное слово, — пробормотал брат Иринис. Лили вскинула глаза.
Стабильер скрестил руки на груди и машинально барабанил толстыми короткими пальцами по собственным предплечьям. Его лицо, мясистое, блекло-бордовое, исчерченное фиолетовыми капиллярами и поблескивающее потом на лбу, было словно приплюснуто тяжеленной печатью озабоченности. Еще секунду назад, разговаривая с братом по Ордену, он не обращал ни малейшего внимания на принцессу Лилиан; сейчас его утомленные глаза сосредоточенно бились в нее, как массивное бревно на цепях:
— И что мне теперь с тобой делать, деточка? Она не поняла.
— Какого дьявола наш достопочтенный брат тебя выдумал? — В голосе мага не было ничего, кроме усталости. — Принцесса Лилиан… это ж надо. Ты, наверное, та самая подружка бастарда, а?.. Мой сеньор в свое время ощутимо разволновался из-за тебя. Весьма ощутимо… Так уж устроен мир: сеньор волнуется, громоздит противоречия, а его верному стабильеру потом приходится отворять кровь. И все-таки ни один достойный стабильер не предаст своего сеньора. Впрочем, не важно. Брат Агатальфеус знает, кто ты такая на самом деле?
«На самом деле…» В последние дни эти слова неотступно кружились над ней, как назойливое насекомое. Лили вздрогнула, услышав их снова. Здесь. В мире, который — как там сказал учитель Эжана? — конечен и вторичен. Чего он хочет от нее, этот брат Иринис? Рассказа о спящей Великой Сгалле — или, может, о неспящем поселке Порт-Селин?! Или…
— Я принцесса Лилиан. Стабильер досадливо махнул рукой:
— Он хорошо с тобой поработал, наш учитель бывшего наследника престола. Он тоже верен, трогательно и бессмысленно предан своему мальчишке-сеньору, а ты, деточка… Ты ведь — оттуда, с ТОЙ стороны, правда? А здесь ты и сама не понимаешь, кто ты такая… Здесь ты не нужна.
Он вдруг отвернулся от нее и зашагал вдоль длинного стола, торчащего посреди пустого зала. Гулкие стены подкрашивали эхом равнодушный хрипловатый голос:
— Он хуже ребенка, наш бедный брат Агатальфеус. Тоже мне заговорщик… Он даже не знает, что в настоящем заговоре нет места ни малейшему риску. Кто рискует, тот может проиграть; я, Иринис Усердный, не проигрываю никогда. Я знаю, на что иду, я все тщательно просчитал, и я не ошибусь. Я буду королевским стабильером. А тебя, деточка, придется… ничего не могу поделать: ты не нужна.
Сотрясение воздуха, многословное и мелодраматичное. Ненастоящая угроза; а как ей быть настоящей, если мир, из которого она исходит, — конечен, вторичен?! Здесь все ненастоящее! — эта мысль прошила Лили, как раскаленная спица, — все: люди, их заговоры, стены, сквозь которые можно проходить, обещания, которых можно не исполнять… даже это серебристое платье с жемчугом, она сама себе такое выдумала…
А Эжан?!!
Впервые с того момента, как они с Агатальфеусом Отмеченным вошли во дворец, Лили вспомнила об Эжане.
Нет, она не забывала о нем. Но присутствие мага, его учителя, почему-то воспринималось почти равнозначным присутствию самого Эжана. Как будто он вот-вот, через каких-нибудь несколько минут догонит их, наконец-то как следует выспавшись; действительно, нельзя же быть такой эгоисткой… А мудрый стабильер — она же ему доверилась! — тем временем сделает все, чтобы они стали королем и королевой Великой Сталлы. «Это будет не так легко и безоблачно, как вы оба, наверное, себе представляете…» Но будет. Все будет как всегда, и уже навсегда… навязчивая игра слов, как жемчужины с распустившейся вышивки, скачущие по ступенькам…
Никогда.
Иринис Усердный смотрел на нее без гнева или неприязни. Для него уже не существовало никакой принцессы Лилиан.
Она с трудом разлепила губы:
— Вы… меня?..
Маг пожал плотными плечами:
— Я стабильер, долг перед Орденом не позволяет мне чинить насилия, сея тем самым в мире астабильность. Возможно, я препровожу тебя в Лагерь… ты ведь у нас метила на трон, деточка?.. По-моему, это было бы самое мудрое решение. Но мой сеньор может повелеть по-иному, тогда он пришлет сюда своего человека. Это уже не мое дело. Жди. — Он шагнул мимо нее, в сторону стены, той самой стены…
Полуобернулся:
— До рассвета все кончится.
Засов был толщинок в ее руку. Ржавый и намертво впаянный в петли, вырастающие из каменной кладки. Еще там висел замок — полукруглой пудовой гирей. В отверстие для ключа свободно проходил указательный палец.
Лили с трудом и далеко не сразу нашла эту дверь. По звуку, когда засов лязгал за старшим советником и его сыном, ей показалось, что выход — посередине дальней торцовой стены зала. Но стена оказалась глухой, что пришлось признать после долгого слепого скольжения ладонями по шершавой кладке: в этой части громадного зала не горело ни одного факела. Впрочем, маг Иринис говорил, что дверь потайная; как ее вообще искать? Это могла быть какая-то невидимая отметина, знак, понятный лишь посвященным… Принцесса Лилиан добралась до угла и прислонилась к перпендикулярной стене; спину перечертила холодная планка засова.
Стабильер Усердный и тут попросту соврал своему брату по Ордену.
Но от этого не стало легче.
Она вцепилась в засов обеими руками, налегла на него всем телом. Не то что не подался, не лязгнул — даже не шелохнулся. Все равно что пытаться вытолкнуть камень из кладки. А даже если удастся — останется замок, его нереально отомкнуть без ключа. Проще пройти сквозь стену, вдвоем с магом это было совсем нетрудно… Лили нервно усмехнулась.
Все кончится до рассвета. Вот-вот — или через несколько часов — за ней придет Иринис Усердный, чтобы препроводить в эти самые Лагеря. Эжан рассказывал… что-то жуткое, как бездонная дыра; подробностей она то ли не помнила, то ли не поняла с самого начала. А может, не стабильер и не Лагерь, а просто наемный убийца с кинжалом или стилетом — как вооружаются убийцы в Великой Сталле?
Все это не может быть всерьез, на самом деле. Это больше похоже на кошмарный сон: стоит лишь проснуться, как он оборвется, останется по ту сторону подушки, которую мама в детстве учила переворачивать после плохих снов… СНОВ?!
ПроСНУться!..
Лили убрала руки с засова. Сунула в рот палец с зазубренным ногтем. Всего-то. Им ничего ей не сделать: она — не здесь. Это просто СОН, а вовсе не настоящая жизнь. И не нужно крушить запоры; мирно присесть у длинного стола и подождать пробуждения, впервые без отчаяния по этому поводу. Как вчера, когда Эжан…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});