class="p1">Я натянул посильнее шляпу и почесал отросшую рыжую щетину, точнее она уже была на том пути, когда некоторые могли назвать это безобразие бородой. Но такой вид был только на руку. Хвост неприятно дернулся. Пришлось запихнуть свою отличительную особенность в брюки, что немного мешало, но так хоть можно было надеяться на сохранение приватности. Катты слишком заметная раса, чтобы позволять себе разгуливать с пушистым хвостом у всех на виду.
— Да, Монти, ты прав, — я заметил шевеление шторы в одном из ближайших окон. Соседи, скорее всего, все видели, но никто не решился выйти наружу. Люди в этом районе слишком дорожили репутацией и положением, чтобы связываться с темными делами. — У нас парочка неотложных дел.
— Ты в порядке? — констебль Ким тоже достал сигаретку и сунул ее в рот.
Мы пошли прочь от родной улицы и сожженных останков былых дней. По плану Ким и я должны были поймать такси до делового района чуть дальше в соседнем квартале. Слежки за нами мы не обнаружили, но перестраховаться и немного пропетлять все же стоило.
— Нормально, — буркнул я, стараясь не думать ни о чем, кроме спрятанных в офисе Уилла бумаг.
Конечно же я не был в порядке. Сначала контора, потом самое светлое для меня место во всем Аркене. Каких еще собак на нас с Джойс спустят, чтобы убрать с дороги? С полчаса назад, по пути на Розент-сквер, где мы собирались взять такси, еще в трех кварталах от Дубовой аллеи, мы с другом заметили черные клубы дыма, возвышавшиеся над зажиточными районами. Обычно ухоженные аллеи, идеально стриженные кусты, зелень и отсутствие какого-либо мусора на фоне идеальных фасадов домов, которые крайне редко посещали такого рода несчастия. Можно сказать, практически никогда. Как только заметил густые черные облака, я ни секунды не сомневался, что могло гореть в этих районах. Только отчий дом. И теперь получил этому подтверждение.
— Лекс совсем с ума сошел, — почесал подбородок Ким и шмыгнул носом. — Странно это.
— Он боится, — задумчиво произнес я, глядя, как падает на ухоженный тротуар унесенный ветром пепел от пожара.
— Но почему? — нахмурился Монти и закашлялся после очередной затяжки. — Ну и дерьмо продают орки.
— Слишком уж размашисто и агрессивно действует, — я не обратил внимание на его последний комментарий. — Пытается устроить показное убийство, хотя с дилером разобрался крайне тихо. Глупо открыто пытаться убрать того, кто причастен к расследованию громкого дела. Даже самый паршивый журналист решит, что все пахнет тем еще дерьмом. Радикально, даже для него.
Ливериец задумался, отчего у него между бровей, несмотря на молодой возраст, залегла глубокая морщинка.
— Думаешь, пытается перед кем-то выслужиться? Перед этими плащами?
— Не знаю, Монти. Спрошу у него по возможности.
Констебль даже остановился, от удивления раскрыв рот.
— С ума сошел?
— Нет, просто теперь имею на это полное право, — пожал я плечами, бросая в урну окурок. — Это тебе лучше к нему не соваться.
Ким догнал меня и схватил за рукав пиджака.
— Да я не о рабочей этике говорю, Майкл, — вид у него на самом деле был обеспокоенный. — Лекс очень опасный не только благодаря своим связям и сколоченной системе. Слышал, он умело обращается с ножами и потому сам в капусту порежет кого угодно.
На это я ничего не ответил, просто продолжил шагать дальше по мощеному элитной отбеленной плиткой тротуару. В нос били различные запахи, но в отличие от Крысиного квартала здесь не пахло испражнениями вперемежку с дешевыми духами и алкоголем. Только домашней едой, цветущими садами да дорогой отделкой новеньких мобилей. Чистое пятно на теле города.
— Спасибо за беспокойство, Ким, — хмыкнул я. — Но мне тоже есть, что ему противопоставить. Тем более, — продолжил с нажимом, заметив, как он хочет вставить возражение, — он не дурак, чтобы пытаться порезать катта в одиночку. Попытаюсь воззвать к его благоразумию.
— Думаешь, есть оно там? Это благоразумие? — неуверенно поморщился друг, вглядываясь в конец улицы, где обычно должны стоять такси.
— Крепким криминальным авторитетом не становятся без толики благоразумия, — опыт подсказывал, что вообще-то все возможно, но ни один вконец чокнутый головорез не смог продержаться на верхушке так же долго, как Лекс.
Монти лишь покачал головой, прекрасно понимая, что переубедить меня будет невозможно. Таксист, которого мы поймали, сначала скептически оглядел нас, особенно остро разглядывая мою небритость. В высшем обществе, обитавшем здесь, она была таким же рудиментом, как и мечи в ежедневной носке. Правда, как только я достал хрустящие свежестью банкноты, таксист тут же расплылся в улыбке и аккуратно повез по вечернему Аркену. Признаться, крайне неудобно сидеть на хвосте, когда он спрятан в штанине. Меня то и дело нервно передергивало. Мурашки неприятными колючками пробегали по спине. Зажми катту хвост, и он будет нервным до конца дня.
За окнами город сменял личины, как хороший театральный актер. От уединенно аристократичного к вычурно помпезному — словно низкородный, но богатенький хлыщ, — после он плавно переходил в делового и консервативного.
Мы остановились в десяти минутах ходьбы от конторы Кастера. Серые, похожие друг на друга здания бесконечно заряжали ничем иным, как унынием. Здесь не было ни кофеен, ни булочных, ни других заведений, способных скрасить рабочий быт простых офисных клерков. Этакое серое пятно. Зачем-то оно возродилось из пепла бывшего пожара и нескольких сброшенных ливерийскими войсками бомб, еще на заре войны.
Безликий квартал, где каждый день играли огромными суммами денег.
— Прямо как в старые добрые, да, Майкл? — косо ухмыльнулся Монти, явно ностальгируя по временам, когда мы работали вместе и занимались, как нам казалось, крайне важной работой. — Где этот офис?
— Пятый дом на Даунинг-стрит, — ответил я, ниже натягивая шляпу, несмотря на сумерки.
— Как думаешь, эта зацепка куда-нибудь приведет? — друг проследил взглядом за метнувшейся в сторону от урны крысой, заметившей наше приближение.
— Если Уилла Кастера едва не прикончили после решения порыться в документах на «Балтингейл» — зацепка может отказать куда более стоящей, — пожал я плечами, ощущая носом скорую грозу.
— Сенатор Боллсви, — задумчиво протянул Ким, посвященный в сноходства Джойс, — главный меценат и спонсор многих благотворительных программ. Ему-то какая выгода?
— Мне знаешь, что не нравится, Ким? — я провел по щетине на подбородке ладонью. — Мне так и не удалось пообщаться с Пенгроувтами. Совсем. Ни по телефону, ни лицом к лицу. Я без понятия, чем жил Оливер последние дни перед смертью. А это, как ты понимаешь, главное, с чего стоило начать.
Монти странно посмотрел на меня.
— Но как ты сдвинул дело? В смысле, как без показаний близкой родни ты понял куда двигаться?
— Способности