class="p1">В странах союзников призыв к безусловному разрыву с прошлым звучал день ото дня все громче; за этим была заметна тревога — хотя нацистская партия была разгромлена, Генеральный штаб и генералы все еще пользовались доверием народа, и не было никаких признаков нового демократического движения. Команда Дёница, в свою очередь, именовалась «так называемым правительством», «правительством» в кавычках, «временным режимом», «режимом капитуляции», «фленсбургской группой» или «фленсбургским кружком». Первая четкая ссылка на германское «правительство» содержалась в сообщении о его аресте.
Посол в своих мемуарах пишет, что Дёниц и его кабинет были захвачены врасплох и «ошеломлены» своим арестом. На самом деле разведслужба держала гроссадмирала полностью в курсе сообщений в иностранной печати, и начиная с середины мая он ждал своего ареста в любой момент. На этот случай уже было подготовлено объявление: «Во вражеской печати с недавних пор участились упоминания и требования моего интернирования. Поэтому следует считаться с возможностью, что в качестве осуществления дальнейших мер по капитуляции оккупационные державы произведут мой арест. В этом случае я рассчитываю, что войска сохранят строжайшую дисциплину и откажутся от искушения применить силу. На любой подобный взрыв эмоций оккупационные державы ответят новыми мерами подавления против германского вермахта и немецкого народа; это может лишь усложнить задачу, возложенную на меня и на всех нас, — стремиться к тому, чтобы, несмотря на поражение, германский народ продолжал существовать».
В том, что касалось фленсбургского правительства, первым в серии враждебных заявлений во вражеской прессе стал комментарий в лондонской «Таймс», о котором служба информации доложила 12 мая. В нем говорилось, что невозможно далее терпеть сотрудничество между Дёницем и союзниками. Вместо этого надо включить гроссадмирала в список военных преступников. Однако в то время на слуху не было крупных личностей, с которыми союзники могли бы вести переговоры и кому они могли доверять.
В приложении к «Ежедневному отчету» от 12 мая служба информации добавила анализ на тему «Союзники и правительство рейха». В нем отмечалось, что ссылка Черчилля на Дёница как «назначенного» главу государства могла представлять собой официальное признание, но также и подразумевала существенные оговорки. Ни один другой ведущий государственный деятель не сделал какого-либо особого заявления. Их позиция может проистекать из того факта, что они разрешают дальнейшее пребывание правительства рейха на своем месте. Однако никто еще не назвал это правительство «достаточным правопреемником прежнего германского правительства». Напротив, и печать, и радио в последнее время во все возрастающих масштабах потворствуют полемике и критике в адрес временного правительства Германии. «Это создает впечатление либо рекламируемой подготовки к неизбежному отзыву признания, либо, в ином случае, общественное мнение настраивается на то, чтоб выразить свое недовольство даже ограниченной степенью признания, которое было предоставлено правительству рейха.
В момент смерти Адольфа Гитлера общая военная ситуация в Германии была настолько неблагоприятной, что союзники могли с уверенностью рассчитывать на полную победу в ближайшем будущем. С точки зрения чисто военной стратегии и объявленной цели полного разгрома Германии в момент назначения гроссадмирала союзники не испытывали необходимости в признании какого-либо нового центрального политического органа власти в качестве преемника предыдущего правительства; еще меньше было для этого причин, учитывая спорный по существующей конституции способ назначения главы государства».
Далее в этой оценке отмечается, что первоначально безоговорочная капитуляция считалась чисто военным делом, решаемым там, где это касалось союзников, простым объявлением со стороны ОКВ. Для этой цели правительство не требовалось.
Из этого аргумента выводится заключение, что для того, чтобы позволить правительству его существование, нужны другие причины. Они коренятся в отсутствии среди союзников единодушия в вопросе, кто должен играть ведущую политическую роль в Германии в будущем. Естественно, британские и советские интересы вступили в конфликт. Вполне возможно, что у обеих сторон имелись более или менее укомплектованные германские правительства; предложенная Британией команда, возможно, получила бы моральную поддержку со стороны Соединенных Штатов «с включением в нее, однако, эмигрантов (то есть бежавших из гитлеровской Германии евреев), проживающих в США». Поэтому правительство рейха рассматривалось как нечто вроде паллиатива, который следует использовать столь долго, пока не будут устранены разногласия в отношении пока не найденного решения. Это могло (но не должно было) тянуться слишком долго, поскольку «у союзников не было альтернативы: либо правительство Дёница, либо разрыв отношений. Если бы они пожелали, то могли отстранить правительство рейха и вступить в более или менее неограниченный переходный период, в течение которого каждая сторона могла бы взять на себя полный суверенитет в своей зоне оккупации. Тогда в рейхе не было бы высшего политического органа власти, и державы, вовлеченные в ниспровержение Германии, занялись бы укреплением и консолидацией своих позиций в своих зонах — и все это шло бы во вред немецкому народу и, прежде всего, идее объединенного рейха. В течение этого периода развернется скрытая борьба, и каждая сторона будет стремиться создать структуры власти в рейхе (в своей зоне) по своей системе и под своим руководством».
Это весьма примечательный анализ. Действительно, внутри союзной коалиции в то время существовали серьезные расхождения во мнениях относительно направления, в котором должно происходить развитие ситуации в Германии, как уже было показано через различные национальные группы планирования при военной администрации. Кроме того, существовало, например, внутреннее соперничество между штабом Верховного командования союзных экспедиционных сил и американской группой в Контрольной комиссии. Также существовали противоречия во властных структурах Великобритании. Агентство Рейтер сообщило, что неразбериха в отношении правительства Дёница в Фленсбурге даже увеличилась. Все выглядело так, будто в Лондоне не имеется никакого уполномоченного органа, способного прояснить ситуацию.
14 мая немецкая служба информации представила подобное же мнение, напечатанное в «Таймс». Очень важно, подчеркивала газета, устранить существующую путаницу в отношении статуса гроссадмирала Дёница. Он ведет себя как признанный глава государства. Это положение не только аномально, но и опасно. Такое проявление неприязни в британской прессе было вызвано радиообращением фельдмаршала Буша по поводу его командных полномочий в районе Шлезвиг-Гольштейна. В отчете агентства Рейтер в газете «Таймс» утверждается, что ни Буш, ни Дёниц не вызывают достаточного доверия, чтобы позволить им сформировать правительство, с которым союзники вступят в переговоры. Кроме того, этот инцидент показал абсолютную необходимость провозглашения будущей политики союзников и создания центральной Контрольной комиссии.
Степень, до которой приказ фельдмаршала Буша привлек внимание к проблеме существования германского правительства в Фленсбурге, была продемонстрирована статьей в «Нью-Йорк тайме» от 13 мая, написанной Джоном Мак-Кормаком и не замеченной немецкой службой информации. В ней говорится: «Признание полномочий Буша подтвердит лидерство Дёница, от которого это зависит. Это будет подразумевать, что германский рейх все еще существует, а Дёниц является