начало.
«Но, черт побери, разве, купив их, они обеспечили себя на вечные времена? – вопрошал он себя. – Думают, что игрок сделан из стали и камня? Всю жизнь, что ли, он может играть?» С этих пор они не приобрели даже мальчишки, подносящего воду, и средний возраст в команде Биг-Ред теперь приближался к тридцати одному году.
Высоко над волнами Кэйюги С ее синими волнами Стоит наша благородная альма-матер, Являя славный вид… –
доносились слова песни.
«Еще бы не благородная, – сказал доктор Роузберри. – А поинтересовались ли эти скоты, кто платит за все это? Футбольная команда окупила себя за первые же два года. За последующие три на доходы с нее было оплачено строительство нового здания химического факультета, лаборатории тепла и электричества, нового административного здания, агрономического отделения, а также введение четырех новых кафедр: кафедры философии созидательного инженерного дела, кафедры истории созидательного инженерного дела, кафедры созидательных общественных отношений для инженеров и кафедры созидательного инженерного дела и потребления».
Роузберри, который, казалось бы, не должен был обращать ни малейшего внимания на чисто академическую сторону университетской жизни, вел все же самый кропотливый учет всем этим усовершенствованиям, которые были введены с того момента, как он вместе со своей футбольной командой забрался высоко над водами Кэйюги. В предвидении неудачного сезона он набрасывал в уме полемическое письмо, адресованное выпускникам, в котором академические расходы выглядели бы довольно ярко. Первую строчку этого письма, которая должна была следовать сразу же за обращением: «Спортсмены!», он уже окончательно отшлифовал и с удовольствием представлял ее себе набранной заглавными буквами:
«НАМЕРЕН ЛИ КОРНЕЛЛ ПОСТАВИТЬ ФУТБОЛ НА ДЕЛОВЫЕ РЕЛЬСЫ ИЛИ ОН СОБИРАЕТСЯ ПРЕВРАТИТЬ БИГ-РЕД В ТОЩИХ БЕЛЫХ?»
И тут же перед ним возникло следующее предложение: «ЗА ПОСЛЕДНИЕ ПЯТЬ ЛЕТ НИ ОДНОГО ЦЕНТА НЕ БЫЛО ВЛОЖЕНО В ЭТО ПРЕДПРИЯТИЕ И НИ ОДНОГО ЦЕНТА НЕ ОТЛОЖЕНО НА АМОРТИЗАЦИЮ».
Он понял, что всю его статью пришлось бы набирать только заглавным шрифтом. Да, положение сложилось такое, что письмо это должно быть действительно с изюминкой.
Зазвонил телефон.
– Доктор Роузберри слушает.
– Это говорит Бак Юнг, доктор. Я вот получил записку, вы просили, чтобы я вам позвонил. – Голос был хриплый от смущения, в точности такой, как доктор Роузберри и предполагал. Он легко мог себе представить, как Бак несколько минут просидел у телефонного аппарата с его запиской в руке, прежде чем решился набрать номер. «Теперь, когда Бак зашел уже так далеко, – сказал себе доктор Роузберри, – он не остановится на полпути».
– Да, да, – отозвался Роузберри, очаровательно улыбаясь. – Бак, мой мальчик, как дела?
– Отлично, а вы что надумали?
– Может, будет лучше, если я спрошу, что ты надумал?
– У меня на уме только термодинамика. Испытание на удар. Текучесть жидкостей. Дифференциальные уравнения.
– Ах, – сказал Роузберри, – почему бы тебе не позволить себе маленькую вольность и не выпить со мной пива у датчан? Ты услышишь, какие у меня есть для тебя новости, и, возможно, тебе придет в голову и кое-что иное.
Бодрей, бодрей, мы снова здесь, Чтоб вновь набраться бодрости… –
пели голоса, и доктор Роузберри нетерпеливо пережидал, когда они кончат. Если уж решили проводить футбольные сборы, то могли бы подыскать себе какое-нибудь отдельное местечко, где не беспокоили бы ни его, ни его команду. Было в действиях Корнелла еще одно соображение.
Корнелл настолько стремился к экономии, что, выгадывая какую-то жалкую сумму, он разместил своих спортсменов прямо здесь, не снимая для них отдельного домика.
– Подождите минутку, Баки, мой мальчик, пока они заткнутся и я способен буду услышать хотя бы собственные мысли.
…Бодрей, бодрей, мы снова здесь. Чтоб поддержать Красных и Белых.
«Либо Корнелл станет придерживаться новых, более прогрессивных взглядов на это дело, либо все полетит в тартарары, – решил про себя Роузберри. – Взять хотя бы Теннесси – у них вполне прогрессивный подход. Уж свою-то команду они отправили в Майами-Бич, и, конечно, нет ничего странного в том, что Миланкович пошел к ним за 35 тысяч долларов, после того, как отказал предлагавшему ему 40 тысяч Чикаго».
– Ну вот, Баки, я опять слышу. Что ты скажешь насчет того, чтобы мы с тобой встретились в датском ресторанчике и в ускоренном темпе пропустили парочку пива минут эдак через пятнадцать?
Голос в трубке прозвучал вяло и неохотно.
– Только на полчаса, не больше.
Доктор Роузберри на стоянке возле спортивного комплекса уселся в свою черную машину и поехал к дому студенческой общины Дельта-Ипсилон, где на спортивной площадке он впервые увидел Бака Юнга в матче между двумя студенческими общинами. И там Юнг проделывал ради этой Дельты-Ипсилон вещи, за которые любое учебное заведение страны без звука уплатило бы по 50 тысяч долларов в год, причем проделывал он их совершенно бесплатно.
Это было прошлой осенью, и ДИ выиграла со счетом 450:6 и стала чемпионом. Юнг набрал тогда 390 очков, и с его подачи было набрано еще 54 очка, остальное можно было отнести за счет игры Джорджа Уорда, чье имя каким-то непостижимым образом запало в память Роузберри наряду с остальными, чисто статистическими выкладками.
Но когда Роузберри попытался поговорить с Юнгом, тот твердо заявил, что в футбол играет исключительно ради