Все работали во времена Шекспира, но Шекспир работал упорно. Я достиг своего, потому что работаю упорно.
– Ну ладно, – сказал Джой. – У меня, Элфи, нет для этого ни мозгов, ни наметанного глаза, ни сноровки. Может, мне все же лучше уйти в Армию?
– Но только прежде ты, мальчик, перемени свою фамилию и больше не подходи ко мне, – сурово сказал Элфи. – Каждый, кто носит фамилию Туччи, должен крепко стоять на ногах. Так было всегда и так будет впредь.
– Ладно, – сказал Джой, краснея. – Плохо все это получилось. Я попытаюсь еще пару дней.
– Ладно! – сказал Элфи. – Попробуй еще.
Элфи заторопился к телевизору, Пол пошел вместе с ним.
– Послушайте, а не знаете ли вы, кто такой Фред Гарт?
– Гарт? – Элфи рассмеялся. – Раньше-то я, конечно, не знал, зато теперь я его запомнил. Это тот человек, который окольцевал Дуб.
– Да что вы!
– Точно. И им даже в голову не приходило допросить его. Ведь он был членом комиссии, которая должна была заниматься допросами.
– Тогда как же они его поймали?
– Он сам себя выдал. Когда приехал хирург, который должен был оперировать дерево, Гарт в пьяном виде швырнул ему свои инструменты.
– Элфи! – сказал бармен. – Ты уже пропустил первый номер.
Элфи подтянул к себе высокий стул у стойки бара.
Пол присел рядом с ним и заговорил с барменом. Разговор их часто прерывался, потому что Элфи все время просил бармена то включать, то выключать звук.
– Финнерти не видели? – спросил Пол.
– Пианиста?
– Да.
– А что, если видел?
– Просто мне нужно было бы с ним повидаться. Это мой старый друг.
– Многие хотели бы повидаться с Финнерти в эти дни.
– Гм. А где он сейчас?
Бармен оценивающим взглядом окинул Пола.
– Никто не видит Финнерти в эти дни.
– О? Разве он больше не живет у Лэшера?
– Что это вас сегодня так и распирает от вопросов? Никто не видит Лэшера в эти дни.
– Понимаю, – сказал Пол, хотя он так ничего и не понял. – Они выехали из города?
– Кто их знает? Ну, так что вам?.. Вы у меня не один. Что будете заказывать?
– Бурбон и воду.
Бармен смешал напиток, поставил его перед Полом и повернулся к нему спиной.
Пол выпил за здоровье своих враждебно к нему настроенных либо равнодушных товарищей по новой, избранной им жизни, закашлялся, потом улыбнулся, недоуменно причмокнул губами, пытаясь определить, что же это с напитком, и без сознания свалился с высокого стула у стойки.
XXVIII
«Из синей Кэйюги», – тянули молодые голоса весенним вечером.
Из страны холмов и лесистых долин Доносится, звенит повесть о славе Корнелла…
Доктор Гэролд Роузберри, ПИ-002, выложил рядышком два документа на чистую полированную поверхность своего письменного стола розового дерева. Этот стол, достаточно обширный для того, чтобы служить посадочной площадкой для вертолета, был подарком бывших питомцев Корнелла, о чем свидетельствовала надпись на серебряной пластинке, прикрепленной к одному из углов. Причина этого щедрого подарка была живописно изложена в виде художественной инкрустации: счет очков футбольной команды Биг-Ред за истекшие пять спортивных сезонов. Таким образом, археологам грядущего не придется ломать головы над этой проблемой.
С востока и запада громовое эхо, –
вторят этим призывам, вопят юные голоса, и доктору Роузберри страшно трудно сосредоточиться на двух документах, лежащих перед ним: напоминании декана, странного человека, странного даже для этой довольно странной части университета, и письме пятилетней давности от критиканствующего выпускника, который возражал против поведения команды в свободное от игр время. В напоминании декана говорилось, что мистер Юинг Дж. Холъярд прибыл в город, с тем чтобы показать университет шаху Братпура и попутно сдать задолженность семнадцатилетней давности по физическому воспитанию. В напоминании предлагалось также доктору Роузберри выделить одного человека из его штата для приема выпускного экзамена по физической культуре у доктора Холъярда утром следующего дня.
Чемпион среди чемпионов Корнелл победоносный! –
доносились голоса.
Последние слова песни доктор Роузберри воспринимал несколько иронически. «Еще бы не победоносный, да только длится это уже пять лет», – пробормотал он в пустоту кабинета. Но теперь надвигался новый год, который никак не мог быть отражен в инкрустациях на розовом дереве. «Завтра, завтра, завтра», – устало добавил Роузберри. Кажый проигрыш первой группы грозил ему снижением квалификации до ПИ-003, а всего лишь два проигрыша сделают это наверняка. Йельский и Пенсильванский университеты сейчас в отличной форме. Йель перекупил у Техаса всю защиту, а Пен переманил к себе Бреслоу из Висконсина за 43 тысячи долларов.
Роузберри застонал. «Кой черт, до каких же пор человек может играть в футбольной команде колледжа?» – хотелось бы ему знать. Шесть лет назад Корнелл купил его у Уобаш-колледжа и предложил Роузберри изложить свои соображения относительно подбора идеальной, по его мнению, команды. И тогда, клянусь Богом, они купили их всех и передали под его