Тим утверждает, что никогда открыто не обсуждал О.Т.О. с Джимми, хотя это было первым, о чем он спросил, когда я пришел. «Вы член Ордена?» Тем не менее Дэйв Диксон полагает, что именно в то время, когда Пейдж познакомился с людьми вроде Энгера, Йорка и д’Арк Смита, его пригласили вступить в братство. «В магии предполагается, что ты встречаешь [кого-то], практически случайно, по указке судьбы, и этот человек будет обучать тебя». Однако разговаривать об этом с кем-либо невозможно, даже если бы сам Пейдж хотел этого, отмечает Диксон, ведь существуют четыре главных правила ритуальной магии: Знать, Бросать вызов, Желать и Хранить молчание.
«Знать — вы должны учиться. Нужно разузнать все об этом, прежде чем рисковать дальше. Бросать вызов — нужно иметь мужество на самом деле осуществить свое знание на практике. Желать — вам необходимо иметь внутренние резервы, чтобы вынести все это, вот почему вы можете практиковать магию и пасть морально, ибо сила вашего желания недостаточна, чтобы противостоять соблазнам. Это практически минное поле, на котором с легкостью можно снести себе голову. И Хранить молчание — то есть заткнуться к чертям. Именно поэтому Пейдж, может, и упоминал об этом пару раз или ссылался на это вскользь, но, насколько мне известно, никогда не раскрывал карт и не говорил — да, вот во что я верю, это мое кредо и вот кто повлиял на меня. Как я сказал, это одно из правил, Хранить молчание…»
Есть ли в О.Т.О. евангелический аспект? «Нет. Суть магии состоит в том, что приверженцы самостоятельно открывают ее для себя. Кроме того, существует идея, что в этом путешествии ты встретишь кого-то, кто может сказать: так, отлично, тебе нужно держаться этой группы — или что-то еще, что направит тебя дальше. Но вы не встретите членов О.Т.О. на улицах в попытках завербовать людей. Это только по приглашению». То есть Джимми Пейдж не старался распространить учение? «Нет, он не занимался именно распространением учения. Однако он, очевидно, преднамеренно оставлял некоторые ниточки».
Причиной этого, я предполагаю, в основном было его стремление показать всему миру, что в Led Zeppelin было нечто большее, чем цепляющие риффы и фаллические образы, что в них была музыкальная сущность, созданная кем-то, чьи интересы и эрудиция заходили куда дальше ограниченности глупых металлистов, с которыми до сих пор по привычке сравнивали Led Zeppelin. Но по иронии судьбы попытки показать это таким образом только на много лет закрепили идею о том, что у Zeppelin было больше общего с Black Sabbath и Элисом Купером, чем, скажем, с Диланом и The Stones. Что Джимми Пейдж и Led Zeppelin были союзниками Сатаны. Как с кривой улыбкой говорит Тимоти д’Арк Смит: «Это всегда называли черной магией, не так ли? Они хотели в это верить…»
10
Всё, что блестит
Несмотря на все более вызывающее поведение группы на публике и довольно значительные продажи альбома, за кулисами почувствовалось ощутимое беспокойство, когда Led Zeppelin III скромно ускользнул и из американских, и из британских чартов после нескольких недель пребывания на их вершинах, в то время как Led Zeppelin II все еще пользовался успехом по всему миру. Привыкший бороться с огнем Питер Грант тотчас принялся уверять Джимми Пейджа, что, конечно же, никого в Atlantic не обеспокоил этот печальный спад. Все-таки в США было продано более миллиона копий альбома, а в Британии он получил статус золотого (за более чем 100 000 предзаказов) — годом ранее они устраивали щедрые вечеринки, чтобы отметить такие события. То, что второй альбом за предшествующий год разошелся тиражом в пять раз больше этого, если уж на то пошло, было ненормальным, — утверждал он, — не тем, что следует ожидать всякий раз, когда Zeppelin выпускают новый альбом.
Тем не менее в офисах Atlantic на Бродвее чувствовалось напряжение. Сравнительно говоря, Led Zeppelin III был коммерческим провалом. Складывалось ощущение — из вежливости скрываемое при Пейдже, если не при Гранте, — что группа подрубила сук, на котором сидела, выпустив нечто радикально отличное от выигрышной формулы, установленной их первыми двумя альбомами. Чтобы успокоить обе стороны, Грант предложил группе отдохнуть остаток 1970 года. То есть отбросить их первоначальный план отправиться в тур по Британии в Рождественский период и вместо этого вернуться в студию, чтобы продумать следующий шаг. Несмотря на то что он не пылал желанием сообщать это Пейджу, Грант понимал, что группе жизненно необходимо как можно скорее записать другой, желательно более показательный альбом. Если отправиться в студию сейчас, — утверждал он, — в этот раз им не придется спешить. Наконец-то группа сможет сесть и оценить свое положение, по-настоящему сконцентрироваться на том, что они делают. Казалось, он полагал, что настало время сорвать покров с их шедевра. Грант был столь заинтересован в возвращении группы на путь истинный, что даже отказался от предложения выступить в новогоднюю ночь на концерте в Германии, который должен был транслироваться по спутнику в целый ряд американских кинотеатров и обещал принести миллион долларов. Позже он настаивал, что сказал «нет», потому что «выяснил, что звук, транслируемый через спутник, может искажаться из-за снежных бурь. Организаторы не могли поверить в это, но нас это не устраивало». В реальности же он в большей степени был озабочен дальнейшими перспективами группы в качестве записывающихся артистов. Он был уверен, что их следующий альбом, каким бы он не получился в итоге, решит их судьбу. Для Питера Гранта и Led Zeppelin, что бы они не сделали дальше, на кону было куда больше, чем несколько миллионов баксов, речь шла о всем их будущем.
К счастью для их обеспокоенного менеджера, группа согласилась с его аргументом и вернулась домой, чтобы несколько недель отдохнуть перед возвращением в студию. Были они готовы признать это или нет — они и по сей день, вероятнее всего, не готовы, — но даже они понимали, что необходимо сделать что-то, чтобы звездолет вновь полетел на всех парах. Как бы они ни смотрели на это, в любом случае пришло время им выпустить что-то действительно особенное, если даже только для того, чтобы доказать, что скептики и циники ошибаются. Было чудом, что они сделали именно это, выступив с альбомом, который теперь не только называется их самым большим студийным достижением, но и считается одним из величайших рок-альбомов во все времена.
Часть композиций уже была написана или находилась в почти готовом состоянии, и четверо участников группы источали уверенность, когда в декабре снова вошли в исландскую студию Basing Street. «У нас было немного риффов, — рассказал Джимми, — несколько отрывков. Задача состояла в том, чтобы поработать над ними и посмотреть, что получится. Под руководством, понимаете?» Получились спокойная, в духе Нила Янга композиция, названная ‘Down By The Seaside’, полуакустические ‘Poor Tom’ и ‘The Rover’, призрачная клавишная ‘No Quater’ Джонса и очень длинный инструментальный трек, с которым возился Пейдж, — пока без слов, просто приятная последовательность аккордов, постоянно нарастающих к захватывающему крещендо, нечто такое, что объединило бы акустическую и электро- стороны Zeppelin в важнейшее музыкальное заявление. «Я не хочу рассказывать об этом — мало ли ничего не получится», — поддразнил он журнал NME в апреле 1970 года. Используя восьмидорожечную студию, которую он установил в доме в Пангборне, он с тех пор время от времени работал над этим треком. Это было, как он сказал мне, «в значительной степени мое дитя». Идея: «Сделать композицию с одной гитарой в начале, а потом формировать остальное. А на самом деле — еще одну, где Джон Бонэм вступает для пущего эффекта, понимаете? Дать ей развиться, а затем произвести впечатление». Он улыбнулся. «И тогда там в конце будет такой потрясающий оргазм».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});